Она подняла глаза, только когда они начали входить и дверную арку. Потом взглянула туда, где стояли, сцепив пальцы и опустив головы, Полянские волхвы. Их губы почти не шевелились, но Малфрида знала, что они наговаривают ее заклинание. Она сама стала его нашептывать, хотя понимала, от нее сейчас мало толку. Но все же…
— Инда согни, шшш, кара, белла, согни выю, нррааа…
Действительно, нечто невразумительное на первый взгляд, если исходить из местных наговоров, где уже забыты все щуки леса и ветра, звериный говор, где остались только слова. Но что такое слова? Они почти не несут магии, они слабее…
Малфрида следила за послами, как они переступают незаметные на полу знаки. Волхвов среди них нет, никто ничего не почувствовал. Вот то один, то другой шагал через заветную черту, она следила за их поступью — двое или трое из них были в сапогах, обмененных на торге, но большинство в обычных древлянских постолах[62], хотя и богато отделанных, выложенных проволочными узорами, украшенных речным жемчугом. Постолы придерживали завязанные крест-накрест ремешки с металлическими пряжками, обертывая ноги поверх меховых онучей до самых колен.
Только когда все послы выстроились полукругом перед княгиней Киева, Малфрида взглянула на их лица. Некоторые показались смутно знакомыми. Но для себя ведьма отметила главное: они были уже под действием заклятия. И хотя продолжали держаться достойно, но словно утратили прежнюю невозмутимость, оглядывались по сторонам, цокали восхищенно языками, даже улыбались. Ну чисто дети престарелые… доверчивые. Значит, получилось заклинание у Косты и его приспешников.
Ольга приветствовала их словами:
— Вижу, гости добрые ко мне пожаловали.
Ее нарочито спокойный голос никак не вязался с ее прежней порывистостью движений. Могла себя держать в руках княгиня. Малфрида даже подивилась ее силе духа, ощутила уважение. Ведь общалась с княгиней все предшествующие дни, знала, как ту гнет страх и ненависть. А вот поди же…
Древляне кланялись Ольге неглубоко, с достоинством, как и положено мужам в летах — лишь чуть склоняя длинноволосые головы. Но улыбались.
— Да, явились мы, княгиня.
— Так говорите, что привело вас ко мне?
— Ты сама, поди, знаешь, — выступил вперед их выборный, степенный седой старик, высокий и значительный по виду. Вот только его светлая, приветливая улыбка как-то не вязалась с его почтенным обликом — будто умиляет и радует старого древлянина что-то. — Ведь мы уже отправили к тебе посыльного с вестью. Ты знаешь, что случилось.
Ольга смотрела на них и молчала. Послы стали переглядываться, словно в недоумении. Потом начали говорить, вроде как и по отдельности, но почти перебивая друг друга.
— Мужа твоего мы убили, Игоря Киевского…
— Он как волк расхищал и грабил наши земли…
— Наши люди собрали вече и порешили: если волк повадился к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьем его.
— Вот и погубили мы Игоря, чтобы нас не погубил. Это мудро и справедливо.
— А наши князья хорошие, потому что берегут Древлянскую землю…
— Князь Мал среди наших правителей самый значительный и родовитый, пойди за него.
— Куда же тебе теперь самой без мужа? Муж любой бабе нужен. А Мал у нас — молодец в самом соку.
— Тебя Мал выбрал в жены.
— А сына твоего Святослава мы тоже к себе возьмем. И сделаем с ним все, что захотим, если ты не будешь послушна мужу.
Тут Ольга резко встала, и древляне вмиг как по команде ушли.
Малфриде с ее места не было видно, что отразилось на лице княгини, но понимала, что Ольгу более чем возмутила подобная открытая доверчивость древлян.
И они это уловили. Перестали улыбаться, смотрели исподлобья. Лишь кое-кто стал коситься по сторонам, заметив, что вместе с княгиней повставали и ее воеводы. Но не трогались с места, не сводя глаз с Ольги.
Несколько мгновений в гриднице было тихо. Малфрида неожиданно отметила, что ее развлекает создавшаяся ситуация. Надо же, древлянка Малфутка бы сейчас вся дрожала от страха, а вот душа ведьмы Малфриды только забавляется происходящим.
Наконец княгиня взяла себя в руки. Сказала спокойно:
— Это все, что вам велено передать мне?
Старшина послов негромко, но твердо произнес:
— Остальное тебе передавали с посыльным, княгиня. Ты знаешь, о чем речь. И знаешь, что будет, если с нами что-то случится. Знаешь, какой силой владеют теперь древляне и… кому мы приносим жертвы!
«Чернобогу и Морене приносят, — почти весело думала Малфрида. — Мне бы хотелось на такое поглядеть».
Но она заставила себя вспомнить про Игоря, который любил ее… и которого любила она… кажется, что любила. Она попыталась возродить в себе ненависть к этим людям, но ничего не получалось. Ей было просто любопытно.
Ольга медленно опустилась в кресло. Молчала. Постепенно стали успокаиваться и окружающие. Малфрида заметила, как на Ольгу глядит ее Свенельд. Один миг, один жест княгини — и он невесть что может сотворить.
«И как же мы с ней будем делить его?» — подумала ведьма, и вдруг поняла, что это ей уже не так и интересно. Она вообще ощущала в последнее время какое-то охлаждение к ранее обожаемому мужу. Но ей забавно было видеть, как Свенельд смотрит на княгиню.
«Думаешь, ты нужен ей, Свенельд разлюбезный? Нет, ей нужна только я! Она слушает меня во всем!»
Малфрида смотрела в затылок княгини, разглядела даже, какой узор вышит на ее шапочке над собольей опушкой: крылатая Гамаюн, полудева-полуптица, знающая обо всем на свете. Своеобразный оберег, дающий мудрость. Ну же, княгиня пресветлая! Или забыла, что с тобой обговаривали?
Ольга вдруг сгорбилась на миг — то ли от взгляда ведьмы, то ли под грузом обязательств.
— Я все понимаю, — изрекла негромко. — И вот что я вам скажу, мужи именитые: любезна мне ваша речь! Мужа мне уже не воскресить, но хочу воздать вам — послам и сватам от нового суженого! — воздать честь перед всеми людьми, перед всем Клевом! Но это завтра. Ныне же идите к своей ладье, ложитесь в ней спокойно почивать, утром же я пришлю за вами.
По мере того как Ольга говорила, ее слабый голос крепчал, становился громче. Она выпрямилась, ее тонкие руки крепко сжали резные завитки на подлокотниках кресла.
— И когда явится к вам посыльный от меня, когда поклонится и пригласит в палаты мои, отвечайте ему: «Не поедем на конях, ни пешими не пойдем, но понесите нас на ладье прямо на Гору Киевскую!» Так я честь вам выкажу, мужи именитые! Пусть все знают, что уважаю ваше племя и князя его!
Древляне сперва недоуменно переглянулись, но вот один из них улыбнулся, потом второй. Приосанились, поглядывали горделиво на советников Ольги. Малфрида видела, как понуро опустил голову Свенельд, как молча и с достоинством выдержал их самодовольные взгляды Асмунд. Варяги тоже держались невозмутимо, только ярл Грим словно тихо выругался, отвернулся с искаженным яростью лицом. И это особо порадовало древлян. Выходили гурьбой, сияющие и величавые.
