— Тридцать часов общественных работ, — отчеканила красная, как рак, Судия. — В библиотеке Третьего Неба.
— В этом хлеву?! Но… но за что?!
— За неуемную фантазию и длинный язык. Понятно?
— Но… так это ж хорошо, когда и фантазия, и физические данные… разве нет? — съязвил ангел. — Девушкам, амурчики говорят, нравится…
— Тридцать пять часов общественных…
— Ой, ну понял я, понял. Какая вы, однако… неюморная… умолкаю.
— Я могу продолжать? — обиженно осведомился «теленочек мокроносый», нервным движением оттянув стойку воротника на рубашке и подув себе на лоб.
— Сделайте милость, Прохор Иванович, — разрешила Судия.
— … должность ангела-хранителя земной девы Миранды Новиковой, находящегося в этой должности на испытательном сроке. Прошу обвинение зачитать свои аргументы.
— Добрый день, Ваша Честь. Прокурор обвиняет вышеуказанного ангела в том, что им при невыясненных обстоятельствах было совершено насильственное вытеснение сознания земной девы Ирины Коин из ее тела, на что в должные сроки была подана жалоба от ангела-хранителя вышеозначенной девы, Иванна. Зачитать?
— Не стоит, — голос Судии звучал утомленно. Она откинулась в кресле и интенсивно обмахивалась взятыми со стола бумажками с показаниями того самого Иванна. — Суть-то в чем? А кондиционер здесь не работает, что ли?
— Хмм, — откашлялся прокурор. — Суть я… озвучил. Могу повторить. Обвиняемый без санкции и согласия вытеснил сознание девы для собственных корыстных целей.
— Кондиционера нет, — встрял Петр, — наша бывшая ледяным ветром спасалась. Хотите, и для вас могу договориться… в отделе по контролю за погодными явлениями и ростом мухоморов в пригородных районах. Мне не сложно.
— Ваша Честь…
— Молчать! Что там с ветром, ангел Петр?
— Если очень надо, могу с завтрашнего дня договориться… оч-чень полезная штука, эффективная и главное — совершенно не требующая к себе внимания. Включается, выключается по щелчку ваших пальчиков. Но мне для этого надо в отдел попасть…
— Попадёте, непременно попадёте. После библиотеки Третьего Неба. Прокурор, продолжайте. Какие именно корыстные цели преследовал обвиняемый?
— …Ммм… обвинение не выяснило. Пока. К сожалению, именно в этот момент наблюдатели… эээ… обедали и потому упустили обвиняемого из виду на пару минут. Но факт остается фактом. Столь вопиющее правонарушение было зафиксировано лично ангелом-хранителем земной девы Ирины Коин, и мы считаем, что подобное оставлять без наказания нельзя. Обвинение требует высшей меры.
— Основание? Чье-то там заявление? И что? Это слово одного ангела против слова другого. Где показания наблюдателей? Почему они обедали, как вы изволили выразиться? Где это видано, чтобы они отлучались со своих постов?! Где данные приборов? Где записи в книге судеб? Где все это?
— Мы… предоставим. Потом.
— Почему не сейчас?
— Но… наблюдатели обедали… и записей в нужный момент не сделали… в книге судеб не зафиксировано…
— Тогда чего вы хотите от меня? Идите и работайте. Не выяснили они, не записали, не зафиксировали! Меня не интересуют ваши трудности. И в следующий раз с таким делом придете — объясняться будете с инквизиторами. Все понятно? Следующие.
Судия с чувством шарахнула молоточком по столу, жалея, что это не голова некоторых бестолковых прокуроров. Бардак, везде сплошной бардак. Подтянула повыше край декольте. Боги, эта жара просто невыносима… до завтра у нее задница к креслу пришкварится…
* * *
— Ладно, сама дура и нечего так смотреть, — бурчала Мира под нос, с опаской ощупывая шишку на лбу, надувшуюся до внушительного размера. — Очень страшно выглядит?
— Как бы тебе сказать… в следующий раз ты глаза-то открывай, прежде чем делать шаг.
— Я и открыла. Но, видимо, поздно. Но все равно там видно ничего не было — так что меня бы это не спасло. И кстати, это ты виноват. Убежал от меня, вот и я торопилась. С тебя настойка. Матрена Патрикеевна знает, какая. Скажи, что для меня.
— То есть ты у бабули постоянный клиент? — иронично осведомился Тим. — И как мы раньше не встретились?
Парочка находилась в нотариальной конторе, которая состояла из приемной и очень тесного кабинета самого нотариуса, в котором развернуться было в принципе негде. Создавалось впечатление, что встань Тим посередине комнаты и вытяни в стороны руки, достанет пальцами до противоположных стен, такое узкое помещение. Единственное окошечко, до того маленькое, что больше походило на бойницу, было загнано под потолок. Сама контора ютилась на первом этаже офисного здания.
Мира возлежала на изрядно порванном диване, но не оттого, что очень хотела — Тим уложил, когда она была без сознания. Разодранная в клочья и кое-где обагренная чьей-то кровью обивка его совершенно не смутила. Как не смутило и то, что внутри нотариальная контора больше напоминала картину под названием: «Последствия женской истерики или урагана». Вначале, как только девушка открыла глаза, то не сразу осознала, что порхающие в воздухе непонятного вида клочки — суть документы, которые кто-то не иначе как в припадке ярости разорвал.
Стены заставлены шкафами, содержимое которых вытряхнуто на пол. Стол — разобран на запчасти, стул — сломан. В центре всего этого безобразия находился труп. Видимо, господин Третьяков-четвертый собственной несчастливой персоной.
Мира не сразу заметила, что на полу кто-то лежит. Пару минут после пробуждения она красноречиво постанывала, трогала шишку на лбу, всячески подчеркивая собственную беспомощность и расширяя масштабы приключившейся с ней трагедии. Потом усердно переодевала перчатки.
После этого она немного повернулась, чтобы продемонстрировать Тиму боевое ранение во всей красе, и взгляд ее упал на… это. Посреди комнаты, неестественно вывернув руки, лежал мужчина в костюме, на его лице застыл предсмертный оскал. Жуткая картина для неподготовленной психики. Взвыв пароходной сиреной, Мира подпрыгнула на диване и отползла к его дальнему от трупа краю.
— Ч-что это? — стуча зубами, спросила шпионским шепотом. — Эт-то т-ты его т-так? За чт-то?
Тим усмехнулся, но занятия своего не бросил — он методично штудировал уцелевшие записи. Их было немного, но все же. Не зря он перчатки взял, не зря. Как чувствовал.
В голове его уже прокручивались возможные причины гибели Третьякова. Вначале, обнаружив труп, Тим сказал себе, что лежащий на полу не обязательно — нотариус, хотя если брать в расчет предупреждение Петра, такая вероятность стремилась к нулю. Но рядовой Брайт решил не пороть горячку. Ведь, по сути, труп мог оказаться кем угодно — случайным прохожим, грабителем, клиентом, братом, другом. Да мало ли кто здесь мог находиться в такое время, а поскольку Тим господина Третьякова лично не встречал, то и опознать его не мог. Фотографий в поле зрения тоже не наблюдалось — ни порванных, ни целых. Поэтому, чтобы разрешить сомнения, Тим аккуратно пошарил в карманах пиджака и брюк убитого. Извлек на свет божий весьма солидное портмоне. Значит, убийца — скорее всего, не грабитель, иначе бы столь дорогую вещь не оставил — мелькнула мысль и пропала. Водительские права нашлись в первом же отделении; с черно-белой фотографии на рядового Брайта смотрел усопший. Господин Третьяков Василий Петрович. Значит, все-таки нотариус…
