понять другого может лишь тот, кто на себе испытал тяготы.
Так до вечера мы перебрали все в подвале, и подвели итог, что месяц мы худо-бедно проживем. Ранима показала мне, где Орсо хранил крупы, и нашлось там всего понемногу. Но месяц — это очень мало… Если поселковые не придут, а что-то, мне кажется, будут они меня на измор брать, через месяц нам нечего будет есть и нужно что-то думать.
Вечером спустились в подвал
— Вот из этих чурбачков, Орсо делал поделки всякие и продавал, и в посёлке, и на торгах. Он знал слова леса, это когда лес призываешь на помощь.
Я кивнула и прошлась вдоль стеллажей с резными кусками дерева, еще в первый раз, когда их увидела, удивлялась зачем здесь эта древесина. Оказывается, Орсо собирал ее везде для своих артефактов, даже покупал в других посёлках. Лес не везде одинаков, деревья растут разные, бывают и редкие. Те же лайничные деревья, только в одном месте растут.
Мысли о лайничных деревьях тут же перетекли на мою жизнь в «круге». Все эти шесть месяцев моей жизни казались какими-то далёкими, словно тут, в лесу началась моя настоящая жизнь, а там я просто тихо существовала. Хотя, может, так оно и было на самом деле. Я искренне переживаю за Лину, надеюсь, она осталась жива. Иногда вспоминаю Надима, что интересно, его образ почти стерся из памяти, словно отслуживавшая информация, постепенно забылся его голос и даже цвет его глаз, этот мужчина не стал мне по-настоящему мужем и был мне, по идее, чужим.
Ева, скорей всего, уже хозяйничает в его доме, и бывшая свекровь радуется любимой невестке. Я вздохнула. Нет, мне было не жаль той моей жизни, я не смогла по-настоящему привязаться к дому, где жила, к людям, что меня окружали. Нужно просто жить дальше, не предаваясь воспоминаниям. Здесь у меня настоящая жизнь, здесь я чувствую себя живой и хочу дышать полной грудью. А еще тут я нужна…
— Так, отойдите на всякий случай к выходу, — решительно сказала я Раниме и Артаю, — буду пробовать свой дар.
Отступление 1
Надим был рад вернутся домой. Несколько месяц беспрерывного передвижения, когда он забывал поесть и спал урывками, наконец-то закончились. Когда решения по его проекту принимались слишком медленно, а дорога изматывала, когда дракон внутри него буквально вырывался наружу, заставляя хотя бы сходить на полигон и раскрыть крылья — он мечтал о доме. И теперь, когда в окно кареты он увидел отчий дом, напряжение которое держало его, постепенно уходило. Он дома. Обнимет мать, прижмет к сердцу свою молодую жену, о которой мечтал ночами.
И наконец-то приступит к ее обольщению, как фантазировал себе долгими поездками. Это ничего, что она молода и малообразованна, зато для нее он будет идеалом, тем кто откроет перед ней дверь в лучший мир. И не стоит забывать о постели, в своих мечтах он уже давно чувственно лишает ее девственности и вводит в мир физического удовольствия.
Надим почувствовал, как в паху все свело от желания. Дракон не понимал, почему эта девочка занимала его мысли. Даже жрицы любви, которые его посещали во время поездок не могли вытравить из его памяти зелёные глаза, и горделивую фигурку жены. Надим уже сто раз пожалел, что не послушался совета законника и не сделал ее своей в тот же вечер, может быть, не изнывал бы так от нетерпения.
Мама, конечно, была бы в шоке, но она привыкнет. Поймет, что лучшей партии и не сыскать. Жена должна не только любить своего мужа, но и не перечить ему. Он должен быть для жены богом. Вот с Евой такое не пройдет. Подруга детства всегда знала чего хочет. Чувства к ней давно утихли, но девушка после отставки у герцога решила, что все может вернуть. И жениха, и их чувства. Но Надим уже пожил без Евы и понял, что она его подавляла. Слишком хитра, изворотлива, похотлива, все это можно терпеть в любовнице, но не в жене.
Точно, Надим довольно улыбнулся, когда дверь кареты отворилась, и слуга отодвинул лесенку. Дракон вышел из кареты и оглядел собравшихся домочадцев выискивая взглядом жену. Он сделает Еву любовницей, купит ей дом в столице, займет ее мозг каким-нибудь делом, а тело жаркими ночами, пока жена будет вынашивать детей. Так будет правильно, дракон обнял мать и опять прошёлся взглядами по дворне.
— Надим, мальчик мой, как я рада, что ты приехал, — голос матери не понравился, и мужчина с тревогой спросил:
— Мама, где моя жена?
— Ах, сынок, эта мерзавка чуть не убила бедняжку Лину и, украв у меня драгоценности, сбежала!
Отступление 2
— Ты не можешь оставить меня сейчас! — мужчина в роскошных одеждах, с растрепанными, крашенными во все цвета радуги волосами, с тоской посмотрел на своего собеседника, — Я не смогу держать в подчинении всю эту свору, они разорвут мои земли на куски! Брат!
В отличие от первого, тот к кому обращались, был одет в простой сюртук военного покроя, светлые волосы были коротко подстрижены, а взгляд, тёмно-синих глаз, который он бросал на кузена, не скрывал презрения.
— Я устал, Мерт, устал стоять за твоей спиной, но даже не в этом причина моего ухода. Ты знаешь, что всегда перевешивает на чаше весов службу империи.
— Ты же чувствуешь сына, он жив и здоров! Но если ты не знаешь, в какой он стороне, то скорей всего он в лесу у этих ублюдков, его дракон спит. Миртай, неужели даже это не дает тебе понять, кто враг, ты нужен мне здесь! Я разослал ищеек, лучших из лучших, они найдут Артая.
— Я ухожу, сына найду сам, — беловолосый недовольно посмотрел, как кузен пьет из богато инструктированного каменьями серебряного кубка свое пойло и поморщился, — Думаю, давно нужно было это сделать, отдать тебе в руки бразды правление империей. Может, ты поймешь, что я прав.
— Нет! — Мерт утер губы рукавом и в его глазах появился фанатичный блеск, — Наш предок Миод не для того создавал «круги», чтобы мы потом бездарно отдали победу этим дикарям, мерзким
