— Как тебя зовут? — спросила я, стараясь говорить тихо и ласково. — Меня — Джоанна.
— Кэл, — ответил он, — Кэлвин Харпер. — И вдруг, будто собственное имя стало ключом к замку, запиравшему разум, его лицо вспыхнуло чувствами. Паникой. — Где Паркер? Паркер у вас?
— Паркер — это кто?
Он не ответил. Попытался встать на ноги, но я положила руки ему на плечи и усадила обратно. Когда я коснулась его кожи голыми руками, во мне пробудились силы Земли. Они поднимались медленным, теплым биением от подошв и выходили через кончики пальцев, наполняя тело Кэлвина призрачной золотой волной. Он не пострадал, просто был измучен битвой с океаном, и в легких еще остались вода с пеной, но я сосредоточилась на миг и все расчистила. Зато душа у него была полна страха.
— Паркер, — повторила я. — Паркер — это кто?
— Моя девушка, — выдохнул Кэл. Он потер лицо и коротко стриженные волосы обеими руками, словно пытался соскрести ужас и горе. — Я ее бросил. Не мог ухватить. Она тонет.
Я обернулась, посмотрела в волны и никого там не увидела.
Развернувшись обратно, я посмотрела на Дэвида, который как раз ставил на песок корзину для пикника.
— Сдается мне, мы сейчас пойдем купаться, — сказал он.
Тут уже не отвертишься.
Что меня удивило — так это то, что в воде было приятно. Я давным-давно не плавала в океане по своей воле. Первый удар холодной волны меня огорошил, но потом тело приспособилось, и, когда прибой баюкал мои колени, я уже привыкла к воде. Рядом со мной Дэвид пристально изучал горизонт. В его глазах появился жаркий золотой отблеск — сейчас он был куда больше, чем человек. Кожу залило бронзовое сияние, словно живой металл.
— Видишь что-нибудь? — спросила я.
— Вон она, — ответил он и показал. — Сейчас притащу. Жди здесь.
Я не успела с ним согласиться, как — бульк! — следующая волна будто стерла его с горизонта. Дэвид умел перемещаться в мгновение ока, но взять с собой меня не мог. Мне приходилось путешествовать по старинке.
Собственно, поэтому он и велел мне оставаться на месте. Беда в том, что и девушку он должен был притащить обратно по старинке. Естественно, быстрее, чем приплыл бы человек, но булькнуть ее из точки А в точку Б, не оставив частично позади, он не мог.
Ненавижу ждать! Вообще-то, я не собиралась лезть в воду, но поплыла. Прохладная вода бодрила, а обленившиеся мышцы на внутренней стороне рук начали приятно ныть. Я шла навстречу каждой волне и уплывала все дальше и глубже. Дэвида по-прежнему не было видно. Над головой парили белые облачка, теснившиеся на горизонте, словно пар над водой.
Я уверенно плыла в ту сторону, куда показал Дэвид. Шестым чувством изучала пространство вокруг, словно обшаривала воду радаром. Это вышло само собой, я ничего такого не собиралась делать. Поначалу ощущала лишь мелькающие мимо силуэты рыб, которые старались держаться подальше и от бурного прибоя, и от моих брыкающихся ног, но затем чувство океана стало глубже, острее, и я ощутила, как вокруг меня сплетается обширная сеть. Это было иначе, чем жить на воздухе, — ближе, что ли, теснее. Я — инородное тело в мире, который во мне не нуждался, а это очень странное чувство.
По воде до меня донесся порыв жара — приближался Дэвид, и я сменила курс, идя ему навстречу. Рядом с ним — нет, вокруг него — происходило что-то непонятное. Вдруг он сбавил скорость.
Чтобы Дэвид тормозил! Бред! Я стала грести быстрее. Взметнувшись на гребень следующей волны, я заметила его. Он по-прежнему двигался вперед, держа спасательским захватом обмякшую молоденькую девушку. Вдруг на моих глазах они оба исчезли под водой, словно их дернула невидимая веревка.
Дьявол!
Я нырнула.
Сначала я обнаружила девушку — она медленно шла ко дну, словно парящий призрак, мирный и молчаливый. Я схватила ее, метнулась обратно к поверхности и высунула лицом наружу. Она не дышала. Я нажала ей на диафрагму, чтобы выгнать воду из легких, и была вознаграждена — раздались кашель, плеск и натужное дыхание. Девушка дико замахала руками, но мне удалось удержать ее над поверхностью.
Куда же запропастился Дэвид?!
Я выпустила щупальца шестого чувства вниз, а не в стороны, направила их в мир тяжести и тьмы, где людей обычно не найдешь. Жизни там было в изобилии — холодной, чуждой жизни, такой непохожей на мое нынешнее человеческое обличье.
Дэвид оказался внизу — он дрался, с чем-то большим и, очевидно, сильным, потому что джинна так просто не скрутишь. Я ощутила удары не только через воду, но и на эфирном уровне — на уровне выше реальности, в которой обитаем мы. Энергия так и крутилась, набрасывалась сама на себя извращенно и разрушительно.
А океан отзывался на схватку. Я чувствовала, как растет его беспокойство. Ведь, в сущности, океан — замкнутая система, а тут в нее вливали новую энергию. И мне все это не нравилось.
— Держись, — пропыхтела я девушке. — С тобой все будет нормально. Только без паники, о'кей?
Потом я создала вокруг нее раковину из молекул воздуха, проницаемую лишь для циркуляции газов и непроходимую для воды. Получился «мыльный пузырь», еле заметно переливающийся на солнце. Я отпустила девушку, и пузырь замкнулся. Девушка стала биться в раковине, тянула ко мне руки, но сейчас было лучше предоставить ее самой себе. Скоро она успокоится — как только поймет, что ей ничего не грозит, что она сухая и дрейфует к берегу (об этом я тоже позаботилась — направила силу в нужную сторону).
Я втянула в себя побольше перенасыщенного кислородом воздуха и нырнула в темноту.
Вода превратилась в прохладный бирюзовый купол над головой, искрящийся от ряби. Чем глубже я погружалась, тем темнее и гуще становилась синева. И вот уже она превратилась во мглу. Давление росло, наваливалось на меня. Я умела с ним бороться — не одним, а несколькими способами, но выбрала самый простой: силы Земли позволяли мне подстраивать физиологию под меняющуюся среду. К тому же я умела формировать сложные химические соединения из воздуха в легких и из воды вокруг, так что можно было наладить временную систему возвратного дыхания вроде той, которую применяют ныряльщики, опускающиеся на большие глубины. Невидимые затычки берегли уши от нарастающего давления — еще не хватало разрыва барабанной перепонки на глубине!
Я подстроила структуру глаз, чтобы они впускали больше света, но, когда нырнула еще глубже, это перестало помогать. Придется полагаться на суперзрение — нечто вроде встроенной бортовой системы навигации, которая показывает эфирные узоры окружающего мира. Было крайне неприятно понимать, какой это густонаселенный мир и как мало видно. Мимо сновали какие-то звери — существо моих габаритов их не интересовало, но кое-кто явно прикидывал, не выйдет ли из меня новый источник белка. Не люблю я акул! Очень сильно не люблю…
