Сидящий со мной рядом мужчина снял с себя куртку и накинул ее на меня. Она была такой же теплой как его руки, которые поймали меня над тем обрывом. Я чувствовала запах кожи, смешанный с ароматом его парфюма, и тепло медленно растекалось по моему телу.
Впереди ерзал Макс. Он то оборачивался, то смотрел в окно, то потирал руки. Видимо, не одна я здесь испытывала неудобства.
— Ты можешь, не бояться? — зарычал он, не глядя на меня. — Меня это раздражает!
— Можешь отпустить меня, и я больше не доставлю тебе неудобств, — фыркнула я в ответ.
И тут же свет моего сознания погас. Последнее, что я видела — полный ненависти, испепеляющий взгляд Макса.
Я проснулась в полной тишине. В машине никого не было. За окном светало, значит я проспала часа три. Хотя это было сложно назвать сном. Скорее, какое-то необъяснимое состояние провала в моем сознании. Прокручивая в голове события прошедшей ночи, я хотела поменять положение затекшего тела. Куртка Рика все также была на мне, окутывая приятным запахом и напоминая о его теплых руках. «Самое время думать об этом,» — выругала я себя.
Дверь открылась, и показалась голова Ники. Да, это был тот самый рыжий мальчишка с фотографии, которую мне показывал Джо. Только лет на 10 старше, что совсем не помешало сохранить чистый взгляд и искреннюю улыбку. — Доброе утро, подружка! — Он подал руку, приглашая выйти из машины.
— Странное обращение. Обычно, подружек не запихивают в авто среди ночи и не увозят неизвестно куда. — Буркнула я, выходя.
Оглянувшись, я поняла, что мы находимся в аэропорту: огромное ровное пространство, грузовые самолеты, бесконечная взлетная полоса. И никаких стоек регистрации, кафешек с теплыми булочками и ароматным кофе, магазинов… Всего лишь пара постов и оцепление из колючей проволоки.
Позади машины стояли Рик и Макс сосредоточенно смотря на мою сумку. Уже было достаточно светло, чтобы я смогла рассмотреть их получше. Макс выглядел лет на двадцать. Стройный и высокий, своей фигурой он напоминал балетного танцора: вытянутый как струна с высоко поднятым подбородком. Макс был весь в черной коже: штаны, куртка, ботинки, перчатки. И волны волос, чуть длиннее тех, что обычно носят мужчины, были черными как смола. Бледное лицо светилось изнутри. А темные круги вокруг глаз не придавали ему изможденного вида, наоборот, подчеркивали их бездну.
А Рик… Он был старше остальных, лет двадцати семи. Глаза полные опыта, мудрости, уверенности и спокойствия. Никакой суеты — все будет так, как он скажет. От него исходила такая сила и мужественность. Исполинский рост, широкие плечи, мощные мышцы, хорошо просматриваемые сквозь обтягивающее полотно водолазки. Что абсолютно не мешало быть грациозным. Лицо было словно высечено из камня: четкие и мощные черты — ими хотелось любоваться вечно. И запах, я чувствовала его запах. Он был слышен еле-еле, что подталкивало подойти поближе к нему и уткнуться носом. «Боже! О чем я только что подумала?»
— Как ты собралась провезти все это через границу? — Кажется, рычать было обычным делом для Макса.
Все трое ждали от меня ответа.
— Какого черта вы рылись в моих вещах? — почти прокричала я.
— Не волнуйся, твое нижнее белье нас не интересует, — хихикнул Макс.
— По тебе и не скажешь! — я сама не понимала, почему сказала это, наверное, хотелось его как-то задеть.
Макс чуть было не кинулся на меня, но суровый взгляд Рика остановил его. Он напоминал мне тигра: вальяжность движений за долю секунды сменилась готовностью напасть.
— Скажи нам, откуда эти камни? Они твои? — мягкий тон Ники располагал к разговору.
— Да, мои, я люблю собирать камни. Каждый раз, идя в горы я находила их, выбирала самые красивые и оставляла себе.
— Здесь камней на миллионы долларов! Ты знаешь об этом?
Я рассмеялась! Как эти разноцветные стекляшки могут стоить целое состояние? Наверное, это розыгрыш!
— У нас никогда не было проблем с их перевозкой.
— Похоже. Ирина вкладывала в них магию, поэтому пограничники их не замечали. — Рик высказал свое предположение.
— Мы не сможем их взять с собой. Сожалею. — Ники стал выкладывать камни из сумки. — Такой закон, придется их оставить.
Отчаяние и обида хлынули слезами из моих глаз. Я села на припорошенные снегом бетонные плиты, и закрыла лицо руками.
— Что это за закон такой? Я нашла их, не украла! Они — единственное, что у меня осталось от мамы. — Я вспомнила, как она учила меня определять жилу с самоцветами! Как мы вместе уходили в горы с палатками на несколько дней и найдя камни, выбирали один самый красивый! Давали ему имя и загадывали желание. Когда не стало мамы, я перебирала самоцветы и чувствовала, что она где-то рядом.
— Мы возьмем их с собой, если для тебя это так важно. — Рик ловким движением поднял меня, и посмотрел в зареванные глаза. — Не плачь!
Рик взглянул на Макса, словно пытался передать ему какую-то мысль.
— Я не собираюсь играть против правил! — интересно, Макс умел разговаривать спокойно.
— Неужели? Напомнить, что ты сделал всего три часа назад? — стало ясно, что Рик не потерпит возражений. Макс вскользь глянул на меня, оскалился и взял сумку.
Проходя пограничный контроль, если вообще эту будку можно было так назвать, сотрудник проверявший документы украдкой глянул сквозь меня и больше не поднимал глаз. До этого спокойный и собранный, он вмиг стал хаотично хватать предметы на рабочем столе, путаясь в своих действиях. Наконец, печать была поставлена, и дрожащими пальцами все так же, не глядя на меня, он вернул мой паспорт. Последним шел Макс. Он как-то странно смотрел на пограничника, а тот трясся от страха и без лишних вопросов и досмотра пропустил его. На открытом автомобиле, больше подходящем для перевоза багажа, но вполне удобном, мы подъехали к небольшому самолету.
Частный борт, на фоне которого так любят фотографироваться красивые девушки из инстаграма, не забывая засветить чемодан марки Луи Витон. У меня такого чемодана никогда не было, да и модельными параметрами, делающими женщин годными для продажи сильным мира сего, я не обладала. Вряд ли меня украли, чтобы сделать чьей-то наложницей. Что не могло не радовать.
Водитель-китаец похожий на мальчишку лет 15, ловко выпрыгнул из авто и поторопился к самолету, гремя связкой ключей и мелочью в карманах.
Трое моих сопровождающих внезапно насторожились. По взлетной полосе, ревя моторами, к нам приближались припыленные внедорожники, китайское подобие хаммера.
— Быстро в самолет. — Скомандовал Рик, и взяв меня под локоть подтолкнул в нужном направлении. Но меня будто магнитом притягивало к земле, и я осталась стоять там же.
С противным скрипом тормозов внедорожники остановились, и из них высыпались люди с автоматами. Их было восемь. Они стояли метрах в 20 от нас, держа наготове оружие.
Рик стал впереди меня, отгородив от людей с оружием. Ники подался вперед.
— Вы собираетесь увезти то, что вам не принадлежит. — Сделав шаг вперед, заговорил один из военных.
— Вы отдаете себе отчет, на кого направили оружие? — Макс говорил так спокойно и добродушно, как будто желал доброго утра соседу.
— У нас приказ.
— Слепо выполнять приказы командующего — удел безвольных пешек. Но вы же не из таких. — Некоторые из военных стали опускать оружие.
— Отдайте женщину.
— Она поедет с нами. Это не обсуждается. И если кто-то не согласен, пусть объяснит, почему она должна ехать с вами.
Вообще-то, я была не согласна! И я хотела объяснений и от одних, и от других, почему же я должна поехать с ними. Но у тех, с кем я была сейчас хотя бы не было оружия.
— Переговоры — лучший способ решения проблем.
Военные, переглядываясь, стали бросать оружие на землю. Брякающий при столкновении друг с другом холодный металл, становился менее опасным вне рук людей, что в любой момент нажмут на спусковой крючок. Я вспомнила, что нужно дышать. И только сейчас поняла, как сильно было страшно.
