— Спорю, потому что ты ведёшь себя неприлично!
— Неприлично? — коварно улыбнулся Эрик. — Давай посмотрим, что такое неприлично, и заодно потренируем навык подчиняться моим указаниям. Начнём прямо сейчас с того, что ты ласково пообещаешь впредь со мной не спорить.
— Что? — нахмурилась я, встретившись взглядом с озорно блеснувшими глазами цвета дождливого неба. — Ничего такого обещать я не собираюсь!
— Чем больше ты споришь, тем суровее будет наказание, фиалочка моя. Так что советую просто подчиниться. Будешь пререкаться — станет хуже.
Я возмущённо уставилась на весёлое, полное азартной решимости лицо Эрика. С другой стороны — что он мне такого страшного сделает здесь, в лесу, в компании Итлесов? Поцелует, наверное. Ну и пусть. Зато отвяжется со своим наказанием, а впредь я буду умнее. Будет лететь ему в голову топор? Просто посочувствую издалека. Топору, разумеется, потому что от встречи с такой чугунной головой ничего хорошего ему не светит.
— Хорошо. И в чём заключается наказание?
— В том, чтобы ты подчинялась. Молча.
Делать этого мне отчаянно не хотелось, но в то же время… ну что такого в поцелуях?
Так как я сидела боком, Эрик притянул меня к себе за талию, прижал к своему торсу и жарко прошептал на ухо:
— Я обещал наказание, но оно будет приятным. По крайней мере, для меня. А твоё наказание будет заключаться в том, чтобы молчать. Иначе обернётся Томин.
— Просто молчать? — едва слышно проговорила я, не понимая, к чему он ведёт. — Хорошо. Я согласна.
От внезапно нахлынувшего волнения по телу прокатилась дрожь. Эрик перехватил мои запястья и завёл их мне за спину, придерживая одной рукой. Второй обхватил мой затылок, вынуждая подставить лицо под поцелуй. От этой позы стало жарко, внутри всё затрепетало, особенно когда он прижал меня к себе ещё теснее, практически пересаживая меня с седла на себя. Я внезапно ощутила, насколько он возбуждён. Глаза сами собой широко распахнулись от удивления. Продолжая удерживать оба моих запястья у поясницы, Эрик захватил мои губы в плен, подчиняя и подавляя любое сопротивление.
Поцелуй был ошеломляюще жадным, страстным и требовательным. Совершенно не таким, как я ожидала. Он разбудил во мне инстинкты, о которых я и не подозревала. По телу разлилось томное тепло, тягучее и сладкое, как горячая карамель. Язык Эрика и его губы начали незнакомую чувственную игру, и я неумело отвечала на эти ласки, хотя умом понимала, что поступаю неправильно. Не стоило поощрять такое! Но оторваться от своего первого настоящего поцелуя я просто не смогла.
Я практически задыхалась в сильных руках, сердце забилось с неимоверной скоростью, щёки и губы запылали. Я даже не заметила, в какой момент Эрик отпустил мои руки, а когда заметила, несколько секунд разрывалась между тем, чтобы оттолкнуть его или обнять.
Возможно оттолкнула бы, если бы не слияние аур. Внезапно накатила волна силы, и я прочувствовала каждую ниточку в ауре Эрика. Это было ни на что непохоже и невообразимо прекрасно.
Моим оправданием стало то, что я помогала сероглазому магу восстановить ресурс. В конце концов, это необходимо для нашего совместного выживания. Так, силой мысли передвинув себя из категории падших женщин, поправших моральные устои, в категорию спасительниц, я беззастенчиво отдалась грубой ласке, скользнула рукой под кожаную куртку Эрика и погладила его спину через тунику, подставляя шею под горячие губы и тая в сильных объятиях. Моё тело вдруг стало очень тяжёлым и словно тягучим, мне казалось, что я растекаюсь по Эрику, обволакивая его своей аурой.
— Моя страстная, горячая, непослушная фиалочка. А теперь проверим, как ты будешь слушаться и молчать, пока я не разрешу говорить.
Едва слышные хриплые слова разлились по телу горячим мёдом, низ живота наполнился истомой. Эрик положил руку мне на колено, медленно провёл ладонью по внутренней стороне бедра, забравшись под подол. От откровенного прикосновения и тесного контакта с возбуждённым магом внутри всё пылало, а мужская рука ласкала всё настойчивее, и слишком тонкая ткань моих брюк не служила преградой. И я никак не могла и не хотела останавливать Эрика, поэтому молчала. От каждого такого прикосновения — бесстыдного, неприличного и до невозможности волнующего — всё тело сжималось в тугую пружину удовольствия, пока наконец она не распрямилась. Всё моё естество взорвалось в диком экстазе. Я подавила стон, изо всех сил стиснув челюсти, чтобы не проронить ни звука. Если бы кто-то сейчас нас увидел, я бы умерла от стыда, но, кажется, от этой мысли удовольствие становилось только острее.
Эрик целовал меня, не позволяя отодвинуться, не разрывая жаркого контакта, которому не помешала даже одежда. Мне показалось, что он чувствует моё наслаждение даже сквозь слои ткани, словно я сижу перед ним полностью обнаженная.
Моя рука забралась под тунику и гладила мага по спине, то ли лаская горячую гладкую кожу, то ли наслаждаясь прикосновением к ней. Эрик смотрел на меня полным обожания взглядом и медленно, очень нежно гладил большим пальцем по щеке.
— Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасна и насколько сильно я тебя хочу. Не могу дождаться, когда мы окажемся в спокойном месте вдвоём.
И в эту минуту на меня накатило осознание произошедшего, весь ужас и стыд моего положения. Но сказать я всё ещё ничего не могла!
Боги, какой позор! Я едва не отдалась малознакомому мужчине прямо в седле! Встретила его сутки назад и позволила так меня касаться! Видимо, эти эмоции отразились на моём лице, потому что Эрик нахмурился, и его взгляд стал растерянным.
— Что не так, фиалочка? Скажи мне.
— Как вы посмели?.. — неверяще прошептала я.
— Амелия, успокойся, мы просто целовались.
— Целовались? И то… и то, как вы… и вы…
— И то, что ты оказалась такой чувственной? Это сводит меня с ума. Когда ты станешь моей женой, мы будем проводить очень долгие и полные бесконечного удовольствия вечера в спальне, моя фиалочка.
Он наклонился ко мне для очередного поцелуя, но я отпрянула назад и свалилась бы с Белодана, если бы Эрик меня не поддержал.
— То, что ты смогла так легко достичь пика удовольствия, означает только одно.
— Что? — я растерянно посмотрела ему в глаза.
— Что я тебе очень нравлюсь.
Я вспыхнула, намереваясь ответить, что это совершенно не так, что он меня дико злит и что он мне совершенно, ни капли не нравится, но в этот момент Томин громко крикнул:
— Впереди ещё один трактир.
И Эрику пришлось убрать руку из-под моего подола, а мне — сосредоточиться на том, чтобы расправить юбку и вернуть хоть какой-то контроль над дрожащим телом. Я даже представить не могла, что кто-то может вызывать во мне такую бурю чувств. Да, лард Кравер красив, даже очень. Да, он наполняет пространство вокруг себя силой и уверенностью, а его без сомнения умелые поцелуи безусловно приятны. Но я не хочу выходить замуж! Разумом я понимаю, что это будет концом моей свободы, что буду вынуждена делать только то, что мне скажет или разрешит муж. Тем более — учитывая его властность и привычку командовать.
Мысли и ощущения вошли в полнейший диссонанс. Меня раздирало от противоречивых эмоций и разочарования в себе. Как я могла пасть настолько низко? Тереться о чужого жениха! Сладко дрожать в руках абсолютного незнакомца, млея от наслаждения! Хватать руками и прижимать к себе чужого мужчину, как разнузданная гулящая девка…
От шока у меня даже в глазах помутилось. Я хватала ртом холодный воздух, пытаясь продышаться от забившегося в ноздри и пропитавшего всё вокруг запаха хвои и морской мяты, который источал Эрик.
Когда мы подъехали к большому трёхэтажному дому с увитым виноградом фасадом, я едва пришла в себя. Окна приятно светились жёлтым светом, из таверны доносились звуки музыки и смех. Лард Кравер спешился, стянул меня с кабальда, излишне долго прижимая к себе, чем вызвал вторую удушливую волну стыда и негодования.
