Особенно неблагополучно обстояли дела на нижних палубах, в секторах, где обслуживали двигатели и системы жизнеобеспечения. Никто толком и не знал, как проявлялись эти мутации. Некоторые рождались с косметическими уродствами. Многие просто не выживали. У некоторых вырастали жабры, кое-кто ослеп или научился видеть в темноте. А у многих стали проявляться весьма необычные способности.
Мутаций было так много, и были они столь многочисленны и разнообразны, что у ученых мужей нашего космолета попросту не было возможности все их изучить.
И вот со временем было принято решение оградить здоровых людей от мутировавших. Исключительно, как говорила моя мама, из гуманитарных целей. Ради того, чтобы до цели нашего путешествия долетело как можно больше здоровых и нормальных людей. Каждого ребенка, рождавшегося в чистых зонах, в первый же день его рождения тщательно обследовали врачи и ученые. Больных деток изымали из семей и отправляли на нижние палубы, где о них заботились такие же, как и они, мутанты.
Так случилось, что с каждым годом рождалось все меньше и меньше чистых людей, а особенно - девочек. За каждую здоровую, чистую девушку, способную рожать детей, семье выплачивали серьезные дотации. А в последствии и мужчины, бравшие их в жены, должны были обеспечивать семью своей невесты.
Мне с моей семьей повезло дважды. Во-первых, мы жили в чистом секторе. А во-вторых, моя мама смогла родить шестерых дочерей. Здоровых дочерей. Трое из моих сестер, которых я даже и не помнила, уже давно, еще в моем далеком детстве были отданы замуж. Именно их мужья и обеспечили мне и двум моим оставшимся сестрам безбедное существование.
Я была в семье самой младшей. Вернее, была еще одна девочка, родившаяся через два года после меня. Но она родилась больной, и ее отправили в ее же день рождения на нижние палубы.
Больше моя мама детей не рожала.
Вот и последний перекресток. Еще метров двадцать, и я окажусь у родного дома. Как я и ожидала, по дороге домой никого больше не встретила.
И если еще минуту назад я этому факту была очень рада, то сейчас неуверенно остановилась.
Почему-то несколько светильников возле двери в наш отсек еле-еле светили, а некоторые и вовсе потухли. Как странно. Мой отец работает каким-то там начальником в техотряде. И именно его служба отвечает за работу осветительных приборов. Возле нашего отсека всегда ярко светят светильники.
Наверное, отец недосмотрел, поглощенный приготовлениями к свадьбе его четвертой дочери, Дайтары.
Ах, да. Я совсем забыла сказать, что через несколько дней моя старшая сестренка отправится к своему будущему мужу.
Ну, делать нечего. Домой все-равно нужно идти. И я, собравшись с духом, вошла в тень. Несколько раз мне казалось, что в тусклом свете хаотично мигающих светильников я вижу темный силуэт. Один раз мне даже показалось, что я увидела блеск глаз. Нда-а, воображение мое разыгралось. Я так боюсь предстать перед родителями, что придумываю себе самые невероятные причины, почему так страшусь подходить к родной двери.
Голубым светом подмигивает электронный ключ у двери. Осталось только сделать несколько шагов и прислонить к нему руку – и все, я дома.
Я остановилась перед дверью. Вдох, другой. Ну, все. Хватит медлить. Я протянула руку к светодиодам, но прислонить ее так и не успела.
Крепкая рука схватила меня за запястье. Рывок, и я уже стою, прижатая спиной к холодной стене и смотрю в глаза все того же мутанта. Лиам.
Мне стоит только крикнуть, и мой отец откроет дверь. Но ни единого звука, кроме судорожного вздоха не вырвалось из моего горла.
- Ты же не думала, что улизнешь от меня безнаказанно?
Моя ладонь медленно ползет к светящемуся ключу.
- Ай-яй-яй. Не смей к нему прикасаться.
И я застыла. Что же мне делать?
Мужчина склоняется ко мне. Его глаза все ближе и ближе. Я чувствую на своих губах его дыхание.
- Я закричу, - шепчу ему уже просто в губы.
И бли-и-и-ин, предательская пружина в животе опять начинает закручиваться. Я задерживаю дыхание и стараюсь не дышать, когда его взгляд вдруг опускается на мою грудь.
Просто смотрит. А я уже вспоминаю, как он мял мои соски пальцами. И они тут же превращаются в тугие горошинки, так заметно торчащие через ткань комбинезона.
Облокотившись о стену возле моей головы, снова посмотрел мне в глаза и весело хмыкнул.
- Боюсь предположить, что будет, если я до тебя дотронусь.
И я боюсь.
Моя ладонь начинает незаметное путешествие к мерцающим диодам замка.
- Закрой глаза, - слышу едва различимый шепот.
- Нет, - отвечаю так же тихо.
Пальцы нащупали край выступающей панели. Еще чуть-чуть. Еще немного.
Он мягко целует меня в уголок рта. Ох, мамочки! Как же отличаются эти ласковые, мягкие губы от тех, что терзали мой рот всего какой-то час назад.
Язык обводит острым кончиком контур моих губ, прокладывает дорожку по щеке, шее. Я стою, не дышу. Чувствую, как в ногах зарождается предательская дрожь. Рука так и не нажимает на ключ, застыла, едва достигнув края панели.
Он осторожно оттягивает воротник и прижимается губами к плечу у основания шеи.
- Тебя как зовут?- его язык продолжает свой танец, напрочь лишая меня воли.
- Каприсуэль.
- Значит, Каписуэль? И сколько же тебе лет, капризуля?
Он слегка покусывает ставшую вдруг чувствительной кожу.
Я так и не отвечаю ему, понимая, что стоит ему узнать мой истинный возраст, может случиться непоправимое. Пусть думает, что я еще … маленькая. Хотя, кажется, ему все равно. Для такого монстра, как он, это не имеет никакого значения.
Вдруг он замер. Не отрывая губ от моей шеи, поднял глаза и пристально, по-звериному посмотрел на меня. Его ладонь опустилась на мое лицо, закрыв мне рот.
Резкая, обжигающая боль. Его зубы вонзились мне в шею. Я бьюсь в его руках от боли и от страха. Рука дрожит и не может попасть на тихо гудящий ключ.
Он отпускает мою шею и тут же вонзается поцелуем в мой рот. Я чувствую привкус своей крови на его губах. И что-то еще. Вкус чего-то неописуемого, струящегося с его … клыков.
Он слегка отстранился от меня. Вытер пальцем следы моей же крови на губах, нагнулся и слизнул теплую струйку, бегущую по ключице. Застегнул на мне комбинезон до самого подбородка.
Его ладонь ложится на мою руку, так и лежащую у края панели дверного замка.
- Ты теперь моя, капризуля. Помни это. Я приду за тобой. Скоро.
Еще один легкий поцелуй и своей же рукой положил мою ладонь на вмиг сработавший ключ.
И все. Исчез, оставив после себя запах зверя и саднящую боль в моем плече.
Глава 3. Контракт
Стоило мне зайти домой, как навстречу выскочили мои старшие сестры. Алусиста, с покрасневшим от слез носом, бросилась мне на шею. У меня едва не подкосились ноги от боли. Дейтара не плакала, но была очень бледной.
- Каприсуэль, милая, как ты? – тихо спросила она меня. – Что он с тобой сделал?
- Капи, он изнасиловал тебя? – спросила более прямо Алу.
Я же осмелела, убедившись, что мамы и отца все еще нет дома. И кратко рассказала им о том, что произошло. Правда, опустила все пикантные подробности. Поэтому рассказ получился очень краткий и скупой. Девчонки недоверчиво уставились на меня.
- Что, и это все? – с явным облегчением переспросила Дейти.
- И даже не поцеловал? – не удержалась Алу.
- Он меня укусил.
- Что-о-о-о?
- Как это?
- С ума сойти, - бормотала Алусиста, рассматривая рваную рану у основания шеи. – Вот, псих.
- Нда-а-а, что с мутанта возьмешь, - Дейтара уже тащила меня в нашу комнату.
Сестры помогли мне раздеться и теперь нерешительно смотрели на мою шею.
- И что же нам делать? Он ведь мог инфицировать тебя.
- Так, я принесу бальзам. Помните, тот, что маме доставили с адских отсеков? Ма говорила, что он и мертвого оживит.
