Знаю, вы не оставили ничего из моих подарков. А ведь в них вкладывали душу. Да-да, я помню, наука отказывает вампирам в этой части сущности, но, поверьте, все цветы выбирал я сам.
Хорошо, можете выбросить все, но оставьте колье. Это подарок к осеннему балу. Может, прощальный, а может, первый дар жениха невесте.
Заклинаю поужинать со мной завтра. Не беспокойтесь, я не увезу вас в Закрытую империю, да вы и сами знаете, это практически невозможно.
Не бойтесь меня и не верьте тем гадостям, которые рассказывают о вампирах. В замке достаточно рабов, чтобы мне требовалось питаться кровью жены. Вы действительно прекрасны, юны, непосредственны… и владеете огнем. Наш союз принесет выгоду обоим. Уважение и внимание обещаю. Даже нежность и ласку — видите, как много? Вы же не верите в любовь, что ж, приходится молчать о ней. Хотя вы мне снитесь, Малица. Согласитесь, странно для существа моего возраста и положения? Слепок снов, увы, приложить не могу: не все они, скажем так, невинны.
Если смените гнев на милость, оставляю свой адрес.
Искренне ваш,
Эльмир».
Странное письмо, сумбурное. Чем больше Малица его перечитывала, тем меньше понимала. Прыгающий тон, то самоуверенность, то мольба, то сделка, то любовь. И еще эта подпись — интимная, неприличная. Как и сны, о которых вскользь сообщал вампир. Так мог подписаться друг, брат, возлюбленный, но не посторонний человек. С другой стороны, это намек на отношение шан Теона к саламандре. Он впускал ее в ближний круг, раз подписался лишь именем.
Но одно хорошо — адрес вампир оставил. Сегодня уже поздно, а завтра посыльный выслушает сиятельные проклятия в адрес строптивой саламандры. Придется шан Теону подарить колье мимолетной подружке.
Малица задумалась: как же поступить с письмом. Порвать, сжечь? Да, пожалуй, лучше сжечь. И саламандра уже затеплила на ладошке огонек, но в последний момент раздумала: пригодится как доказательство. Чего? Преследования со стороны вампира. Малица собиралась ни много ни мало подать на него в суд. Что поделаешь, какими методами борются с тобой, такими отвечаешь ты. Саламандра знала законы Империи и полагала, что даже высокое положение шан Теона не убережет его от похода в суд. И пусть никакого наказания, кроме порицания, он не понесет, это тоже хорошо. Суд запретит приближаться к Малице, а другого и не надо.
Саламандра убрала письмо обратно в конверт.
Парфюм шан Теона до сих пор витал в комнате: горьковатый, напоминавший воздух во время бури. Малица распахнула окно. Ей не хотелось, чтобы в комнате всю ночь незримо присутствовал вампир. Затем обернулась к цветам. Нужно отнести их в лазарет, но саламандра не удержалась, вновь прикоснулась к лепесткам. Прохладная капля росы упала на ладонь. Малица провела по ней пальцем. Так хотелось лизнуть, но саламандра не стала. Она адептка Академии колдовских сил, знает, сколько на свете зелий и ядов. Неплохо бы и цветы проверить, напрасно она так легкомысленно их трогает. Для этого обычно пользуются специальными кристаллами из лаборантской, но туда после наступления темноты не попасть. Положим, преподавателя можно уломать, получить ключ, а вот с призрачными гончими не договоришься.
И Малица решилась на эксперимент. Да, недостойный мага, нечеловечный, но ведь саламандра и не человек, ей можно.
Малица распахнула дверь, едва не дав по лбу столпившимся за ней любопытным адепткам, выбрала наугад одну из них и предложила понюхать цветы.
— Зачем? — насторожилась девушка. На то и адептка, чтобы заподозрить подвох.
— У меня аллергия на резкие запахи, — соврала Малица.
Не скажешь же: «Хочу проверить, нет ли там приворота?»
Девушка фыркнула, бочком протиснулась мимо саламандры и покосилась на цветы. Внутри боролись будущий маг и женщина. Последняя победила. Адептка склонилась над корзиной и, зажмурившись от удовольствия, втянула нежный аромат.
— Ну как? — живо спросила Малица, пристально следя за соседкой по этажу. Не начнет ли тяжко дышать, не появится ли на губах странная улыбка?
— И вовсе не резко они пахнут. Не ценишь ты красоту, Ирадос, только напрасно деньги перевели, — выпрямившись, с досадой и завистью пробормотала девушка.
— А вампиров любишь? — продолжила допрос Малица.
— Не-а, — не задумываясь, ответила адептка и, узрев футляр с колье, потянулась к нему.
Но Малица не позволила взять, выставила взашей под предлогом: «Мне переодеться надо». С трудом захлопнув за протестующей адепткой дверь — иногда хорошо родиться не человеком, сразу получаешь ряд преимуществ, — саламандра решила передвинуть корзину к окну. Отнести в лазарет Малица ее утром успеет, по дороге на занятия. Уж больно не хотелось гулять по темноте, гадая, спустили ли гончих. Вряд ли рядом окажется преподаватель демонологии и тем более ректор, которые бы угомонили тварюшек.
Неосторожно взявшись за плетеную ручку, Малица оцарапала палец. Зашипев, саламандра обсосала его и мгновенно почувствовала дурноту. Ноги подкосились, комната перед глазами поплыла, и Малица позорно рухнула на пол.
Саламандра очнулась от дуновения ветерка. Он ласкал щеки, приятно холодил кожу. Заворочавшись, Малица поняла, что лежит на постели. Наверное, девушки взломали дверь — замки в комнатах хлипкие, легко откроются заклинанием или шпилькой — и переложили на кровать. Только, помнится, в общежитии нет атласных простыней и мягких подушек. И кровати там скромные, почти как солдатские койки. Тут же самое настоящее ложе. Определенно, это не ее комната. Тогда чья?
Малица резким движением села. Голова предательски кружилась, увлекая обратно на призывно откинутое покрывало, но саламандра пересилила себя и попыталась активировать магический шар.
— Не трудитесь, милая, я и так вам все покажу.
Мягкий свет озарил комнату, и девушка увидела лорда шан Теона, вольготно устроившегося в кресле возле кровати. Намеренно или нет, вампир расстегнул рубашку, и Малица видела его кожу, грудь, мышцы. Даже и не скажешь, что старый — подтянутый, атлетичный. Ни единого волоска, ни единого грамма жира. Впрочем, трудно представить вампира, страдающего ожирением. Все они великолепно бегают, прыгают и дерутся.
Шан Теон расслабленно, чуть устало смотрел на Малицу.
Нога закинута на ногу.
Непривычно видеть такого сановника без строгого костюма, в льняных брюках и чуть ли не в косоворотке.
— Где я?
Малица торопливо ощупала себя. Одета. Это вселяло оптимизм. Но явно в гостиничном номере тайного советника императора Закрытой империи. А вот это угнетало.
