— Вайон, муж мой, меня не оставляет странное предчувствие.
Вайон напрягся.
— Дурное предчувствие?
— Ты знаешь… Скорее нет. Я просто не могу понять. Но есть ожидание чего-то нового и неизведанного…
Что оставалось старому воину? Только вздохнуть.
Ханг торопился. Супруги двигались до темноты и, если бы не хорошая физическая подготовка, Лайлин уже давно бы высунула язык от усталости. Наконец они остановились на привал, Ханг выбрал укромное место, защищенное от ветра и от нескромных глаз возможных путников, костер разжигать не стал — не холодно. Он с удовольствием констатировал, что после такого ускоренного перехода Лайлин прекрасно держится, на что девушка изобразила улыбку. Честно говоря, она бы вдвое больше прошла, лишь бы избежать того, что ей сейчас предстоит. Но надо держать лицо. Этому ее тоже учил отец.
Среди ее узлов была корзинка с едой, оба успели проголодаться. Ханг порылся в корзинке, бросив пару раз оценивающий взгляд на жену, потом вытащил оттуда по кусочку запеканки себе и ей, а остальное припрятал. Лайлин отметила бережливость и некоторую скупость в этом жесте. Она с трудом жевала свою любимую запеканку. Кусок застревал в горле, девушка не чувствовала вкуса, настолько была поглощена внимательным наблюдением за мужем. Вот он доел, стряхнул крошки, встал, отошел отлить. Минут через пять Ханг вернулся, расстелил верхнюю одежду… Лайлин зажмурила глаза. Сейчас начнется самое страшное…
Он с невозмутимым видом лег, потянулся и приготовился спать.
Лайлин так и осталась сидеть напротив, вид у нее был потрясенный и крайне глупый. Она пробормотала писклявым голоском:
— А я?
Ханг открыл один глаз, посмотрел на нее слегка сочувственно, как на слабоумную, и сказал:
— А ты что, справить свою нужду не хочешь? И вообще, спать не собираешься?
Собирается ли она спать?! О да! Она собирается! А он? Неужели он не собирается… По всему выходит, что не собирается… Во всяком случае, сегодня. А это значит… Уффффф…!!!
Она мгновенно сбегала в кусты, потом расстелила на земле верхнюю одежду, и юркнула под плащ. Упрашивать дважды ее не пришлось. Уже засыпая, девушка порадовалась полученной отсрочке.
— А может, он и не так плох?
* * *
Когда на следующий день повторилось то же самое, Лайлин слегка удивилась. А когда такое поведение стало повторяться всю оставшуюся дорогу, девушка поняла: во всем этом что-то не так, что-то сильно не так. Дурой она не была, а потому самые различные подозрения вертелись в ее мозгу, однако реальность превзошла их все.
* * *
Стояла теплая солнечная погода, начало июня. Это был девятый день с того момента, как Лайлин покинула отчий дом вместе со своим мужем и господином. Еда у них закончилась уже на третий день, так что пришлось охотиться и собирать в лесу все, что условно можно было назвать съедобным. В первый раз охотиться пошел Ханг, но по возвращении он притащил всего одну тощую облезлую перепелку, оглохшую и ослепшую от старости. Очевидно, ей лень было улетать, а потому она решила погибнуть смертью героев. Вместе с теми корешками и недозрелыми сливами, что смогла набрать девушка, обед вышел скудным и опасным для пищеварения. Так что на следующий день Ханг не протестовал против того, чтобы на охоту отправлялась Лайлин. А когда та принесла трех жирных кроликов, проявил просто неприличный восторг и даже похвалил жену. Кроликов они пожарили, сливы больше есть не стали, хватило вчерашнего. Ханг выдал себе и жене скромную порцию, остальное припрятал. На слова Лайлин, что, мол, завтра она еще поймает кроликов, муж ответил:
— Вот завтра и будем объедаться. А вдруг не поймаешь? Да и на переполненный желудок тяжело ходить, а мы и так опаздываем.
Лайлин промолчала. Но мысли у нее были, очень много разных мыслей.
— Он более чем странный тип, и он фанатичный жмот, но очень рассудительный. И не дурак. Но пока все идет неплохо.
Она наблюдала, делала свои выводы из того, что увидела, однако Лайлин понимала, что многое ей еще только предстоит узнать.
И, кажется, прямо сейчас она и начнет узнавать…
Наконец-то из-за очередного поворота горной дороги, которых было немыслимое множество за эти девять дней пути, показался хутор ее мужа, дом, окруженный довольно высоким забором из бамбуковых жердей. Ханг радостно засуетился, Лайлин удивленно посмотрела на него и отметила про себя странный алчный блеск в его глазах. Залаяла собака. Тут ворота распахнулись, и на пороге появились два здоровенных, не в пример худощавому, небольшому и чистенькому Хангу, амбала, обросших волосами и неопрятных. Если у девушки и оставались какие-то иллюзии, то стоило им отрыть рты, как они рассеялись. Отвратные громилы встречали их животными ухмылками:
— Да это наш братец Ханг пожаловал!
— Гляди! Он все-таки сделал это!
— Привет Харанг, привет Ган, — Ханг кивнул обоим.
— А ты молодец, Ханг, какую куколку отхватил!
— Давай сюда нашу маленькую женушку!
— Надеюсь, ты ее уже попробовал?
— Ну, как она…!
— Да отстань ты от него, зачем ему женщина?
— Ах да, он же не любит женщин… Хи-хи-хи…
— Заткнитесь уроды! Не ваше дело, что я люблю и чего не люблю, — Ханг внимательно оглядел дом, — Хорошо, хоть дом не развалили. Братцы.
Лайлин приготовилась к худшему. Все-таки она ожидала чего-то подобного. Если происходящее до этого момента укладывалось в одно из ее подозрений, касательно своего странного мужа, но то, что случилось потом, уже ни в какие рамки не укладывалось.
Ханг остановил своих скотских братцев на дальних подступах к драгоценной собственности и выдал речь:
— Итак, ребята, моя жена до сих пор девственна. И ее девственность стоит денег, — он многозначительно оглядел застывших в замешательстве братцев.
— Ханг, мы же дали тебе нашу долю, когда ты шел покупать жену. Каждый!
— Денег оказалось мало, мне пришлось добавить своих, и теперь вы мне должны.
— Что мы тебе должны! Урод! Вписывай нас в свидетельство! Мы за свое право ее трахать уже заплатили!
Братья распалялись все больше. А Ханг был совершенно невозмутим. Он старший муж, закон на его стороне, хочет — впишет их в свидетельство, хочет — не впишет. Он послушал их пару минут, потом зевнул и сказал:
— Платить вам все равно придется. А кто хочет быть первым, должен заплатить больше.
Ненавистные взгляды, доставшиеся ему от братьев, могли бы испепелить его на месте, но Ханг был тверд и спокоен:
— Мне нужен новый дом, не эта развалина, — он наградил их жилище неприязненным взглядом, — А моя чудесная женушка поможет мне заработать на него денег.
