Дженсен необычная, с ней не угадаешь.
С другой стороны, я князь, и статус обязывает представить будущую княгиню должным образом.
Хм…
А зачем мне самому голову ломать? Пусть Дженсен ищет, как совместить необходимость и свои желания.
— Устраивать церемонию наспех не вижу смысла. Я представлю Дженсен в качестве княгини, а торжество подготовим отдельно. Я понимаю, что это будет некоторым отступлением от традиций, но свет такое решение вполне примет.
Господин Рат кивает.
Спрашивать его о предпочтениях Джен бесполезно, поэтому я закругляю пустой трёп, и мы спускаемся в столовую на первый этаж.
Дамы появляются минутой позже. И если госпожа Рат встревожена, как и её супруг, то Дженсен выглядит вполне довольной и на меня смотрит с весёлым интересом.
Если она решила проверить крепость моих нервов, то мне остаётся только смириться.
Я подвигаю Дженсен стул и сажусь рядом, лакеи вносят первые блюда. Господин Рат заводит разговор о погоде — прогноз обещает сильные ветра. Намёк, что мне следует задержаться в гостях, читается между строк. Задержка в мои планы не входит, поэтому намёк я игнорирую, а Дженсен и вовсе приходит мне на помощь и начинает расспрашивать о храмах столицы.
— Князь, всё же время позднее, — робко замечает госпожа Рат после ужина.
— Не беспокойтесь. Дженсен сможет отдыхать в отдельной каюте, и как раз к утру мы будем в столице.
— Однако…, — госпожа Рат умолкает.
Характером Джен пошла явно не в неё. Но и не в отца. Она будто репей, затесавшийся между фиалкой и шафраном. Очень странная чужеродность…
Я пытаюсь вспомнить, какие впечатления у меня были от маленькой Джен.
Когда отец сказал, что белобрысая поганка станет моей невестой, я не слишком обрадовался. Девочка смотрела на меня испуганными глазами и молчала будто воды в рот набрала. Кажется, она даже на приветствие не ответила. Или пробормотала его настолько тихо, что я не понял? Впечатления стёрлись, всё же я и сам тогда был ребёнком. Но в одном я уверен — маленькая Джен бунтаркой и авантюристкой не была.
Откуда что взялось?
Лакей спускается с парой сумок. Всего-то? Багаж у Дженсен скромный.
Я выхожу первым, чтобы не мешать Джен попрощаться с родителями. Сумерки сгустились, и вылетать придётся в кромешной темноте.
Может, действительно остаться переночевать? Лететь ночью не лучшая идея, но и давать время культистам тоже скверно.
— Рен, прогноз погоды, — окликаю я своего помощника.
— Шкальные ветра ожидаются ближе к утру.
Ждать два дня я не готов. Уж лучше приземлимся на полпути до столицы и переждём.
— Князь? — супруга касается моего локтя.
— Отправляемся? — спрашиваю я.
Джен кивает и слишком быстро забирается в салон экипажа, я даже не успеваю подать ей руку, за что получаю обеспокоенно-неодобрительный взгляд от госпожи Рат.
Я прощаюсь с губернатором, госпоже Рат целую руку.
— Я буду рад принять вас в столице, — заверяю я и, наконец, дверца экипажа отрезает меня от не слишком приятных родственников.
Джен сидит закинув ногу на ногу. Поза… далёкая от приличий, но я молчу. Уверен, вести себя на публике Дженсен умеет, иначе бы не прослыла самой религиозной барышней Энтайкаса.
Экипаж трогается.
Джен приникает к окну и машет родителям, но почти мгновенно отворачивается и возвращается на место. Во взгляде вновь вспыхивает адресованный мне весёлый интерес, но настроение супруги быстро меняется, Дженсен становится непривычно серьёзной. Такой, какой она была за штурвалом.
— Расскажешь мне про культистов, Милан?
— Что ты хочешь знать? — про культистов не слышал только глухой, но с Дженс всё всегда по особенному.
— Например, что им нужно в целом и причём здесь ты?
То есть про культистов Джен не знает ни-че-го.
— Они верят… в Бездну? Наш мир погиб, остались осколки, которые продолжают существовать только благодаря милости Близнецов-Ветров. Если боги нас оставят, мы все погибнем. Культисты верят, что держаться за мёртвый мир ошибка, которая ведёт нас всех к неизбежному концу, что осколки неизбежно погибнут.
— Звучит здраво.
— Лучше вслух такого не говори, — вздыхаю я.
— Боги обидятся?
— Люди. Я думаю, многие в глубине души понимают, что на осколках можно протянуть сто или двести лет. А дальше? Острова потихоньку разрушаются. Край крошится, площадь сокращается. Не было поднято ни одного нового куска суши.
— Боги не могут или не хотят поднять ещё?
— Не знаю.
Возможно, Близнецы-Ветра слабеют. Этого я точно не произнесу вслух. Разговор и без того слишком… острый.
— Так что там с культистами?
— Они хотят отказаться от своей человеческой природы, для которой атмосфера Бездны смертельна, и переродиться, став… демонами. Не теми, которых мы видели, а в разумных, внешне похожих на людей. Как Сиян. Тогда они смогут жить внизу, как когда-то жили наши предки.
Джен ненадолго задумывается.
— А ты им зачем нужен? То есть понятно, что культистам тебя Сиян заказала, они для неё стараются. Ей-то ты с какой целью понадобился?
Отшутиться?
Сказать полуправду?
Есть тайны, которые лучше не разглашать.
Но жена имеет право знать. Тем более такая жена, как Дженсен.
— Дело в моём происхождении. Моя прапрабабушка была дивной красавицей, и, увидев её на празднике, с небес на землю спустился сын бога войны Райза и богини рек Кио. Знаю, звучит как дешёвая легенда, но история правдивая. прапрабабушка провела с юношей несколько ночей, и в род Авей влилась божественная кровь. Кстати, не впервые.
— Вот как, — Джен прикусывает губу.
— Я полагаю, что Сиян хочет использовать меня в ритуальном жертвоприношении в роли главного блюда.
— И в чём смысл?
— Ударить по летающим островам, обрушить осколки в Бездну, поглотить питающее их благословение Близнецов-Ветров и в конце концов обрести божественность. Сиян хоть и считается высшей демоницей, она в шаге от перерождения. Говорят, тысячу лет назад она была простой смертной крестьянкой. Девушку обесчестил отчим, а мать, решив, что дочь соблазняла её молодого мужа, выгнала из дома. Девушке ничего не оставалось, кроме как стать ученицей травницы.
— Впечатляющая карьера.
— Что есть, то есть, — соглашаюсь я.
Экипаж останавливается.
Мы прибыли на вокзал.
Дженсен Авей
Лететь в ночь мне не особенно нравится, хотя сама тем же грешна. Я полагалась на артефакты и диспетчера, а вот чем может похвастаться “Синяя роза” не представляю. Парусник у моего мужа, конечно, не трёхмачтовая громадина, но и не челнок, а одномачтовый
