— И не планировал, — ответил он. — Вам надо подняться наверх, ребята. Вернулся Аполлон.
Маркус послал мне многозначительный взгляд и затем взглянул на Алекс до того, как направиться к лестнице. Появление Аполлона, хотелось бы верить, могло означать, что он нашел что-то, что может сломать связь, соединяющую Алекс с Сетом.
Алекс кинулась к прутьям, хватая их.
— Не смей меня оставлять.
Я слышал, как шаги Маркуса затихли на вершине лестницы.
— Я думал, что тебе надоело видеть моё лицо, Алекс.
Закрыв глаза, она прислонилась лбом к прутьям.
— Я ненавижу находиться здесь. Я не выношу этого. Тишина ... я ненавижу тишину.
А я ненавидел острую грань настоящей боли в её голосе.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Кожа вокруг её глаз сморщилась, когда она свела вместе брови.
— Отлично. Уходи. Меня это не заботит. Я всё равно тебя ненавижу.
Я подошел к решетке и моя рука скользнула внутрь. Мои пальцы отвели в сторону её спутанные волосы. Алекс застыла, и я даже не был уверен, что она дышит, я нашел цепочку и мягко потянул её, и хрустальная роза оказалась в моей ладони.
Она резко вдохнула, но не сбежала.
— Если бы ты меня ненавидела, ты бы уничтожила это.
— Дай мне время, и я это сделаю.
Я рассмеялся и отпустил розу. Она открыла глаза, беспокойно за мной наблюдая.
— Нет. Ты не сделаешь. Пока ты её носишь, я знаю, что частичка тебя ещё там. Что есть ещё надежда.
Алекс протянула руку к кулону, сжав его в кулаке и попятилась. Вместо того, чтобы сорвать его с шеи, она держала его и отступила обратно на матрас. Сев на него, она облокотилась на стену и притянула колени к груди.
Надежда поднималась во мне, как хрупкий росток и я бережно охранял её. Я оттолкнулся от решетки.
— Я принесу тебе что-нибудь поесть и попить.
Ответа не последовало, и я знал, что не получу его. Повернувшись, я направился к лестнице. Маркус и Солос ждали в узком коридоре.
— Она до сих пор не ест? — Спросил Солос, потирая рукой вдоль неровного шрама, который разрезал его лицо от глаза до челюсти.
Проходя мимо них, я покачал головой. Её отказ от еды очень меня беспокоил. Аполлион она или нет, она не могла долго так продержаться без последствий.
Солос наступал мне на пятки.
— Мы всегда можем насильно накормить её темпераментный зад.
— Подойдешь к ней на фут, и она заставит тебя повеситься на балках в подвале, — Маркус послал Стражу-полукровке мрачный взгляд. — Даже не думай об этом.
— Не говоря уже о том, что она просто срыгнет всё съеденное обратно, — я запустил пальцы себе в волосы и направился в комнату отдыха. В воздухе висело что-то неестественное, чувствовалось присутствие силы.
Божественной силы.
— Выше голову, ребята, Аполлон в плохом настроении, — сообщил Солос и мой желудок опустился. — Я не думаю, что он преуспел в попытках найти способ разорвать связь. Мне не нравится говорить это...
Я развернулся так быстро, что полукровка отшатнулся назад.
— Тогда не говори.
— Айден, — предостерёг Маркус.
Солос поднял руки вверх.
— Смотри, всё что я имею ввиду так это то, что мы должны принимать во внимание вероятность того, что мы не сможем разорвать связь.
— Здесь нечего больше принимать во внимание, — я сделал глубокий вдох, призвал все терпение, которое я воспитал в себе, растя брата, и не нашел его. — Мы найдем способ.
— А если нет? — Выпалил Солос, качая головой. — Мы выпустим её из клетки, чтобы они с Сетом стали играть в Бонни и Клайда? Или мы оставим её гнить в подвале и умирать голодной смертью?
— Солос, предупреждаю тебя, что лучше бы тебе остановиться, — сказал Маркус
— Не пойми меня неправильно. Мне нравится Алекс. Я думаю, она крутая девочка, — продолжил Солос. — Но разве не более гуманно сделать так, чтобы она не мучилась...
Мой кулак встретился с его челюстью прежде, чем я понял, что делаю. Его голова отдёрнулась назад и он отшатнулся в сторону. Я кинулся вперед, схватив его за рубашку, ударил его о стену. Несколько картин задрожало.
— Айден! — Закричал Маркус.
— Мы не причиним вреда Алекс, — прорычал я, подняв Стража на цыпочки. — Мы не тронем и волоса на её голове. Ты меня понял?
Взгляд Солоса пилил.
— Я знаю, что ты любишь её...
— Ты не знаешь ни черта. Ты не знаешь на что я пойду, чтобы она была в безопасности, — я бросил его и он скользнул вниз по стене. — И если это означает убийство одного полукровки, чтобы с ней ничего не случилось, я не буду сомневаться.
— Как бы увлекательно не было наблюдать, как ты рычишь на Солоса, нам нужно поговорить, — из комнаты отдыха донесся громовой голос Аполлона. — Оставь это, Айден.
Солос выпрямился, держась за челюсть.
— Айден, я не хотел....
— Оставь это, — я развернулся, прошел мимо Маркуса и поспешил в комнату отдыха. С первого же взгляда на Аполлона мои глаза сузились. — Не говори этого.
— Ах, ты собираешься снова меня ударить? Мне вроде как понравилось это в первый раз.
Я не собирался этого делать. Я пересек комнату и отодвинул тяжелую портьеру. Ночь спустилась на высокие ели и дубы. Их ветви были все еще голые как скелеты — ландшафт, который я однажды находил прекрасным, теперь казался пустынным и безнадежным.
— Ты что-нибудь выяснил? — Спросил Маркус.
— Выяснил, но у нас сейчас куда посерьезнее проблемы, чем Алекс.
Обернувшись к ним, я прислонился к холодному стеклу.
— Как так?
— Я отчасти боюсь спрашивать, — сказал Маркус. Солос фыркнул и сморщился. Переместившись на кожаный диван, Маркус сел. — Потому что я действительно не знаю, что может быть хуже, чем Алекс, нападающая на нас.
Аполлон выгнул бровь.
— О, это хуже.
— Ты специально тянешь для создания драматического эффекта? — Мне явно недоставало терпения.
Зловещие белки его глаз заискрились и комнату наполнил запах озона. Маркус покачал головой, но я поднял брови, не впечатлившись, потому что, честно говоря, меня ничто больше не могло поразить.
Губы Аполлона изогнулись в улыбку.
— Затевается война.
Хорошо, полагаю, эту новость сложно превзойти. У меня вырвался сухой, кусающий смех и я оттолкнулся от окна.
— Война?
Теперь когда он привлек всеобщее внимание, Аполлон, казалось, стал выше.
— Война между богами и теми, кто следует за Первым.
Маркус выругался. В последнее время он часто это делал.
— Боги собираются противостоять Сету?
— Они собираются убить Сета и всех его сторонников, — его губы изогнулись от неприязни. — Включая Люциана.
