И старик помнил каждый листок этого столетия ещё почкой.
Похожие на птичьи пёрышки листья ясеня были наполовину серебряные, наполовину из чеканного золота. И при этом дерево было живое. Тронный зал построили высотой не меньше ста метров, а дерево лишь немногим уступало ему.
Стены зала были чёрными, как ствол ясеня, и особенно красиво на фоне их бархатной черноты смотрелись округлые витражи. Сегодняшний день был пасмурным. А в солнечные дни, звезду у нас вслед за другими шестью мирами Семимирья чаще всего величали «Солнцем», потоки разноцветного света превращали тронный зал в праздничный фейерверк. Министры сидели в алых креслах, выстроенных рядами, словно солдаты в новенькой форме на параде. Членам парламента принесли несколько низеньких скамеек. Гном стоял у трона.
— На ясене к сегодняшнему дню вызрели тринадцать колец. Столько тысяч лет было рыжеволосому демиургу, столько юношей, надев кольца, вступят в «Турнир». Согласно пророчеству из этой книги, — гном перелистал несколько страниц пухлого тома, взятого, судя по штампу из дворцовой библиотеки редких книг, — демиург вновь родился в нашем мире шестнадцать, семнадцать или восемнадцать лет назад. Принцесса выберет демиурга, полюбит его, и он поможет нам удержаться от войны с тёмным императором соседнего Третьего мира! Ваше Величество! Вы согласны подписать внесённую в Закон о престолонаследии поправку о «Турнире тринадцати»? Дело в том, что демиург может быть не королевской крови.
— Неправда! — энергично качнул головой король, корона опасно накренилась. — Наш мир, безусловно, стоит на трёх крылатых улитках, это доказано магами-картографами, побывавшими на краю света, но легенда о рождении демиурга в наше время вписана в книгу «Тысячи легенд» позднее! Думаю, это происки тёмного императора.
— Вы пойдёте прошив шобштвенного парламенша, Ваш-ш-ше Велишество? — обозлившийся гном засунул полбороды в рот.
— Это не вашей дочери придётся сначала разбираться в сомнительных правилах «Турнира тринадцати», а потом выходить замуж за якобы демиурга! — отрезал король, качнувший головой с такой силой, что корона свалилась к нему на колени.
Король напялил корону на уши и прошипел:
— Это всё равно что… — он не мог подобрать сравнение и сжал пальцы во внушительный кулак, — искать алую жемчужину в куче грязи!
Гном жевал бороду и сверкал тёмными глазищами.
— Если принцесса Александра не полюбит так называемого демиурга, она имеет право отказать ему, пусть он и выиграет «Турнир тринадцати» сто раз, автоматически получив звание официального жениха принцессы! — корона опять поползла набок, король залихватски сдвинул её на затылок.
Малый совет недовольно загудел, как шмелиный улей, а я преспокойно покинула круглый балкон, опоясывающий тронный зал.
По легенде рыжему творцу нашего мира было всего тринадцать тысяч лет — подросток. И поэтому проблемы нашего Первого королевства какие-то подростковые. То мелкие, но вредные вулканы прыщами вспухают посредине всех дорог, то комплекс неполноценности сидящего на троне монарха сменяется замашками завоевателя миров. Он увеличивает налоги на армию, отливает новые пушки, заставляет магов дрессировать чёрных драконов. И королевство крепко штормит, а все близлежащие провинции качаются, вместе с наместниками. То этот странный «Турнир тринадцати» объявляют, как войну без всякого предупреждения.
Снежинки порхали вокруг меня, первый месяц зимы седень летел к своему завершению. Я легла на воздушный поток северного ветра, едва взмахивая крыльями, добралась за секунды до своего балкончика. Дверь была приоткрыта, я влетела в проём в облаке снежинок и, устроившись на широком подзеркальнике, ткнулась клювом в зеркало.
Несчастливая я.
Все знакомые принцессы из шести миров Семимирья были счастливы в любви. Каждая нашла возлюбленного без проблем и трудностей. И только я вынуждена выбрать любимого из тринадцати бродяг и проходимцев. Утешало только одно: ясень — мудрое древо жизни, оно не отдаст вызревшие кольца плохим людям.
А глупым?
Уродливым?
Или просто несимпатичным?
Или ковыряющим в носу во время обеда?
Это же дерево!
Вручит меня какому-нибудь дураку прыщавому вместе с моей судьбой, хоть бы что!
Золотистая жар-птица, без хохолка с синими глазами, крепким чёрным клювом, широкими мощными крыльями и изящным хвостом, согласно кивнула мне из зеркала. Я машинально проговорила заклятие и, почувствовав горячую волну обращения, успела скатиться на ковёр, стягивая белое кружевное покрывало с дивана. При возвращении в человеческую ипостась из птичьей никакой одежды на мне не было, я зябко повела плечами, закутанными покрывалом. Глянула в зеркало, белое кружево шло моим синим глазам и светлым кудрям.
Надо заказать на открытие «Турнира тринадцати» белое платье из цветов, только из каких выбрать. В магазинчике «Магические сувениры» делают самые удивительные платья, объявление об этом в журнале «Магические новости Семимирья» я видела совсем недавно. Спереди юбку укоротить выше колена, а сзади сделать длиннейший шлейф. Нести его будут семь пажей, в разноцветных костюмчиках, символизирующих семь миров-королевств. Если уж встречать неприятности, то такой нарядной и красивой, чтобы никому и в голову не пришло, что принцесса Александра печалится и завидует первой фрейлине, нашедшей своё счастье со вторым магическим советником короля.
И главное фрейлина, такая некрасивая: лицо вытянутое, словно морда лошадиная! Глазки бесцветные. Нос длинный. Губёнки тонкие. Волосы — пакля паклей. А шикарную свадьбу сыграли… платье было — закачаешься! Советник — красавец, умница, маг высшей категории. Учился на курс меня старше, все наши девчонки были в него влюблены. Я и думать о нём не смела. А он…
Кофе на туалетном столике остыло, сдобный пирожок со сливками стал чёрствым. Но еда не важна, когда решается твоя судьба. Я нисколько не жалела, что подсмотрела в белом стекле витража заседание малого Государственного совета при короле. Я откусила немного от пирожка. С завтрашнего дня попрошу придворного мага дать мне специальную диету, чтобы к турниру моя фигура стала идеальной. Не то, чтобы мне не нравилась моя узкая талия, высокая грудь, вот только бёдра стали пышноваты для белоснежного платья. Я без сожаления выбросила пирожок в корзинку для бумаг и выпила залпом горькое кофе.
В дверь стукнули. Я не успела ответить, как вбежала моя камеристка. Плохие у девчонки манеры!
— Ваше высочество, принцесса Александра, я принесла вам наряд для церемонии сбора колец с ясеня, — руки моей камеристки были заняты блестящим ворохом одежды и доспехов.
— Какие кольца? Какой ясень? — сыграла я полнейшее не в теме.
— Канцлер прислал вам приглашение, вот, — камеристка показала подбородком на бумагу с печатью, лежащую на частях моего праздничного костюма.
— В полдень принцесса Александра должна сорвать с веток Золотого Ясеня все тринадцать колец, — и подпись папы-короля: «Бенедикт сто седьмой».
— Я что служанка им?! Или чёрная рабыня на плантациях?! — пробубнила я, сгребая одежду из рук камеристки.
— Ваше высочество, в легенде о «Тринадцати женихах» сказано, что кольца никому, кроме принцессы в руки не дадутся, — раскладывая оставшуюся у неё в руках часть одежды на кровати, проговорила камеристка.
— Слишком умная, да?! — рявкнула я.
Камеристку Анну я не любила, не то, чтобы она была красивее меня, но всегда улыбающаяся светловолосая девушка выводила меня из душевного равновесия за пять секунд. Невозможно быть всегда в хорошем настроении! А она была…
— Я помогу вам, ваше высочество, времени до начала церемонии немного, — не заметив моей бестактности, сказала Анна.
— Ступайте. Я не нуждаюсь ни в чьей, особенно в вашей, помощи, — надулась я.
И услышала, повернувшись к камеристке спиной, как за ней тихонько закрылась дверь.
Костюм был из множества неожиданных вещиц: из чёрного корсажа, мужских тёмных брюк, складчатой бархатной юбки до колена, сапожек, блестящего, как новенький золотой, женского панциря, правого налокотника, левого наколенника, рыцарских перчаток из золота и великолепного ожерелья, из розовых жемчужин, скреплённых золотыми бантиками.
