Привратник снова хотел что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Он знал, что принц не отличается добротой и хорошим нравом. А кто его знает, чем может для него самого обернуться недовольство будущего короля? Лучше помалкивать. К тому же этот тяжелый, словно заглядывающий в душу и личные тайны, взгляд… почему его не скрывает маска? Вместе с частью лица? В остальном принц был эталоном мужественности – высокий, широкоплечий. Ежедневные тренировки с оружием, сделали его похожим на хищного зверя. Эта опасная грация в его движениях заставляла что-то внутри сжиматься от страха. Даже сейчас. Зная, что эти промедления - нарочно дабы позлить его величество и добавить седых волос привратнику, его высочество медлил. А ему, Жерому, влетит. Точно влетит. А дома жена. Она вместо того, чтобы пожалеть старика изгрызет об него остатки своих зубов…
- И что случилось? – спросил его высочество, вырвав из раздумий старика Жерома, снова обернувшись к огромному, словно потусторонний монстр, коню. Привратник боялся его почти так же, как и хозяина. А порой и больше.
Голос у принца Эдмунда был красивый. Женщины, от благородных леди до простых служанок, просто с ума сходили, вздыхая и теряя сознания от оброненного: «Добрый день!». Собственная дочь Жерома отказала трем женихам, заявив, что лучше уж одна ночь с его высочеством, чем вся жизнь с каким-то ничтожеством. Конечно, Жером быстро выбил из ее головы эту дурь. Но осадок остался.
К тому же слишком разборчив был его высочество. Шесть отборов. Более сотни красавиц – и ни одна не запала ему в душу. Да что там… в постель ни одна не пробралась. Хоть и пыталась. Поговаривали, что он доверяет только умелым рукам девушек из дома мамаши Сирин. Но это сплетни, а сплетни во дворце на вес языка, обычно. Потому лучше помалкивать и никому ничего не говорить.
- Ваше высочество! Его величество велели вам незамедлительно явиться в его кабинет для личной аудиенции по семейному и очень важному вопросу.
- Если по поводу организации отбора – то я уже говорил… - прошипел принц, словно само упоминание вызывало в нем злость и боль.
- Это по поводу… Его величество сами вам все расскажут.
Подобные вести не очень хочется приносить. Ибо первым рубят голову посланнику. А Жерому его голова была дорога. Он с ней всю жизнь, пятьдесят первый год уже, прожил не расставаясь. И расставаться не желал.
- Свободен! – коротко скомандовал Эдмунд и, оглянувшись еще раз, ласково провел ладонью по носу своего коня. – Накормить, высушить, воды не давать до вечера.
И только после этого отправился к отцу. Разговор не сулил ничего хорошего. Если бы новости были приятными – то Жером бы лужицей растекся прямо на грязном пороге, стараясь первым выслужиться перед особой монарших кровей. А так. Ничего хорошего Эдмунд услышать не надеялся. Что там – готовился к самому худшему. Но все равно такого узнать не ожидал.
В кабинете его величества короля Калагурии было душно. В последние несколько месяцев отцу все время было холодно, и его покои протапливали даже в зной. Что говорить о нынешней непогоде?!
Принц бросил взгляд на оконное стекло и поморщился. Все же отец сдает. И только слепой этого не видит. Придворные уже начинали шептаться. И скоропостижность, с которой организовывался очередной, уже седьмой, отбор, вызывала слишком много слухов.
Эдмунд не мог сказать, что стало причиной такой спешки, но чувствовал – ничего хорошего.
Сам король сидел в кресле, протянув руки над углями, тлеющими в камине, и отпрыска даже, казалось, не сразу заметил.
Как же он постарел. Еще полгода тому назад, он мог соревноваться в силе с сыном. Да и похожи они были, только у его величества годы посеребрили виски. И за столь короткий срок он превратился в старика. Словно его изгрызал паразит изнутри, выпивая все силы. Увы, в этот момент его величество вызывал жалость, а не величие, как должен.
- Я велел тебя явиться незамедлительно! – рявкнул король и тут же подобрался, умело скрыв свою слабость. – Где носит наследного принца, не подскажешь?
- Подскажу! – отмер принц, пройдя по кабинету и заняв второе кресло. - Меня утомила эта суматоха. Решил прогуляться!
- Твоя воля – женился бы на своей лошади, - проворчал король, даже не удостоив сына короткого взгляда.
- Во-первых, это жеребец. А во-вторых, могу ручаться, что вернее жены ни у одного короля никогда не было, - пошутил принц и неосознанно поправил маску, тем самым выдав, что на самом деле его пугает больше в возможном браке.
Король вздохнул. Он и сам утратил надежду на успех всех этих отборов. Но что поделать? Опустить руки и попросту ничего не делать?
- Шутишь?! Молодец! Королевству нужен король, - откашлявшись, начал его величество. – А король должен сидеть на троне уверенно, а не цепляться за него, как утопающий за выскальзывающую из рук веревку. И ничто не укоренит тебя на троне лучше, чем наличие наследника. Жеребец вряд ли способен тебе родить сына.
Тут сложно было не согласиться. Но и законная супруга тоже… А Эдмунд меньше всего хотел, чтобы его жена смотрела на него с омерзением.
И его величество тоже понимал, что грызет его единственного наследника. Увы, осталось слишком мало времени, чтобы он мог позволить себе щадить его чувства.
- Независимо от того, найдешь ли ты ...хм… её…, супругу тебе выбрать придется, - отчеканил король, не глядя на сына. – Уже к зиме ты должен быть женат, и желательно, чтобы твоя супруга уже ждала сына.
- Ты уже с Богами договорился? – хмыкнул Эдмунд, и чтобы спрятать обуявшую его злость вскочил на ноги и даже отвернулся к окну. Кому, как не отцу понимать, насколько абсурдны его планы. Если, конечно, принц не отыщет… ее… - А то вдруг перепутают корзинки и подсунут тебе внучку.
Эдмунд пытался шутить, но каждое слово, словно выплевывал. Все планы короля выглядели для него издевкой.
- Я поговорю с ними об этом. И очень скоро. Я умираю, Эд. И жизнь утекает из моего тела слишком быстро, чтобы я мог не волноваться о судьбе королевства.
Его величество говорил спокойно, уверенно. В этом был весь отец – на первом месте королевство. Все остальное, включая самого правителя, создано, чтобы служить короне.
- Ты не драматизируешь? – уже спокойней полюбопытствовал наследник.
- Я слишком прагматичен и реалистичен, чтобы драматизировать. Но мы сейчас не об этом. Ты прекрасно понимаешь, чем грозит тебе шаткое положение. Отсутствие наследника, сомнения в будущем, возможность переворота… у моего брата, к примеру, четверо здоровых сыновей, у которых уже есть свои сыновья…
- Дядюшка женил моих братьев едва им исполнилось по четырнадцать. На двадцатипятилетних старухах, - заметил Эдмунд.
- Эти старухи из знатных родов. И любая из них даже не задумается прежде, чем вогнать тебе в спину нож, если наградой ей будет корона. Все они, как стервятники, только почуют слабинку… Да что я тебе как ребенку объясняю? Сам понимаешь!
Эд понимал. Даже лучше, чем считал отец. И от дяди со всем его выводком избавился бы уже давно, если бы не возражение отца. Откровенно говоря, принц не понимал этих родственных чувств. А иногда, даже подумывал – а не скрывает ли родитель от него что-то важное. Но спрашивая, получал неизменно отрицательный ответ.
- Я хочу, чтобы ты поклялся мне, что в этот раз – отбор закончиться свадьбой! – приказным тоном попросил король.
- А как же предсказание?
- Плевать на предсказание! - вспылил его величество, но тут же взял себя в руки. - У тебя есть обязанности и долг. А когда исполнишь его - следуй предсказанием, заглядывай под юбку хоть каждой девице в королевстве. Что хочешь, то и делай. Это уже не будет иметь особого значения.
И как бы ни противилось предчувствие в душе принца, ответил, обернувшись, опустившись на одно колено и склонив голову:
- Я клянусь, что на трон взойду с королевой. Чем бы для меня это не обернулось.
Этот отбор будет самым болезненным и невыносимым, но все что ни делается – должно быть сделано во благо короны.
