Лицо Натана потемнело, он шумно и глубоко дышал.
— Мы долго притворялись просто друзьями. Но я больше так не могу. После того, как ты позвонила мне среди ночи и я услышал твой отчаянный крик и даже не знал… — Он запнулся на полуслове и прижался к ее спине грудью. — Так что тебе стоило хоть немного подумать, прежде чем начать раздеваться в моем присутствии.
Чтобы устоять на ногах, она ухватилась за его руку:
— Я подумала, Натан. Я думала о тебе целых пять лет.
— Вероятно, не очень часто. — Он освободил руку от ее пальцев. — Потому что все эти пять лет ты так и была в Сиэтле.
Она скрестила руки на кружевном лифчике:
— Ты тоже почему-то не примчался ко мне сломя голову.
Он долго смотрел на нее, затем повернулся к двери, качая головой:
— Ты всегда задаешь вопросы, на которые у меня нет ответа.
— Я ни о чем тебя не спрашиваю.
— Да, конечно. Какой чемодан ты возьмешь?
— Тот, что поменьше, — удивленно моргнув, ответила она и еще долго прислушивалась к его удаляющимся тяжелым шагам, что сначала прогрохотали по веранде, а потом заскрипели по снегу от крыльца до машины во дворе.
Летом Пайн-Блаффс нравился Эмме больше, чем зимой. Когда ей исполнилась шестнадцать, мать отправила дочку на все каникулы к тете Летти, уверяя, что вдали от большого города девушке будет хорошо. А следующие шесть лет Эмма сама просилась сюда. Натан был одной из причин, потому что мать оказалась права: в Пайн-Блаффс ей действительно было хорошо. Она любила окрестные леса с толстым ковром сосновых иголок на бурой земле, любила сам городок, в котором всего три светофора и ни одного фастфуда.
Эмма возвращалась сюда и на школьные каникулы, и когда училась в колледже. Собиралась продолжать и дальше, после получения ученой степени. Но затем ее планы изменились.
Вероятно, Натан тоже вспоминал то последнее лето и прогулку вокруг озера, когда даже воздух между ними, казалось, светился от напряжения скрываемых друг от друга чувств.
— А шрама на ноге совсем не видно, — заметил он, поставив чемоданчик на стол.
Эмма машинально посмотрела на свою правую икру. Ровная, гладкая кожа на том месте, которое пять лет назад было разодрано и залито кровью.
— Из-за того укуса я превратилась в оборотня, и теперь все раны на мне быстро заживают.
Именно такой реакции — взрыва хохота — она и ожидала. Нет, она не сможет сразу рассказать всю правду. Нужно сначала подготовить Натана, чтобы ему легче было поверить в невероятное. Сейчас он собирался оставить ее с тетей Летти дома, а сам решил вернуться на шоссе, чтобы вдвоем с Осборном тщательно обследовать место происшествия. Будет нетрудно сопровождать его в волчьем облике и помогать… в надежде, что он не застрелит ее, как того оборотня пять лет назад.
Получив свинцовую пулю между глаз, вервольф скончался на месте, но, к сожалению, не успел превратиться обратно в человека. Если бы это произошло, Эмма могла бы узнать, что ее ждет, и понять, отчего ее вдруг потянуло куда-то и почему она потом очнулась совершенно голой в лесу, как раз напротив дома Натана.
Впрочем, она все равно испугалась бы и быстро убежала бы прочь.
— Твой джип до отказа забит багажом, — удивился Натан, наблюдая за ее попытками застегнуть чемодан. — Ты задержишься у нас надолго?
— Вероятно, навсегда.
— Почему именно теперь?
Она втиснулась в свои джинсы.
— Тетя Летти стареет, а в местной школе как раз открылась вакансия учителя. Кроме того, здесь у меня будет больше возможностей побегать.
Он удивленно сдвинул брови:
— У тебя какие-то неприятности?
— Ты неправильно понял. Я сказала «не для побега», а «побегать». Согласись, в большом городе это делать сложнее.
Он молча кивнул, не переставая хмуриться. Когда тетя Летти вернулась на кухню, Эмма уже успела натянуть свитер и снять с вешалки пальто, надеть вязаную шапочку. Дэйзи, золотистый ретривер, живший у Летти еще в те времена, когда Эмма появилась здесь впервые, осмелел настолько, что спустился по лестнице и уселся у ног хозяйки, продолжая трястись всем телом. Еще и поэтому Эмме пришлось тогда уехать. Но со временем она убедилась, что собака способна преодолеть инстинктивный страх перед ней. Правда, для этого потребовалась целая гора собачьих галет.
Летти сурово взглянула на племянницу, но та в ответ лишь покачала головой.
Стареющая тетя, работа, возможность побегать — все это правда. Но на самом деле Эмма вернулась из-за Натана. Только сказать ему об этом она сможет не раньше, чем объяснит все остальное.
Снегопад прекратился перед самым рассветом. Натан брел вдоль шоссе, освещая обочину фонариком в надежде отыскать хотя бы небольшой отпечаток шин, не заметенный снегом. Эмма помогла определить тип автомобиля, но дальше этого поиски не продвинулись.
Он отошел на сотню шагов от джипа, а потом повернул назад. Осборн, стоявший возле своей машины, помахал ему на прощание рукой. Натан ответил тем же. Здесь больше нечего делать. Джип скоро отбуксируют в город, а снегоуборочная машина завершит то, что начал снег.
Оставшуюся часть утра Натан пытался отыскать дорогу через лес, по которой преступник мог вернуться в город. Скучное, монотонное занятие, почти не требующее умственных усилий. А значит, все его мысли были заняты Эммой.
Ему очень хотелось бы сейчас очутиться вместе с ней в его спальне, на большой двуспальной кровати с целой горой одеял, а не тащиться по зимнему холодному лесу.
Проходя еще раз мимо джипа, он оглянулся. Водительское сиденье покрылось сантиметровым слоем снега, а ручка дверцы была измазана порошком для снятия отпечатков пальцев.
На него Натан не очень надеялся. Эмма уверяла, что нападавший носил кожаные перчатки. И все-таки ей удалось укусить его так, что кровь забрызгала все вокруг. Очевидно, страх придал ей силы.
Горячий комок гнева подкатил к горлу Натана. Невидящим взглядом он уставился на полосу леса за джипом. Этот ублюдок еще легко отделается, если сам заявится в офис шерифа, чтобы сдаться добровольно. Но Натан молил Бога, чтобы преступник все-таки решил сопротивляться.
Разумеется, сначала его нужно найти. Натан со злостью ударил кулаком по крыше джипа и развернулся к своему автомобилю. Развернулся и замер на месте.
На снегу возле его «блейзера», вытянувшись во всю длину, словно собака у камина, лежал волк. Только зверь был в два раза больше самой крупной собаки, какую Натан когда-либо видел. А вот с волком такого размера ему однажды довелось повстречаться. И даже застрелить, когда хищник бросился на Эмму.
Но этот волк не зарычал, не ощетинил густую темную шерсть и не оскалил клыки. Он лишь повернул голову, приподнял уши и взглянул на человека глазами янтарного цвета.
