— К чему весь этот разговор? — Поинтересовался, с подозрением глядя на меня.
Я повернулась лицом обратно к камину, думая, как бы более деликатно донести до него новость о моем назначении.
— Владлена? — После моего продолжительного молчания не выдержал муж. — Рассказывай, я все равно узнаю.
Вот в этом я как раз ничуть не сомневаюсь.
— Я временно исполняю обязанности министра. — Выпалила на одном дыхании, ожидая громкой ругани в ответ.
Ругани не последовало. Мне просто грозным голосом сказали:
— Владлена, — Начал домашний командир, — Не лезь в это дело. Пусть Котэн сам разбирается. Он министр этого леса.
Так, так, так. Это уже интересно. В какое такое дело мне не надо лезть? И с чем это мне надо бросить Котэна разбираться один на один? Мы с ним через огонь и воду вместе, а я его бросить должна? На произвол судьбы? Ну уж нет. Сейчас я все узнаю…
— Вилма-а-ар, — Ласково протянула я, поднимаясь с кресла, покачивая бедрами направляясь к мужу, — Ты же расскажешь своей любимой ведьмочке, — Зайдя к нему за спину начала поглаживать мускулистые плечи, — Зачем Правители едут в наш лес?
Вилмар был бы не Вилмар, если бы не умел отличать попытку выманить информацию от чистосердечного порыва.
— Любимой ведьмочке? — Меня усадили на колени, зажав между мужским телом и спинкой стула. — Я скажу тебе вот что: не лезь в это дело. — Как попугай, честное слово. — Ничем хорошим твое вмешательство не кончится.
— Ага! — Самодовольно воскликнула я. — Значит, есть куда вмешиваться, да? — Я хлопнула в ладоши. — Я так и знала!
— Владлена…
— Знаю-знаю, — Перебила я его, — Опасно, глупо, безрассудно. Но! — Я поводила перед его носом указательным пальцем. — Котэну я помогу и узнаю, зачем к нам собираются управители.
— Владлена… — Уже более сурово начал Вилмар, но я не дала ему возмутиться.
Соскочила с колен, для убедительности еще раз сказала, что не оставлю Котэна и ускакала наверх, перепрыгивая через ступеньку. Завтра будет наиинтереснейший день.
* * *
Утром меня разбудили синюги. Чтоб им всем в горле перьями поросло, пьяницы. Всю ночь только и слышала: «Не снится нам трава-трава у до-о-о-ома-а-а-а, не лета ледяна-а-я-я синева-а-а-а…». Мне из-за них ничего не снилось. Ни лето, ни трава, ни синева. Ничего!
В открытое окно задувал теплый летний ветерок, на соседнем койко-месте уже пусто. Неудивительно. Вилмар чаще всего уходит раньше меня. А я, как верный служащий, чаще опаздываю на работу, чем прихожу вовремя. Зато с работы прихожу за полночь.
Из нашей семейной жизни исчезло разнообразие. Дом-работа, работа-дом. Видим друг друга по выходным, и то не всегда. У меня выходной обычно длится ровно три часа. Потом прибегает какой-нибудь обворованный местный житель и я иду искать утенка, или куренка, или гусенка. Кролики тоже пропадают. А все Патрикеевна, клептоманка рыжая, виновата.
Тьфу! Не буду вспоминать о ней с утра пораньше, а то ж заявится.
Приняв душ и умывшись холодной воды для бодрости, я побрела вниз. Сумбурный вчера выдался денек. Каким этот будет — неизвестно…
— Анфиса Фридриховна?
Я застыла на последней ступеньке лестницы, наблюдая за пушистым хвостом торчащим вверх.
— Ой, — Гостья из духовки достала лист с запеченной курочкой, а вместо него загрузила лист с пирожками, — Доброго утра Вам, Владлена.
Вытерев лапы о висевший на шее фартук, она села за стол, на котором уже стоял самовар.
— Завтракать будете?
Кошка на моей кухне. Правда кухней я и не пользуюсь вовсе, но сам факт…
— А Вы… — Как бы это помягче… — Как здесь оказались?
Я спустилась с последней ступеньке, направляясь к столу. От еды грех отказываться…
— Меня Котэн Мурмяукович прислал. — Сказала Анфиса Фридриховна, обнажив в улыбке клыки.
Быстро он… подсуетился. А сам, значит, уже отбыл?
— Он случайно не сказал зачем? — Я налила в кружку чай с ароматом вишни. — Для чего?
Анфиса Фридриховна наполнила свою кружку, сделав небольшой глоток.
— Упомянул про важное дело… Вскользь. — Анфиса Фридриховна достала из кармашка платья зеркальце, посмотрела на себя, помаду подправила и продолжила:
— Он еще упомянул, про проблемы с нормальным питанием, что я могу пожить у Вас.
Я поперхнулась пошедшим не туда чаем от такого… комплимента. Ну, Котэн. Ну, паразит. С питанием у нас проблемы. Подумаешь, пару раз пришла к нему на ужин без приглашения. С десяток раз. И что? Не велика беда. Выставил бы счет, как в ресторане. Я бы не обиделась.
— Конечно, оставайтесь. — Согласилась прокашлявшись. — Мы гостям всегда рады.
Особенно если гости умеют готовить.
— Передать ничего не просил? — Вдруг новость какая, или вещицу нужную, важную… Да мало ли на что его фантазии хватит.
— Просил передать, что связаться с ним через синиц можно. — Анфиса Фридриховна зеркальце обратно в карман сунула.
Пока я мысленно пыталась воззвать к разуму Котэна, гостья взяла чемодан покоящийся у порога и поинтересовалась:
— Какую комнату я могу занять?
— Второй этаж первая дверь налево. — Проговорила не задумавшись. — Вы ничего не перепутали? Он точно про синиц говорил?
— Точно-точно. — Подтвердила Анфиса Фридриховна, поднимаясь по ступенькам.
Он что, с ума сошел? Этим синюгам доверять ничего нельзя. Они доставить могут только бутылку водки. И то пустую. Нет, он явно головой повредился. Напишу я ему сейчас, пару ласковых дружеских слов.
Принеся из зала стопку чистых листов, начала выводить размашистым почерком:
«Котэн Мурмяукович, Вы, часом, не забыли ли предупредить меня о каком-то чрезвычайно важном деле? Я все понимаю, дружба, безграничное доверие, но мне надо хотя бы знать из какой попы тебя вытаскивать!»
Перечитала, удовлетворилась и подписалась:
«Твоя Владленушка».
Так вот. Идеально вышло.
— Эй, синюги! — Крикнула я в открытое окно.
— Мы бы — чик- попросили бы — чик- обращаться к нам вежливо.
Один самый наглый синюг громко «икнул» окатив меня нехилым перегаром. И вот через них Котэн велел держать связь? Нет, он точно головой ударился.
— Вы сначала себя в пригодный вид приведите, а потом и про обращение поговорим. — Отмахнулась я от синюг. — Вот, — Протянула ему небольшой свернутый кусочек бумаги, — Доставишь Котэну Мурмяуковичу.
— Мы — чик- бесплатно не работаем.
Совсем обнаглели!
— Бутылка сойдет?
Синюг крыло к голове своей пустой приложил и пьяненько так:
— Будет сделано!
Надеюсь, но сомневаюсь. И сомнения не на пустом месте, а очень даже обоснованные.
