— Розалия! — возмутился тот, но топить меня перестал.
От его взгляда прутики метлы сразу воспламенились и профессор не придумала ничего лучше, чем потушить свое транспортное средство, бросив его ко мне в воду. Вода от этого теплее не стала, а жаль. За неимением мужчины, я обняла метлу. Пусть ему будет стыдно!
— Я привожу ее в чувство! — раздраженно объяснил декан недогадливой ведьме.
— Топя в ванной? — она скептически выгнула бровь и сложила руки на груди.
— Как умею, — буркнул он. Достал обгоревшую метлу из воды, с трудом вырвав из моих рук черенок, и вернул хозяйке. — Что там с ведьмаком? Очнулся?
— Покраснел, побледнел, вылетел из класса, — отчиталась она. — Сойдет за утвердительный ответ?
— Думаю, да! — расслаблено улыбнулся декан Темной магии. — Забирай ученицу! И запри где-нибудь часиков на десять. Средство она изобрела — убойное!
— Я вас люблю, — прошептала я, не сводя взгляд с лорда Тиана.
Он молча протянул руку, сжал мое плечо и я опять ушла под воду, пуская пузыри. Профессор Грэдис в этот раз не стала ему мешать.
Разве можно наказывать юную ведьмочку, которая сама же и пострадала? Нельзя, нельзя, определенно нельзя! Примерно так убеждала я себя, пока шла в кабинет ректора. Себя я в этом убедила, еще бы и ректора…
Свою пятерку по зельеварению я все же получила. И метлой по голове в качестве бонуса.
А в остальном все было плохо. Очень плохо.
Самое ужасное — я помнила все произошедшее в мельчайших деталях. И поцелуи, и чувства, и желание, и как призналась в любви декану Темной Магии… О, Тьма тьмущая! Лучше бы я напилась, а наутро все забыла! Но, нет! Я помнила и свое вынужденное купание в ледяной воде, и как, придя в себя, обматерила декана и с какой любовью и гордостью на меня в этот момент смотрела моя преподавательница. И как он завернул меня в одеяло, трясущуюся от холода, и под пристальным надзором профессора Грэдис донес до моей комнаты в общежитии, положил на кровать и посоветовал связать. Что я посоветовала ему, я тоже помнила. Вот и сейчас покраснела, вспомнив опять.
А вообще я добрая, милая, скромная ведьмочка из приличной семьи! А все остальное — это последствия нейтрализатора, который притупляет все чувства, в том числе — чувство самосохранения, зато усиливает агрессивность — специально сделано, чтобы даже не пытались применить зелье на ведьмочках, а уж если применили, то пути обратно нет, надо идти до конца!
Хуже ведьмы — только влюбленная ведьма, а хуже влюбленной — только разочарованная.
— Адептка Анэлия Рид, поторапливайтесь! — на весь коридор разнесся голос ректора Форнеуса, а он, между прочим, самый настоящий демон и даже голос магией не усилил — так проорал на весь Центральный корпус Академии. Ух, что-то мне уже нехорошо…
Кабинет ректора у нас высоко — на девятом этаже в башне. Выше — только шпиль. Собственно, почти весь этаж этот кабинет и занимает, только для приемной место и осталось.
— Явилась, — вздохнула секретарь — шестирукая, но очень милая Кали. Поговаривают, что на самом деле она дух, но прямо спросить никто так и не решился. — Проходи, он уже давно ждет…
На негнущихся ногах я прошла мимо ее стола и остановилась перед черной блестящей дверью. Интересно, что это за материал? На камень похож…
— Ждет, — напомнила она и сочувственно на меня посмотрела.
Я резко выдохнула, постучалась и открыла дверь. Заглянула внутрь, сделала шаг назад и закрыла дверь обратно.
— Ттам… — заикающимся голосом сказала я, тыча пальцем в сторону кабинета. — Ттам демон! И злой! У него хвост горит!
— Удивительно, правда? — насмешливо прокомментировала Кали. — Он, вообще-то огненный, забыла?
Скажем так — не знала.
— Адептка! — донесся рык из кабинета.
Я сдавленно пискнула, зажмурилась и зашла внутрь.
Ректор Форнеус в полной боевой ипостаси — с красной кожей, рубиновыми глазами, широкими ноздрями сидел за столом и хвостом почесывал черный рог — прямо горящей желтым пламенем кисточкой.
— Адептка Анэлия Рид, — беря в руки мое личное дело, прочитал он вслух и поднял взгляд на меня.
Я от взгляда поежилась, но кивнула.
— Я смотрю, вы круглая отличница, — заметил он, пролистав страницы.
Я приободрилась и даже изобразила подобие улыбки. Может пронесет?
— Настолько круглая, что аж тошнит, — добавил демон. Нет, похоже, не пронесет.
Я опустила голову, рассматривая каменный пол и свои ноги.
— А вы в курсе, адептка, что преподавателей привораживать запрещено? — вкрадчиво начал он, откладывая бумаги в сторону.
Я кивнула, не отрывая взгляд от пола.
— Я случайно, — сказала единственное, что пришло на ум.
— А вы в курсе, адептка, что на преподавателях запрещено испытывать зелья? — продолжал он, не обратив внимание на мою предыдущую реплику.
Я кивнула. До меня никто и не пытался — чтобы покончить жизнь самоубийством, есть более гуманные способы.
— А вы в курсе, адептка, что я обязан вас отчислить? — вбил он последний гвоздь в гроб, в котором теперь покоилась надежда получить достойное образование и не опозорить родителей.
Кивнуть в ответ я заставить себя не смогла, как и предотвратить падение двух слезинок на свои ботиночки.
Не могу я вылететь со второго курса! Мама — убьет, а бабушка и проклянуть может… Они обе — весьма уважаемые ведьмочки, на меня рассчитывают, деревеньку мне уже поднадзорную присмотрели, домик выкупили, всем знакомым похвастались, какая я у них способная… Как я им в глаза посмотрю?
— Не отчисляйте, пожалуйста! — взмолилась я. — Я больше не буду! Правда-правда!
— То есть вы считаете, что сможете учиться на факультете, с деканом которого чуть не предались любви на глазах всей группы? — прищурил он красные глаза с вертикальным зрачком.
— Еще как! — заверила я, стараясь не вспоминать подробности. — Мы же оба были под действием приворота, и у нас не дошло ни до чего серьезного!
Ректор оторопел и у него загорелись еще и рога.
— То есть, вы мало того, что не раскаиваетесь, так еще и сожалеете о том, что «у вас не дошло до серьезного»? Ну и ведьма! — поразился он, с ноткой восхищения в голосе.
— Потомственная, — потупившись, скромно добавила я.
— Какое счастье! — да… ехидства нашему ректору не занимать. А мне наглости.
— Так я могу продолжать обучение? — обрадованно спросила я и сделала шаг к двери.
— Не бывать этому! — стукнул он по столу кулаком. Бумаги на столе подпрыгнули и я вместе с ними. — Ваша наглость не знает границ!
Ну, попытаться все равно стоило…
