Милка уселась за столом на кухне и приготовилась к расспросам.
— Чай пьёшь? Давно закипел? — спросил Лёшка, заходя в кухню.
— Пять минут назад, — хитро улыбаясь, ответила она.
— А чего светишься, как самовар? Случилось что-то?
— Да нет, — загадочно ответила она. — Лёш, а почему ты мне про Машу ничего не хочешь рассказать? Интересно же.
— Мил, и ты туда же, — вздохнул он, зажег газ под чайником и залез в холодильник. — Любопытные все, ужас. Соседи донимают, расспрашивают, тёща ушат гадостей вылила, думаю, не сама придумала. И ты. Кончайте.
— Так ты не скрывай правду и интерес пропадёт. Чем больше таишься, тем глубже копают, расскажи как есть — и от тебя отстанут.
— Да нечего рассказывать, я и сам про неё толком ничего не знаю. Поселилась здесь в начале учебного года, тихая, скромная, мы с ней несколько раз пересеклись во дворе. Сначала просто здоровались, потом она меня заинтересовала. Хотел по старой схеме, ну, ты меня знаешь, а она не такая. Ходим, за ручку держимся, даже в щёчку ни разу не целовались, — рассказывал Лёха, нарезая себе бутерброды. — Будешь?
Он протянул Милке толстый ломоть хлеба с колбасой, но та отрицательно помотала головой.
— Мы с ней знаешь о чём разговариваем? Ни за что не угадаешь.
— Неужели о звёздах, — засмеялась Меланья.
— Нет, о проблемах детей и разных заболеваниях. Она в медицинском на педиатра учится, повернутая на всю голову. Думаешь, мне интересно?
— Ну, не знаю даже, — удивлялась Мила.
— Вообще не интересно, но голос у неё как ручей, завораживает, не оторваться. Я слова вскользь слушаю, поддакиваю, иногда промахиваюсь, но не суть. Нравится она мне очень, понимаешь? Тянет, как магнитом.
— Интересно, — задумалась Мелана. — На ворожбу не похоже, я бы почувствовала. А откуда она?
— То ли с Тамбовщины, то ли со Смоленщины, никак не запомню. Деревенская она. Воспитывалась одна в семье, будущую профессию с детства выбрала, вот и приехала в Москву учиться, — Лёха отхлёбывал крепкий чай и жевал Докторскую с хлебом.
— А почему она не общежитии? Обычно очники там селятся, неужели деньги есть квартиру снимать?
— Дядя ей помогает, брат её матери. Я тоже этим вопросом озадачился, да и все бабки сразу её в «прости господи» записали. А нет! Он раз в месяц к ней в гости из деревни приезжает, сам встречается с владельцем квартиры, передает гостинцы из деревни, деньги на жизнь и уезжает. Как раз на этой неделе должен появиться.
— Любопытно, — проговорила Меланья. — Причём теперь даже любопытнее, чем до этого было.
— Вот видишь, поэтому я и не хочу вас знакомить, ты ж ей душу наизнанку вывернешь, пока не узнаешь того, что хочешь, — парень многозначительно поднял палец вверх.
— Согласна, но ты всё равно нас познакомишь. Теперь я с тебя не слезу, — весело засмеялась она.
Лёха, понимая, что попал в западню, протяжно застонал.
* * *
За разговорами подошёл вечер, поехали к Тамаре Петровне, погуляли с Вадимом, поужинали по-домашнему. Тёща оттаивала потихоньку, на Лёшку уже спокойно смотрела, Милу всячески старалась уважить. Пора было ехать к Лещу.
По адресу приехали с небольшим опозданием из-за пробок на дороге. Дверь им открыла седая женщина с тёмными кругами под глазами. Взгляд её был полностью обессиленным, и выглядела она, как тень.
— Здравствуйте, — впустила она гостей в квартиру. — Алёшка в комнате, пойдёмте.
Милка с порога почувствовала иссушающую черноту, разуваясь в прихожей, она читала молитву и слышала, как шипят стены. Хорошо он тут наследил, в том, что это Чёрный демон, она не сомневалась, давно выучила его повадки и приёмы.
На кровати, укрытый одеялом лежал Лещ. Он и раньше был худым, но сейчас его лицо было совсем не узнать. Ввалившиеся глаза, острый нос, впалые щёки. Рот его был приоткрыт, и парень, не переставая, что-то шептал. От парня осталась только оболочка, тело доживало, души уже не было. Всё что мог демон из него выжал, остатки бросил. Надежды никакой нет, Лещ не жилец на этом свете.
— Что он говорит? — спросила Мила у его матери.
— Не знаю, сколько не пыталась понять, никак не могу. Он то шепчет, долго шепчет, потом начинает ругаться, орать, беснуется. Двигаться не может, полностью парализован, врачи разводят руками, — рассказывала женщина.
— А в чём причина была? Почему он заболел? — вмешался в разговор Лёха.
— Сказали, что кровоизлияние в мозг, сосуд лопнул. Хотели трепанацию делать, убирать, но по его медицинским показаниям нельзя. Теперь вот так, — мама больного заплакала.
— В церковь ходите? — прямо спросила Меланья.
— Не крещёный он, да и я тоже. У нас вся семья такая, — вздохнула она.
— Вера — это личный выбор, каждый сам за себя в ответе. Но я бы вам посоветовала батюшку пригласить, хотя бы для сына. Иконы и свечи ещё никому вреда не причинили, послушайте совет, не отворачивайтесь.
Женщина опустила голову и на автомате кивнула. Советов за последний месяц она выслушала столько, сколько за всю жизнь не получала. Сил не было, хотелось бросить всё и исчезнуть.
Милка подмигнула Лёхе, чтобы отвлёк. Тот сильно закашлялся и, попросив воды, вместе с матерью Леща отошёл на кухню. Воспользовавшись отсутствием посторонних, Мила закрыла глаза и погрузилась в лёгкий транс. Чернота по стенам, полу и потолку очень фонила, но обнаружить посторонний предмет, всё же удалось. На верхней полке лежал неприметный камень. Он. Мила успела убрать его в карман. Теперь можно было прощаться.
— Ну что ж, Алексей, — проговорил Лёха, стоя рядом с кроватью больного. — Здоровья тебе.
Он обернулся к седой женщине и искренне обнял её:
— И вам сил, — пожелал и протянул матери Леща сложенные купюры. — Возьмите, не отказывайтесь. Пусть это будет подарок от нашей банды на выздоровление. Купите то, что нужно.
Попрощавшись, они ушли. Дома Милка заставила Лёху мыться с солью, сама сделала то же самое. После очищающей процедуры села рассматривать найденный камень. Странно, чувствует же, что вещь непростая, ведьмина, а разгадать не может. Молчит камень, ничего не говорит. Ну да ладно, утро вечера мудренее. Возможно, на месте активизируется.
— Лёш, а когда мы сможем в ведьмин дом съездить?
— Только не завтра, у меня дела накопились. Мил, а может, я Малого попрошу, он тебя отвезёт?
— Можно, я не против, главное, чтобы куда надо привёз, и куда не надо не лез, — засмеялась она, вспоминая, как Егор вломился в баню, во время обряда.
— Я его ещё раз проинструктирую, подробно, — подмигнул Лёшка.
— Хорошо, тогда звони своему другу.
В гости к ведьме
Лёха с Егором договорился. Завтра после часа он заедет за Меланьей. Ехать долго, поэтому время приезда в деревню загадывать не стали, либо вечером, либо утром. Ночевать в любом случае будут в каком-нибудь придорожном отеле.
Малой приехал на старой трехдверной Ниве. Машина похоже много чего повидала, но, как сказал водитель, ходовая у неё отличная. Мила уселась на заднем сидении, потому что переднее не фиксировалось должным образом, но это её нисколько не смущало. Егор рулил и молчал.
— Ты чего такой напряжённый? — спросила его Мелана.
— Нормально всё, — отмахнулся он и продолжил следить за дорогой.
— В таком состоянии быстро устанешь. Давай я тебя расслаблю, увидишь, насколько легче станет.
Егор испуганно посмотрел в зеркало заднего вида:
— Колдовать будешь?
— А ты боишься? — заметила она перемену на его лице и хитро улыбнулась.
— Да нет, — взял он себя в руки. — Не пойму просто, зачем это?
— Чтобы спина не болела, и ноги не сводило, — засмеялась Милка. — Вставай у обочины, я быстро тебя в порядок приведу.
Малой нашёл место съезда с трассы, остановил Ниву и помог Миле устроиться на переднем сидении.
— Давай руку, — протянула она ему свою ладонь. — И закрой глаза, не открывай их, пока я не скажу, хорошо?
— Понял, — протянул он девушке увесистую лапу.
Кисть Меланьи утонула в этой огромной руке, но взял он её аккуратно, не давил на пальцы.
