— Как знаете, — не стал настаивать он. — Что ж, раз так, не будем мешать вашему отдыху. Набирайтесь сил. Надеюсь, завтра ваше состояние здоровья не лишит нас вашего общества. Леди Наркиса…
Под ледяным взглядом Императорских глаз, графиня скомкано попрощалась со мной, желая скорейшего выздоровления, и подошла к Императору с видом нашкодившей девочки жалобно заглядывая в глаза. Весь её вид говорил, что она понимает, что он недоволен её излишней инициативой, но ведь хотела как лучше.
Он не дрогнул от вида умильной мордашки, лишь едва уловимым кивком головы дал понять, чтобы выметалась. Она понурилась и прошмыгнула к выходу.
Они ушли, но дверь за ними закрылась неплотно, и до меня донеслось приглушённое рычание:
— Я же тебя предупреждал, чтобы в этих покоях не то что ноги твоей, духу не было!
От ярости в голосе я и сама испугалась, прижав руки к испуганно колотящемуся сердцу.
- Дэриэн, дорогой… — жалобно залепетала графиня.
Больше ничего услышать не удалось, а я ещё несколько минут так и стояла, справляясь с пульсом. В первый момент я вообще подумала, что он злится из-за нашей встречи, но потом поняла, что дело в самих покоях. Он не хотел, чтобы в комнаты, где жила его невеста, ступала нога его любовницы, оскверняя их.
Подумав, поняла, что в принципе он прав. После его свадьбы жена переделает их на свой вкус, а любой женщине будет неприятно узнать, что их посещала любовница. В этом плане я ещё больше зауважала Императора.
А ещё получила урок: никогда, ни при каких обстоятельствах, не злить Императора! Он же без всякой магии способен одним взглядом заморозить.
* * *
Закончив с платьем, портниха графини с помощницами ушли. Правда уже вскоре одна из девушек вернулась обратно с просьбой отдать платье под предлогом что-то доделать. Ага! Леди Наркиса поняла, что выходка с платьем будет иметь для неё последствия, и решила отыграть всё назад. Отослала девушку ни с чем, сказав, что меня всё устраивает. Ничего, пусть графиня понервничает!
Сама же села писать записку мадам Пауле, чтобы срочно приехала сегодня же сюда, мне необходимо платье. Можно было бы доставить неприятности графине, появившись один раз в шедевре от неё, но не в ущерб же себе. Боюсь, мой выход в нём надолго запомнят и исправить впечатление о себе доставит больших трудов. Я же завтра должна выглядеть безупречно.
Глава 17
Адель закончила дела и села в углу спальни, занявшись вышивкой. Ее я не стала отсылать к другим служанкам. Мне нужен кто-то, с кем можно спокойно поговорить.
Мадам Паула не подвела и на этот раз. Не прошло и трех часов, как она появилась в моих апартаментах. Такая же яркая и шумная, как экзотическая птичка.
— О, дорогая! Вы побледнели! И похудели! Боюсь, как бы не пришлось ушивать наряды, что я нашла вам.
Вокруг меня закружился сонм ее девиц, которые начали осторожно снимать платье, потом занялись мерками. Сама мадам Паула возилась с несколькими чехлами, в которых хранились наряды, подобранные для меня.
С первого взгляда она казалась некрасивой. Слишком высокая и худая, слишком узкие плечи, слишком большой нос. Но затем все это отступало на задний план. У мадам Паулы было нечто, что гораздо сильнее красоты.
У нее была бешеная харизма. Любой, кто находился в ее обществе больше минуты, оказывался околдован.
— Я в трауре. — сообщила мадам Пауле. — Но при этом должна находиться на приемах, рядом с Императором. Почему-то он решил стать моим опекуном до наступления совершеннолетия. Что можно сделать с моими нарядами?
— Милая моя, с вашей фигурой и вашим личиком даже картофельный мешок станет шикарным платьем. Давайте для начала примерим то, что я принесла. А затем поговорим о том, что можно пошить.
Мадам Паула явно была в курсе моего траура. Потому подобрала не яркие платья, похожие на крылья бабочек.
— При дворце вы можете не выдерживать глубокий траур. — пояснила мне известную истину. — Другое дело, что мы должны выдержать границу между трауром и его нарушением. Ну-ка, милая, повернитесь перед зеркалом.
Они и зеркало с собой привезли. Во весь мой рост, оно отразило черноволосую девушку с яркими зелеными глазами. Я правда чуть похудела и потеряла загар за прошедшие дни. Мадам Паула подобрала мне три платья, пока шьются остальные. Одно глубокого темного-шоколадного цвета, со скромной серебряной вышивкой на поясе. Второе оттенка старой бронзы, с воротником-стойкой и бледно-золотым узором на корсаже. Третье настолько темно-синее, что кажется черным, со скромным декольте и рукавами на три четверти. К нему положены длинные перчатки.
— Вы просто волшебница моды! — говорю ей совершенно искренне.
Вокруг глаз мадам Паулы веером разбежались мелкие морщинки. Не знаю сколько ей лет. Она всегда выглядела вот так вот, как сейчас.
— Да ладно вам, герцогиня, просто вы красавица. Вот и любой наряд сидит идеально.
Я провела руками по шелковистой ткани. По сути, цвет похож на тот, что был на наряде, переданном Наркисой. Но в нем ощущалось благородство, изысканный крой. В таком можно блистать на балу, если бы их можно было посещать во время траура.
С мадам Паулой мы договорились, что наряды она пришлет через неделю. Я выдала аванс. А затем не удержалась и обняла женщину. Та замерла на миг, а после ответила на объятия.
— Соболезную вам, герцогиня. — шепнула она мне. — Вы сильная. Но порой хочется на кого-то опереться.
Знаю. Но мне не на кого опираться. Снова горло сжалось от мысли, что осталась совсем одна на белом свете. Загнала чувство подальше. Сейчас не время.
* * *
Ужин мне принесли в гостиную. Которая общая с Императором. И в которой я сегодня с ним обедала. Бесшумные и предупредительные слуги расставили все и исчезли за исключением двух. Один для того, чтобы подкладывать еду, второй — чтобы подливать напитки. Адель я отправила поесть на кухню, где столовались и другие слуги. Пусть поговорит, отдохнет, может, узнает местные сплетни. Если хочешь новостей, то их проще всего узнать от слуг. Я знаю, что многие из знати относятся к ним, как к мебели. И порой не слишком сдержаны на язык. Так что иногда секреты вовсе не секреты.
Ужинать в тишине было… непривычно. В открытые окна долетали лишь звуки дворцового сада. Сладко пел соловей. И у меня на сердце от его трелей становилось все тяжелее. Под окном моей спальни в фамильном особняке всегда пел вот такой же. Я любила слушать его по вечерам, сидя на подоконнике и глядя на звезды.
Закончился ужин, вернулась Адель, чтобы помочь мне переодеться на ночь. Но не спалось. Я лежала в огромной постели, с опущенными прозрачными занавесками и смотрела в полумрак. Адель уже спала на своей кровати в углу спальни. Ее не мучили мысли. Я же ворочалась, взбивала подушку, но тщетно. В конце концов, не выдержала и встала.
Соловей продолжал заливаться. Я же решила, что не будет ничего плохого, если постою на балконе и послушаю его. Может, после этого смогу заснуть?
Накинула пеньюар, захваченный перед поездкой. Темно-золотистый, сшитый из дорогого тончайшего кружева, он приятно обнял тело.
Заплетенные на ночь волосы упали на плечо. Я оглянулась на Адель и зачем-то на цыпочках прокралась к балкону.
Хоть Империей правил ледяной маг, весна и лето здесь царили весьма жаркие и влажные. По крайней мере, в столице. Думаю потому, что вокруг было множество рек и озер. Да и до моря не так далеко.
Совсем рядом с балконом в парке росли деревья. Среди них-то и прятался соловей. Я оперлась о перила, подставила лицо ночному ветерку. Он приносил немного свежести. Ровно столько, чтобы не ощущать духоту, но и не мерзнуть.
Отец не любил, когда я убегала в сад поздно вечером. Но темнота меня не страшила. В саду, в лесу, в поле — везде я чувствовала себя в безопасности. Знала, что природа не даст меня в обиду. Та капля крови дриады дарила мне эту глубокую связь.
