— Мамочка, ты что? — Мирра испуганно бросилась к матери, взяла за руки и поднесла её ладони к своему лицу. — Что она тебе сказала? Почему ты так расстроилась? Меня что, насильно привяжут к ложу и позволят мужчине издеваться над моим обездвиженным телом? — это был самый жуткий её страх.
— Нет. Так больше ни с кем не поступают. Это осталось в тех далёких тёмных временах, когда наши законы были жёстче, а воительницы беспощаднее. Сейчас совсем другое время. Наши сыновья остаются живыми, а мужчины могут остаться и жить в нижнем городе, и я точно знаю, что многие воительницы встречаются с ними помимо обязательного таинства.
— О, боги! — Мирра пошатнулась. — Как можно добровольно встречаться с этими варварами?
— Я тоже вижусь с твоим отцом, — призналась Меланта.
— Ма-а-ам! Как ты можешь? Зачем он тебе нужен?
— Не знаю. — Меланта выглядела смущённой, она сама до сих пор не разобралась в своих чувствах, но точно знала, что её тянуло к этому мужчине, и других она не хотела видеть рядом с собой. — Я очень тепло к нему отношусь, и когда думаю, что могу потерять его, вот здесь, — она положила руку себе на грудь, — становится так больно, словно мне вырвали сердце.
— Ты стала уязвимой, — выдала Мирра своё нелестное умозаключение. — А это значит — слабой.
— Возможно, ты права! Но ради него я смогу пройти огонь и воду и даже пожертвовать своей жизнью. Знаю точно: он сделал бы для меня то же самое.
— О чём ты говоришь? Это ведь просто безумие, которое напало на вас обоих. Вот до чего могут довести частые встречи с этими варварами. — Неожиданно пришла догадка: — Мама, он ведь тебя заразил страшной болезнью — страхом.
— Нет, это не страх. — Меланта улыбнулась. — Это называется любовью.
— О, боги! Пусть меня минует это безумие!
— Дочь моя, ты не должна так говорить!
— Почему? Почему я не должна так говорить? — Мирра исподлобья смотрела на мать. — Каждый волен сделать свой выбор. И это — мой!
— Я понимаю, — Меланта ласково улыбнулась дочери. — Но ты должна запомнить одно: мы лишь можем предполагать, как сложится наша жизнь, а боги располагают нами.
— Я сама творец своей судьбы, — в сердцах произнесла Мирра, переодеваясь для официального приёма у царицы-матери. — И я тебе это докажу.
— Ты глубоко заблуждаешься.
Глава 4
Ожидая, пока её пригласят в главный зал, Мирра с тревогой расхаживала под дверью. За ней недовольно наблюдали воительницы, стоящие на посту.
“Что же на этот раз придумала царица-мать? Она прежде никогда меня не приглашала во дворец. Мы всегда виделись только в неофициальной обстановке, а сейчас все советники и военачальники здесь. — Мирра покосилась на дверь, встретилась взглядом с одной из воительниц и узнала Дианиру. То сочувствие, что читалось на её лице, напугало Мирру до дрожи в коленях. Она чуть не бросилась к подруге с распросами, но вовремя остановилась, вспомнив, что, находясь в карауле, нельзя было произносить ни слова. — Значит, всё гораздо хуже, чем я думала!”
Дверь распахнулась, и Ария — главный советник Танаисы — пригласила девушку в зал.
Мирра шла по проходу между своими сёстрами-воительницами и старалась ни на кого не смотреть, потому что боялась увидеть на лицах жалость и сочувствие.
“Боги! Да что происходит?”
Немного не дойдя до трона, опустилась на одно колено и приложила сжатый кулак к сердцу.
— Здравия и процветания нашей Великой матери царице! — Мирра покорно склонила голову. — Пусть Боги благословят и одарят всеми благами земной жизни нашу любимейшую Танаису Кифийскую.
— Поднимись, дорогая, — голос царицы величественно поплыл по залу. — И подойди ближе, я хочу видеть твои глаза, когда ты будешь давать мне клятву в том, что сегодня по доброй воле отправишься на гору Аморем и пройдёшь через обряд посвящения в женщины.
— Нет, — твёрдо произнесла Мирра, поднимаясь с колен и встречаясь взглядом с царицей. В зале повисла напряжённая тишина, казалось, все боялись даже дышать. — Я не могу дать такой клятвы, потому что не буду этого делать.
— Да как ты смеешь мне противиться? — Танаиса грозно поднялась с трона. — Ты обязана выполнить свой долг. Я не позволю, чтобы на тебе оборвался славный род Тиадары.
— Я не буду этого делать, — Мирра вздрогнула: никогда прежде царица не повышала на неё голос.
— Это окончательное твоё решение? — тихо спросила Танаиса.
— Д-д-да! — ответила Мирра, упрямо опуская голову. Она ожидала волны гнева, упрёков и укоров, однако ничего этого не последовало и девушка осмелилась вновь взглянуть на царицу.
Танаиса спокойно опустилась на трон и начала переговариваться со своими советниками. Одна из них подала царице свиток и белую головную повязку, бросила сочувственный взгляд на девушку и, опустив голову, быстро скрылась за троном.
— Хорошо. Быть посему! — Царица поднялась во весь рост и развернула свиток. — Повелеваю Мирре из славного рода Тиадары сегодня же покинуть Меотию и отправиться в Достарию в столицу Урслу для обучения в Шагосе.
Мирре показалось, что она получила удар под дых, который вышиб разом весь воздух из лёгких. В глазах потемнело. Она опустилась на оба колена и взмолилась:
— О, Великая царица-мать, прошу тебя, не изгоняй меня с той земли, где испокон веков жили и проливали свою кровь наши предки.
— Ты можешь отказаться от своего слова и дать мне клятву, что вместе с другими девушками сегодня отправишься на священную гору Аморем, — ответила царица, даже не пытаясь скрыть надежду в голосе.
— Нет. Никогда! — упрямо заявила Мирра, поднимаясь с колен.
— Да что же ты делаешь? — зло прошипела царица и тут же громогласно приказала: — Оставьте нас наедине! Все!
— Но Ваше Величество! — возмутились её советницы; воительницы из личной охраны тоже зароптали.
— Я приказываю! — почти прорычала царица.
Вся челядь поспешно ринулись из зала. Царица терпеливо дождалась, пока за последним из них закроется дверь, и как только это произошло, сбросила с себя мантию из шкур гепарда, буквально подлетела к девушке и схватила её за плечи, хорошенько встряхнув.
— Опомнись! В своём упрямстве ты перешла все мыслимые и немыслимые границы.
— Тётя, прошу тебя, — на Мирре лица не было. — Не заставляй меня проходить через это унижение! И умоляю памятью наших предков, не изгоняй с родной земли. Вся моя жизнь была посвящена служению тебе, и я хочу, чтобы так оставалось и впредь.
— Ради продолжения дела твоих предков ты и должна принести дитя в этот мир, иначе род Тиадары оборвётся. Как ты этого не понимаешь?!
— Значит, пусть оборвётся! Но я никогда не подпущу к своему телу мужчину.
— Тогда ты не оставляешь мне выбора. Сегодня, ещё до того момента, как твои сёстры соберутся возле храма Богини плодородия, ты покинешь Меотию. Я больше не оскорблю богов твоим отказом.
— Но почему? Почему я должна куда-то вообще уходить? Почему я не могу остаться дома и служить тебе, как раньше? — Мирра не заметила, как сорвалась на крик, а такое поведение было недостойно и недопустимо для воительницы.
— Потому что никто не может перечить воле царицы, пусть даже это и её любимая племянница. — Танаиса резко притянула девушку к себе и быстро поцеловала в лоб, словно прощалась, тихо прошептала на ухо: — Прошу тебя, покорись судьбе, пройди через последний, самый важный обряд, стань женщиной!
— Никогда! — упрямо ответила Мирра.
— Тогда ты сегодня же покинешь материк.
— Хорошо, — потухшим голосом произнесла Мирра. — Ответь только на один вопрос: почему именно страна оборотней? Чтобы я наверняка там сгинула?
— Потому что когда-то очень давно мы каждый год отправляли к ним свою самую лучшую воительницу. — Танаиса не стала вдаваться в подробности и рассказывать, что каждый раз это были такие же строптивицы, как и её племянница. — В последний раз это была Алекта.
— Лучшая лучница Меотии? — Мирра от удивления приоткрыла рот, вспоминая одну из самых влиятельных старейшин, которой уже было чуть ли не под девяносто лет.
