рыцарей. Он накинул дублёнку, которую достал из антресоли.
— Маминых вещей здесь почти не осталось, только амулеты и прочие поделки, которыми она занималась, а эти мои старые вещи я привёз с собой из замка. Как знал, что пригодятся. Мы вместе вышли на улицу, выпуская вперёд довольных ирбисов.
— Пусть бегут, — Эл ничуть не удивился. — Быстрее доберутся до лесу, быстрее насытятся. А мы пока прогуляемся.
— Ты хочешь снова заглянуть на рынок? — Я вздрогнула.
— Нет, но здесь есть красивые места, не хочешь взглянуть?
На этот раз Эл надел оружейный пояс с ножнами и взял не только кинжал, но и меч. В другой он держал факел, который зажёг от ближайшей огненной урны на углу.
— Если это недалеко, — согласно кивнула, с удовольствием вдыхая морозный свежий воздух.
— Это близко.
Не сказав больше ни слова, Элиас повёл меня прочь из города. Мы оба молчали, боясь сбиться с ритма дыхания. С неба падал мелкий снег. Время острого и колючего ветра прошло и погода сейчас очень радовала.
Вот это да!
Блестящая красота встречала меня разными оттенками белого, синего и голубого; ледяная пещера — прелесть несусветная!
— Здесь лучше не кричать, — шепнул Элиас, — иначе сверху сосульки попадают, сама понимаешь.
— А далеко она тянется? — шёпотом спросила я, не решаясь и шага ступить дальше. Скользкое прелестное чудо было одновременно страшным и безупречным своей нетронутостью. Казалось, люди здесь лишние. Совсем.
— Картографы со всех Огней прибывают, чтобы написать схему проходов. Однако двое пропали без вести, поэтому занятие давно забросили, не желая рисковать. Я и сам знаю путь только до третьего поворота.
— Нет-нет, здесь и так хорошо. Дальше не надо.
Я замолчала, взирая на представшее взору холодное очарование природы. Лучики огня, отражаемые блестящими поверхностями, плясали тут и там. Факел немного чадил. А мы слушали тишину: удивительные непередаваемые звуки. Тихий треск льда, капель и плеск волны вдалеке.
— Тут есть открытая вода?
— Внутри незамерзающее озеро.
Прикрыла ладошкой рот, чтобы не вскрикнуть от удивления. Неужели здесь бывает и такое?
— А я говорил, что знаю красивые места. — Эл вздохнул, указывая в сторону выхода. — Время уже много, наверное, нам пора возвращаться к ирбисам.
— Ты прав.
— В дне пути отсюда есть гнездовье рогатых пингвинов, вот было бы здорово отправиться к ним, — супруг смущённо потупился, а я не поняла его поведения.
— Ничего, есть одна примета, — он усмехнулся. — Когда-нибудь позже я тебе расскажу и покажу.
Он подал руку, выбираясь по пологому каменному подъёму наверх, туда, где стеной взмывало вверх Предгорье.
— Я бы хотела увидеть море, — сказала я, не подумав.
— Кладбище кораблей? — Эл заметно озадачился. — Зачем? Там дуют сильные ветра и много рифов, что губят подплывающие к берегу корабли, поэтому его так зовут. Там нет ничего красивого и интересного взору, наоборот, у меня душа плачет думать о всех тех людях погибших в очередной шторм.
В ответ пожала плечами и проглотила подступивший ком к горлу. Сердце кольнуло грустью. Тяжкий груз будто лёг на плечи. Ощущение узнавания заставило оцепенеть на месте, когда я глянула на Фири, показавшуюся из-за дерева. Очередное обрывочное воспоминание. Бег по снегу, кровь и рёв зверя за моей спиной.
Вздрогнула и поспешила утереть выступившие слёзы на глазах.
— Да что же это…
Нос захлюпал. И я совсем запаниковала. Сердце колотилось в груди как бешенное.
— Что с тобой?
Эл приобнял за плечи и заглянул в мои глаза.
— Воспоминания…
— Видимо, плохие. — Супруг кивнул и указал в сторону саней, отвлекая. — А хочешь, я тебя покатаю?
Увы, настроение от этого не улучшилось. Мне вдруг отчётливо захотелось догнать Фири и обнять, как в старые добрые. Когда она возвращалась в пещеру и приносила еду.
Ускорилась к деревьям и проигнорировала окрик Эла. Он не отставал, но и не останавливал. За что спасибо ему. А ирбис словно звала нас, указывая мордочкой и кратко виляя хвостом, мол, не отставайте.
Деревья, деревья, деревья. Я чуть запыхалась и вспотела, утопая в снегу.
— Здесь есть тропинка, — Эл указал вправо, за что ему благодарна. Вышла из сугробов на утоптанную тропу и выдохнула от облегчения, но ненадолго. Едва мы вынырнули из-за пушистой ели, то попали на маленькую лесную опушку, зачищенную от снега до утоптанной ледяной корки поверх промёрзлой земли.
— Старый лагерь?
Я посмотрела на чёрное место кострища, припорошенное снегом. Фири и Ири встретились и обменялись взглядами, прежде чем начали упорно что-то откапывать невдалеке от нас.
— Они что-то нашли, — Элиас прошёл вперёд. — Но едва из-под снега показалось нечто чёрное, он строго приказал. — Стой на месте.
— Что?
— Это труп.
И правда, оттуда, где я стояла, был видел каблук человеческого сапога. Ири рысцой перебрался дальше по снегу и снова принялся за дело, поочерёдно фыркая.
— Тут было побоище, стало быть, — Эл недовольно выдохнул. — Даже спустя время чувствуется запах смерти.
Потянула носом и поняла, что к морозной свежести примешивается мускусная вонь.
— О, а вот и причина.
Ири цапнул зубами вытащил из снега кусок облезлой шкуры.
— Медведь напал на лагерь, несколько людей полегло. Но и животное тоже ранили, и его уже успели обглодать, видимо. Надо бы запомнить место.
Я смотрела на шкуру всю в снегу и видела перед глазами неприятные воспоминания. Обрывки, их было столько, что голова разболелась. Корабль, шторм, кровь на моих руках, холод колючий и громкий крик, звериный вой. Кто-то меня тащил по снегу на самодельных санях.
— За-зачем? — Я дёрнула головой.
Нет, нельзя сейчас. Совсем нельзя раскисать!
— Сообщить дозорным, чтобы вернуться сюда и опознать людей, а затем похоронить. — Заметив наконец моё состояние, Элиас свистнул ирбисам и они подняли морды из снега. — Возвращаемся назад, — мрачно приказал он. А мне добавил: — Не это я хотел показать, совсем не то.
В ответ промолчала и обняла себя руками. Фири всё поняла. Приняла боевую форму. Эл встрепенулся, но вот я кинулась на подругу и зарылась лицом в её приятный мех, схватила за шерсть и дала волю своим чувствам, заревела в голос.
— Мама и папа, — выдохнула я сквозь слёзы. — Они погибли… я вспомнила…
Тёплые объятья
