Ознакомительная версия.
— Ладно, разберемся, — бросил Иван и побрел по улице в направлении дома. Погода была пренеприятная: было промозгло, холодно, шел дождь. Чего еще ждать от погоды в конце октября? А какие хмурые лица были у людей вокруг. Ни одной улыбки. Ни одного спокойного, просветленного лица. Все озабоченные. Все разнесчастные. И даже юные девушки были несколько обезображены этой серостью, этой беспросветностью. Иван подумал, что, наверное, в этой вот толпе есть много женщин, которые нуждаются в помощи, которых нужно от чего-то или от кого-то спасать. Всех не наспасаешься. Он же не супермен какой-то, а простой человек. Как понять, кого именно он должен спасти?
На жене было красное платье. Скорее всего, новое. Волосы сегодня были явно чистые и даже уложены в какую-то сложную прическу. Жена была прекрасна. Ивану она напоминала сейчас роковую кинематографическую красотку из тридцатых годов прошлого столетия. Потратила, наверное, сегодня целый день на поиск этого платья и салоны красоты. Вот уж, действительно, счастливый человек. Совершенно беззаботный. Поскольку поиск нужного платья, конечно же, нельзя назвать проблемой. Почему-то эта ее красота и беззаботность его сейчас раздражала. В нем шевельнулась зависть — ей ведь не является по ночам странный тип с требованием спасти неизвестно кого, ей ведь не нужно зарабатывать деньги, у нее есть мужчина, который о ней заботится. Просто бабочка, легко порхающая по жизни. Иван так разозлился, что даже не поцеловал ее в щеку, как обычно.
— Что случилось? — спросила она обеспокоенно. — Что у тебя с лицом?
— Ничего особенного, попал в небольшую аварию. — В ее глазах мелькнул испуг. — А что у меня, кстати, с лицом? — он бросился к зеркалу.
На лбу имел место лиловый фингал, который вполне мог сползти и на глаз. Вид у Ивана был самый что ни на есть маргинальный. Не спасал даже дорогой костюм. Ни дать ни взять водопроводчик, имеющий слишком бурные отношения с алкоголем. Сейчас в Иване сложно было заподозрить интеллигентного, преуспевающего мужчину. Это была катастрофа! Настоящая! Завтрашняя сделка! Кто захочет иметь дело с человеком, чей вид не внушает никакого доверия? Иван вынужден был признать, что с этим украшением он и у самого себя не вызывал никакого доверия. Один небольшой синяк и все — вас уже подозревают бог знает в чем: в связях с неблагонадежными личностями, в пьяных дебошах, в мордобое. Всего один синяк — и конец респектабельности! Конец репутации! Конец мечте о домике на Лазурном берегу!
— Пойдем, — сказала жена, — нужно приложить лед. — Она взяла его за руку и как ребенка повела на кухню, усадила на стул, достала из холодильника пакет со льдом, приложила ко лбу. — Подержи, а я пока в аптеку сбегаю.
Хлопнула входная дверь. Иван осмотрелся: кухня выглядела не совсем обычно. Длинный обеденный стол был празднично сервирован: белая льняная скатерть, салфетки, серебряные столовые приборы, парадные фарфоровые тарелки, свечи, бутылка шампанского в ведерке со льдом. Что бы это значило? Разве есть какой-то повод?
Жена вернулась, стремительная, решительная. Схватила какой-то тюбик, начала намазывать Ивану лоб.
— Ну вот, надо мазать два раза в день и тогда гематома пройдет быстрее, — сказала она.
— Мне нужно, чтобы этой гадости не было уже завтра. Вот в чем проблема, — устало сказал он. — Завтра должна была состояться большая сделка, которая сделала бы нас намного богаче, но теперь, видимо, все сорвется. Из-за этого идиотского фингала. Я стал похож на бомжа какого-то. Кто мне теперь поверит?
— Извини, но я не волшебница. До завтра это не пройдет, но, уверена, что ты сможешь быть убедительным даже с этим синяком. Я в тебя верю. — Она осторожно обняла его и прикоснулась губами к его щеке. Он отшатнулся. — Я тебя загримирую. Все будет в порядке.
— Кстати, что это? — Иван кивнул на стол.
— Уже не важно. — Она отвернулась. Ивану показалось, что она смахнула слезу. — Есть ты в состоянии? — спросила она бодро через мгновение.
— Я даже выпить, пожалуй, в состоянии. Надо как-то снять стресс. И все же, что за повод? — Иван снова кивнул на стол.
— Годовщина нашей свадьбы.
— Извини, я совсем забыл. Столько дел. Да еще вот, неприятности. Я и подарок тебе не купил. Вот дурак. Но я куплю, обязательно. Не переживай.
— Мне было бы приятнее, если бы ты просто вспомнил.
— Не начинай, — огрызнулся Иван. — Я работаю, как проклятый, чтобы ты, между прочим, могла покупать себе дорогие шмотки, бегать по салонам красоты, чтобы ты по нескольку раз в год ездила за границу! У тебя же все есть! Чем ты еще недовольна? Подумаешь, забыл! Это же мелочь по сравнению с тем, что я тебе даю! Знаешь, сколько женщин мечтают о такой жизни, как у тебя?
— Не нужно так возбуждаться. Да, ты прав. Ты очень много мне даешь. — Она снова смахнула слезу и улыбнулась. — Ну, за лучшего из мужчин! — она подняла бокал.
— За лучшую из женщин! — Иван тоже поднял бокал.
Через два часа они легли в постель, привычно отвернулись друг от друга и погасили свет. Каждый свой светильник.
Когда Иван увидел Петра Вениаминовича, он уже даже не удивился. Этой ночью он был наряжен во френч. Такие носил незабвенный генералиссимус. Были там и галифе, и сапоги… и бабочка. Коричневая. В узкую желтую полоску. Иван не выдержал и рассмеялся.
— Что вас так рассмешило, Иван Сергеевич? — сурово поинтересовался Петр Вениаминович. — Я нахожу, что в вашей ситуации нет ничего смешного. — Из какого-то невидимого кармана он вытянул сигару. — Конечно, для полноты образа тут нужна трубка, вы совершенно правы, но я не могу изменить своим пристрастиям даже ради полноты образа. Тем более, что данный образ всего лишь моя прихоть. Прихоть и пристрастие, это две большие разницы. Прихоть — это не более, чем каприз, поветрие, а пристрастие — это стержень нашей жизни. Это очень важно, молодой человек, хранить верность своим пристрастиям. Делу своей жизни, любимой женщине. А иногда, знаете ли, полезно от них отказываться. Иногда вредные пристрастия мешают нам двигаться дальше, развиваться, а иногда они нас просто убивают. Взять, к примеру, пристрастие к алкоголю. Мдааа… скольких оно сгубило… — загрустил Перт Вениаминович, потом подобрался, стер с лица выражение лирической печали и снова стал суровым. — Итак, Иван Сергеевич, насколько мне известно, вы совершенно верно интерпретировали наше предупреждение, однако никаких активных действий с вашей стороны так и не последовало. Это печально, Иван Сергеевич, весьма печально, ибо бабу нужно срочно выручать из беды, и если вы и дальше будете проявлять чудеса нерасторопности, мы ведь и серьезные меры можем принять. Этот ваш синячок на лобике покажется вам сущим пустячком… Вы должны понять, что мы не имеем целью запугивать вас. Напротив, мы всячески заинтересованы в вашем здоровье, и физическом, и психическом, но ведь люди такие странные животные, что пока их, пардон, не пнешь, они ведь и шевелиться не начнут. Не все, безусловно, но в вашем случае это именно так.
Ознакомительная версия.
