— Его руку, наносящую удары. Он орудует в белых кожаных перчатках, рукоять ножа тоже не обычна: она белого цвета, украшена выбитыми узорами и красными рубинами.
— Это все?
— Да, все. — Я поспешила отойти от жертвы.
— Что ж, уже не пусто. Такие ножи редкость, поищи днем в сети похожие. Кто их делает или кто и где их продает, может найдешь чего нибудь.
— Хорошо. Отвези меня домой, пожалуйста.
— Садись в машину, подожди еще минут пятнадцать, — Попросил родственник.
Я села в серебряный форд Андрея, закрыла лицо руками и начала качаться туда— сюда.
— Вадим! Неужели это ты?! Вадим! Как же так?!
Хотя, если подумать, все сходилось. Он не любил людей. Общался близко только с братьями, у него не было друзей. Всех коллег он держал на строгой дистанции. Жили мы довольно обособленно. За два дня до полнолуния Вадим становился агрессивным. В сутки полнолуния его мучила жуткая мигрень. А иногда, я просыпалась ночью от того, что одна в постели. Мужа не бывало довольно долго, иногда до рассвета. По началу, я жутко ревновала, подозревая в измене. Но он клялся, что никого у него нет. Что он просто гуляет, потому что мучает бессонница. И благодаря своему дару, я чувствовала, что он не лжет, что другой женщины у него нет. Но неужели он уходил убивать?
Так, спокойно! Убийства у нас происходят каждые четыре дня! Отлучался ли муж сегодня, я не знаю. Он накапал мне успокоительного, я уснула. А четыре дня назад? Получается в пятницу. Мы сходили в местный клуб на территории санатория, посмотрели кино, пришли в девять, приняли ванну, занимались любовью долго и страстно. Муж был особенно ненасытен и вымотал меня так, что я и не помню, как уснула. Я не просыпалась до утра, так что не знаю, уходил он или нет в ту ночь, а еще четыре ночи назад? Нет, не помню, ничего не помню.
Как же страшно! Как страшно возвращаться домой! И сказать никому нельзя! Даже Андрею нельзя! Ведь я могу ошибаться, это может быть лишь совпадение, и тогда я посею раздор меж братьями на всю жизнь! Нет, так нельзя! Я должна сама все выяснить. Наверняка. А потом уже что—то говорить другим.
Но как логично, как же все пугающе логично! И даже волка из моего видения тогда можно объяснить. У Вадима сбоку на левой руке татуировка оскалившегося волка.
На обратном пути я не произнесла ни слова. Не было сил. Казалось, только открою рот, Андрей обо всем догадается.
— Тебя проводить до дома? — Спросил деверь, остановив машину возле входа на территорию.
— Сама дойду, освещение хорошее. Если что—то найду или увижу, позвоню.
— Договорились. Доброй ночи!
— Очень смешно!
Я захлопнула дверцу. Охранник, зевая, пропустил меня на территорию.
Ноги сами понесли меня к третьему спальному корпусу. Я вошла в здание. Вахтерша сладко спала на диванчике под бубнеж телевизора. Я тихонечко проскользнула в коридор со спальнями и замерла у самой последней, без маркировки.
— Входи, моя маленькая грешница! Для тебя всегда открыто. — Послышался веселый голос Бориса.
Я тихонечко, чтобы не шуметь, вошла.
Борис сидел в своей коляске возле компьютерного столика. Играл в какую—то стрелялку.
— Привет! Чего не спишь? — Спросила я, подходя сзади и обнимая его.
— Тебя жду. — Мужчина стал гладить мои руки.
— Откуда знал, что приду?
— Не ты одна у нас с особенностями.
Борис закрыл ноутбук, снял коляску с тормозов и чуть откатился от стола. Я тут же улепилась к нему на колени и жадно впилась в его губы своими. Сильные руки тут же сжали меня, горячий язык заскользил по шее, даря приятные мурашки, которые тут же разбежались по всему телу. Из моего горла вырвался сладкий стон, руками я невольно вцепилась в волосы Бориса.
— Ах ты! Вика, Виктория, кошка порочная! Того гляди и до третьего брата доберешься!
Борис целовал мои пальцы, а его руки гладили мои колени.
— Нет, три уж перебор явный. — Засмеялась я, припадая к шее деверя.
— Ну да, со мной же не измена. Так, благотворительность. Евнухи не в счет.
— Ну прекрати. Все у тебя в порядке, ведь мужик не тот, у кого колом, а тот, кто может подарить наслаждение своей женщине, ни смотря ни на что. Ты можешь, и ты прекрасно это знаешь, так что не скромничай и не прибедняйся.
— Сказала женщина, пришедшая только что от здорового мужика, который наверняка отлюбил ее во все дырочки своим восемнадцатисантиметровым орудием. — Фыркнул Борис.
— Да не в размере же дело. Сам знаешь. Сам посуди, разве бы я бегала к тебе, если бы мне было с ним по—настоящему хорошо? Никакая жалость не заставит быть с инвалидом, уж прости.
— Ах, значит, любишь ты меня, а у него за сантиметры держишься? — Рассмеялся Борис.
— Заткнись и помоги мне расслабиться.
Я встала и начала раздеваться. Нашим отношениям с Борисом также семь лет, изначально мне понравился больше он. Но он тогда был женат, а за мной ухаживал Вадим, но к Борису тянуло просто неодолимо. И мы стали любовниками.
— Стань женой Вадима, набейся в подружки к Ленке, и спокойно будем видеться чаще. — Напевал мне тогда еще гладко выбритый красавец с короткой стрижкой, лежа со мной в постели.
На том и порешили, так и жили ровно год, пока не случилась та страшная авария. Лена сразу бросила Бориса, а я не смогла. Притяжение наоборот даже усилилось, ни смотря на то, что ниже пояса Борис почти ничего не чувствует. Для меня он все так же желанен и необходим.
Но с первого дня, с первой минуты, да даже с первой секунды, я была уверена, что Вадим все знал, и что авария это его рук дело. Он стал для Бориса самым заботливым, самым внимательным и примерным братом. Вытаскивал из депрессии, заставил получить образование, позволяющее хорошо зарабатывать сидя в каталке, дал работу. Даже меня отдал. Через восемь месяцев, когда Борис уже более—менее привык к новой жизни, но радости от нее понятно дело не испытывал, Вадим пришел домой и заявил:
— Иди к нему и заставь снова почувствовать себя мужиком. Ему этого не хватает сейчас.
— Причем здесь я?! Сними ему шлюху, а лучше проплати не только секс, но и спектакль про любовь. А там глядишь, и правда, чего срастется.
— Зачем проплачивать, если главная актриса и так здесь? — Злобно усмехнулся муж.
— Думаешь, я не вижу, как он на тебя смотрит и как ты на него? Думаешь, я раньше этого не замечал? — Глаза мужа сияли яростью. — Но теперь все. Летчик сбит навечно. Единственное, что остается Бориске, слизывать крошки с барского стала.
— Муж самодовольно улыбаясь лизнул меня в шею. — Это можно. Я разрешаю раз в неделю. В рамках благотворительной акции.
Я не смогла сдержаться, влепила мужу пощечину. Но к Борису таки пошла. Я безумно по нему скучала, по его губам, по его рукам, по его запаху, по его страсти. И он был великолепен! Мне было все равно, что он не может войти в меня как прежде, главное, что он со мной, теперь он только мой. Его пальцы, губы и язык как прежде порхали по всему телу, даря невероятное наслаждение, что может подарить лишь любимый мужчина.
Я так кричала, что охрипла. А когда вернулась, Вадим с порога, ничего не говоря, избил меня. В тот день было полнолуние. Возможно, муж надеялся в прямом смысле отбить желание ходить налево. Но не получилось. Я все равно ходила и хожу. Муж делает вид, будто не знает, он стал заложником своего же преступления и чувства вины.
Я даже хотела развестись, но Борис запретил мне об этом даже думать.
— Городок у нас маленький, а Вадим очень злопамятен и у него большие связи. Тебя даже поломойкой в подъезд нигде не возьмут, про себя вообще молчу. К тому же, ты долго не сможешь без полноценного секса. Рано или поздно заведешь любовника, так стоит ли что—то менять?
Подумав, я тоже решила, что не стоит, а сейчас очень жалела.
Даже неистовые губы любовника, порхающие по всему телу, не отвлекли и не расслабили до конца.
Неужели Вадим действительно маньяк? Неужели он так меня ненавидит за нелюбовь и за измены с братом, что выплескивает эту ненависть, убивая невинных и беззащитных девушек?
