Щелчок, и комната вдруг озаряется светом.
Елена медленно повернулась, чтобы посмотреть на Деймона.
И даже теперь, когда он был бледным, потрепанным и осунувшимся от голода, он был настолько великолепен, что ее сердце, казалось, проваливается во тьму.
Его черные волосы, беспорядочными прядями ниспадающие на лоб; его совершенные, точеные черты; его высокомерный, чувственный рот — сжатый сейчас в тонкую задумчивую линию…
«Где это, Елена?» коротко спросил он.
Ни что.
Где.
Он знал, что она не глупа, и, конечно, осознавал, что люди в пансионе намеренно прячут от него звездный шар.
«Это все, что ты можешь сказать мне?» прошептала Елена.
Она увидела как взгляд его беспомощно смягчился, и он сделал шаг ей навстречу, словно ничего не мог с собой поделать, но в следующее мгновение он вновь помрачнел.
— Ответь мне и потом может быть я продолжу.
— Я… вижу. Что ж мы установили систему два дня назад, — сказала быстро Елена.
«Все принимают в этом участие и прилагают значительные усилия. Человек, который получает бумагу с отметкой «Х», берет звездный шар с центра кухонного стола, после чего все остальные расходятся по своим комнатам и остаются там до тех пор, пока он не спрячет звездный шар. Сегодня была не моя очередь, поэтому я не знаю, где он. Но ты можешь проверить меня».
Деймон протянул руку и медленно провел рукой ниже уровня ее волос.
Он может ударить ее головой об стену или бросить через всю комнату.
Он запросто мог зажать ее шею между ножом и рукой до тех пор, пока ее голова бы не отвалилась.
Елена знала, что он пребывал в том состоянии духа, когда мог выплеснуть свои эмоции на человека, поэтому она ничего не делала.
Ничего не говорила.
Просто стоял и смотрел ей в глаза.
Деймон медленно нагнулся к ней и слегка коснулся — так нежно — своими губами ее губ.
Елена зажмурила свои глаза.
Но в следующий момент Дэймон вздрогнул и убрал руку из под её волос.
Следующая мысль которая посетила Елену было то, что случилось с едой которую она ему принесла
Почти остывший кофе обрызгал её руку и впитался в джинсы на её бедре.
Осколки чашки и блюдца валялись на полу.
Лоток и печенье отскочили за стул.
Тем не менее, тарелка со стейком тартар чудесным образом оказалась правильно расположенной на диване.
Кухонные приборы были повсюду.
Голова и плечи Елены поникли под тяжестью страха и боли.
Прямо сейчас ее ближайшей реальностью были страх и боль.
Подавляющие ее.
Вообще–то она не была плаксой, но сейчас не могла сдержать слезы, которые набегали на глаза.
«Черт!» — подумал Деймон.
Это была она.
Елена.
Он был уверен, что противник шпонил за ним, один из многих его врагов выследил его и устроил ловушку… кто–то, кто узнал, что сейчас он слаб как дитя.
Ему даже в голову не приходило, что это была она, что он держал ее тело одной рукой, ощущал парфюм, сходящий от ее волос, в то время как держал другой рукой острое лезвие у ее горла.
А затем он включил свет и увидел то, о чем уже и так догадался.
Невероятно!
Он не узнал её.
Он был снаружи в саду, когда увидел дверь в чулан открытой и понял что там злоумышленник.
Но так как его чувства притупились он не смог сказать кто именно был внутри.
Но никакие оправдания не могли скрыть факт.
Он ранил и испугал Елену.
Он ранил ее
Он твердил себе, что не боялся ее.
Что он машинально держал нож.
— «Я был снаружи. Ты же знаешь, каким образом мы, люди, не можем видеть?» — сказал он, зная, что фраза прозвучала равнодушно и даже без нотки раскаяния.
— Это все–равно, что быть завернутым в хлопок, Елена: Мы не можем видеть, не можем чувствовать запах, не слышим. Мои рефлексы, как у черепахи, и я голодаю.
— Тогда почему бы тебе не попробовать мою кровь? — спросила Елена, неожиданно спокойно.
— Я не могу, — сказал Дэймон, стараясь не смотреть на тонкое ожерелье, обвивающее белоснежное горло Елены.
— Я уже порезалась, — сказала Елена, и Дэймон подумал, порезала себя сама? О боги, эта девушка бесценна! Как будто это была всего лишь маленькая авария на кухне.
— Ты сможешь по человечески оценить кровь, какова она будет на вкус теперь, — сказала Елена.
— Нет.
— Ты знаешь, что собираешься сделать. Я знаю, ты знаешь. Но у нас не так уж много времени. Моя кровь не будет течь вечно. Ах, Дэймон, после всего …что произошло всего–лишь на прошлой неделе…
Он смотрел на нее слишком долго, он знал.
Не только на кровь.
Сказав что–то сдавленным голосом, прищуря глаза, Деймон взял Елену за руки.
Он ожидал, что она непроизвольно отшатнется, как это было, когда он схватил ее сзади.
Но этого не произошло.
Вместо этого, он увидел как яркое пламя вспыхнуло в ее широких малахитовых глазах
Губы Елены непроизвольно приоткрылись.
И он знал что это непроизвольно.
У него было много лет чтобы изучить действия молодых женщин.
Он знал что означает ее взгляд, поднимавшийся к его глазам и вдруг остановившийся на губах.
Я не могу поцеловать ее еще раз.
Я не могу.
Это человеческая слабость, то как я на нее реагирую.
Она не осознает что это такое быть столь молодым и невероятно красивым.
Когда–нибудь она поймет.
Вообще–то я мог бы случайно научить ее прямо сейчас.
Елена закрыла глаза, словно услышала его слова.
Она откинула назад голову и внезапно Деймон обнаружил что помогает ей удержаться на ногах.
Полностью погруженная в собственные мысли, она показывала ему, что несмотря ни на что она все еще верила ему, все еще…
… все еще любила его.
Дэймон и сам не осознавал, что собирался сделать когда наклонился к ней.
Он умирал от голода. Голод рвал его на части словно когти волка.
Это заставляло его чувствовать ошеломление, головокружение и он выходил из под контроля.
Пол тысячелетия заставило его поверить что единственная вещь способная утолить этот голод — это алый фонтан из разорванной артерии.
Некий темный голос, исходивший вероятно с самого Адского Суда, прошептал, что он может сделать, что делают некоторые вампиры — разорвать горло, будто оборотень.
Теплая плоть может облегчить голод человека.
Что бы он мог сделать оказавшись в такой близости к губам Елены, к ее кровоточащему горлу.
Две слезинки выскользнули из–под темных ресниц и скатились по лицу прежде чем затеряться в золотистых волосах.
Демон попробывал одну прежде чем успел подумать.
