осла подействовал, притупляя все умные мысли в голове?
Утром я по-прежнему был голодный. Но вот кое-какие мысли всё же появились. Я нарвал салата, что превращает в осла и отправился вперёд по дороге. Ожидаемо, вышел я к замку, где жили уже порядком надоевшие мне ведьмы. Я не убиваю женщин. Не принято это у драконов. Наши женщины сокровища. И да они гибнут, но в основном из-за собственного упрямства. Ведь идти на войну их никто не заставляет. Лезть в опасные приключения тоже. Но вот зачастую убедить этого не делать очень трудно. Хорошо, что Тами у меня не такая. Она разумная, серьёзная, хозяйственная и.… Опять я отвлёкся.
А вот превратить ведьм в ослиц мне совершенно точно ничего не мешает. Тем более, что мне наверняка будут рады, учитывая, что сердце ворона до сих пор со мной, и в траве на утро я нашёл ещё одну золотую монетку.
Так и вышло.
Меня опять встречали. И вот история почти повторилась с тем лишь отличием, что я не отказался от обеда. И даже попросил служанку помыть салат, что я набрал в лесу.
Оказалось, что теперь хозяйки-ведьмы очень интересовались вопросом — как именно я спустился с волшебной горы? И они подкладывали мне угощения, на которые я усиленно налегал. Оголодал я сильно со всеми этими путешествиями.
И вот со стороны кухни вдруг раздался шум. Там явно что-то упало. Я подскочил и сказал, что сам пойду посмотреть. А посреди кухни стояла молодая ослица. Одна есть, подумал я и, подхватив блюдо с помытым салатом, вернулся в столовую.
Дальше все закончилось довольно быстро. И старая ведьма, и её молоденькая дочь попались на нехитрую ловушку, и вот уже передо мной ещё две ослицы. Ох и намучался я с ними, поэтому с чистой совестью выгнал всех троих пастись в лес. Усевшись на камень перед воротами замка уже и не удивился, увидев знакомую нищенку, бредущую ко мне:
— Справился, значит, касатик?
— Гордится особенно нечем.
— Да уж, провозился ты долго. Ладно, можешь идти. Замок я себе забираю и все что внутри тоже. В том числе плащ. Тебе он всё равно не нужен уже. А вот сердце ворона можешь себе оставить.
— Спасибо! — и я хмыкнул.
Вот, в самом деле, только ещё зелий мне пить всяких и не доставало. Я обернулся к горе и замер. Теперь их было уже три. Они что, так и будут размножаться?
— Это что? — кивнул я на гору, или правильнее будет сказать — на горы.
— Так следующее испытание же. Первое ты почти завалил. Советую поторопиться. Впереди ещё много всего. Ты главное с выводами не тяни.
Я схватился за голову. Выводы? Да какие уж тут выводы кроме того, что я осёл?
Но старуха что-то такое поняла, потому что недовольно пробурчала:
— Выбор. У тебя впереди сложный выбор. И нужно сделать его правильно. Только вот что-то мне подсказывает, что не сумеешь ты. Вся надежда на девушку. Она должна справиться.
— На девушку? На какую? Хватит с меня здешних девушек. У меня между-прочем невеста есть.
— Вот и я о том же. Иди уже. Жених.
Ох, уж эти мне оракулы. Но я встал и решительно встряхнувшись, двинулся прочь из порядком надоевшего мне леса в сторону гор.
Глава 9. Дело мастера боится, а уж от дилетанта — так просто в ужасе!
В молодости, будучи резким в суждениях, неопытным и наивным, я считал, что юристов нельзя на пушечный выстрел подпускать к управлению экономикой, наукой, медициной, образованием и культурой. Однако, прожив долгую жизнь, многое переосмыслив и повидав, я твердо убедился, что на пушечный выстрел — это слишком близко.
Тилотама.
В карете я даже задремала. Потому что такое спокойствие нахлынуло! Я справилась со всем и довольно быстро. Теперь вот карета быстренько довезет меня до горы, потом мы её пересечём, и я окажусь на той стороне. А там, я уверена, и до магической стены недалеко. И вот уже завтра, или максимум послезавтра, я буду обо всём рассказывать Морису. Мы будем смеяться, есть что-нибудь вкусненькое и любить друг друга. Вот так я и мечтала, пока все эти грёзы резко не прервали. Причём прервали весьма грубо и громко. Карета остановилась.
За дверцей кареты что-то взрывалось и бумкало. Я слезла с сидения и осторожно приоткрыла дверцу. Кругом были клубы вонючего дыма, и прямо из него выпрыгивали огромные мужики с большущими мечами. Разбойники.
Я аккуратно выбралась из кареты и перекатилась из неё в канаву у дороги. За клубами этого вонючего дыма мне это, как ни странно, удалось. Наверное потому, что разбойников больше интересовало моё приданое, так мило вернувшееся ко мне и так заботливо прикрученное к карете. Под грохот и дымное прикрытие я и стала медленно отползать в лес. Ой, не доверяю я разбойникам. И в их благородство тоже не верю. Грабёж он и есть грабёж.
Я осторожно отползала подальше от дороги. Встать и побежать боялась — заметят и догонят. А вот ползти, на мой взгляд, было в самый раз. На моё счастье, трава была высокой, и мою маленькую фигурку в ней было не видно.
Мне удалось. Отползла я на довольно большое расстояние. Позади меня слышался шум и громкие крики. Разбойники явно сразу же принялись делить награбленное добро. Потому что криков было много. Я встала на ноги и побежала. Бежала я всё дальше в лес, потому что за мной гнался по пятам страх. Очень не хотелось быть убитой.
И только когда шум уже давно стих, я позволила себе остановиться и оглядеться. Кругом незнакомый лес, и куда мне? Да ещё и деревья такие высокие, что совсем не видно гору, и в какую сторону идти — непонятно. Поэтому я выбрала направление скорее интуитивно. Вроде бы мы ехали в ту вот сторону. Туда и пойду.
И не поверила своим глазам, когда после продолжительных блужданий по лесу, вышла к …железной печи. Ага. Огромная железная печь стояла посреди леса и пыхтела. Та самая печь, благодаря которой, так прекрасно разрешился вопрос моей жизни в замке, точнее моего из него отъезда.
Я подошла, покрутилась вокруг и, плюхнувшись на ближайшую кочку, подпёрла подбородок рукой и спросила вслух:
— И что мне теперь с тобой делать?
— Как что? Пироги печь! Ты хоть умеешь? — невозмутимо произнесла Печь.
— Любая гномма умеет. А что ты вообще делаешь посреди леса?
— Тебя жду, разумеется. Вот скажи, что
