— Эй, бестолочи пустоголовые, не тот котёл, а этот! Я сказала в казарму тащить, остолопы непутёвые! — прокричала рядом пышнотелая раскрасневшаяся повариха, обращаясь к слугам. — А это что у нас такое? — нетерпеливо уставилась она на Мидэю.
— Я новая служанка. Меня сюда направил управитель. Мидэя, — и девушка протянула ладонь. Чтобы лучше почувствовать человека, когда вокруг снуёт столько других людей, для верности ей нужно было прикосновение. Большая женщина воззрилась на неё с огромным удивлением, очень нерешительно, словно с опаской, пожав в ответ протянутую ладошку девушки.
— Ты явно не из этих мест, девуля, — пробормотала повариха. — Ещё бы Кресс тебя не взял! Красотулю то такую. Я Гвен — богиня этой кухни. Держись меня и не пропадёшь. Милка! — прокричала она куда-то в пар.
А Мидэя улыбнулась. Сила огня подсказала ей, что эта огромная грозного вида женщина сама доброта и это вселяло надежду на то, что эта кухонная богиня будет на её стороне.
Из облака пара неторопливо появилась девушка с повязкой на левом глазу, как у старого пирата, которого Мидэя видела когда-то в детстве.
— Милка, вот тебе помощница. Отведи её в комнату, переодень, и всё разъясни, а потом к работе. Живо! — прогремела, удаляясь Гвен.
— Пойдём, — одноглазая девушка, ловко схватив Мидэю, потащила её за собой.
В новом, найденном Мидэей пристанище, оказался один лишь комод, да пара тюфяков, набитых соломой, брошенных прямо на пол.
— Наши с тобой хоромы. Можешь оставлять вещи здесь. Что вцепилась то так в свою котомку? — с любопытством разглядывала её Милка. — Если что ценное, так можно попросить мамашу, она спрячет.
— Мать? — удивлённо переспросила Мидэя, с таким же интересом рассматривая жизнерадостную с толстой длинной косой девушку, с единственным черным глазом на круглом лице.
— Ну, да! Гвен это мать моя. Давай не мешкай, то-то достанется нам от неё! Лучше ночью поболтаем. Вот тебе платье. А вот этого нельзя! — испуганно указала Милка, заметив кинжал в аккуратном чехле, привязанный чуть выше колена Мидэи.
— Я с ним выросла, — пожала плечами Мидэя, натягивая новое платье.
— Ты что и драться им умеешь? — подозрительно протянула Милка.
— Скорее защищаться, а ещё вернее — я знаю, как быстро себя убить, — спокойно проговорила Мидэя.
— Это ещё зачем? — глаз Милки округлился ещё больше. — По-моему умереть не сложно, всегда можно успеть. Но если люди князя заметят у тебя оружие — тебе не поздоровится. Тем более с его-то норовом! Князь у нас знаешь какой — точный демон во плоти! Шустрее, я хочу ещё кое-куда поспеть! — суматошная неугомонная Милка чуть не сбила её с ног. Мидэя еле успела незаметно шепнуть заклинание над своей котомкой, как её снова куда-то потащили.
— Пойдём, пойдём. Проберёмся и подглядим. Только тихо. Не высовывайся! — словно ураган, Милка затащила её в какой-то темный закоулок и прижала к стене. Отсюда краем глаза было видно то, что происходит в маленьком внутреннем дворике. Двое рыцарей выволокли подмышки какую-то молодую красивую женщину и продолжали крепко её держать, пока двое других надевали ей на ноги и на руки цепи, заковывая её в кандалы. Несчастная горько рыдала, пытаясь вцепиться в одного из рыцарей:
— Лионель, я умоляю, пощадите! Не делайте этого! Это же зверство! Он не может со мной так поступить! Я прошу вас, отведите меня к нему, я буду просить у него милости!
— Нет, Анна, ты слышала его приговор. Он не изменит своего решения, а я не могу не выполнить его приказа, — нахмурившись, ответил воин, не глядя на закованную в цепи, тщетно пытаясь отодрать от себя осуждённую.
— Что это? — пораженно прошептала Мидэя, дернув Милку. — За что её?
— Ч-ч-ч, — Милка оттащила её вглубь. — Это жена князя Даната. Вернее, уже бывшая жена. Князь отрёкся от неё, отдав в рабство на каменоломни, — с ужасом пояснила Милка. — Уж лучше бы он её казнил, чем такое — отправить неженку на работы к рабам! Она не вынесет этого. Или рабы разорвут её на куски или она в первый же день надорвётся. Конечно, Анна была ещё той дрянью, ой-ой натерпелись мы от неё, но даже я не пожелала бы ей подобной участи!
— Но за что?
— Якобы за измену. Видите ли, Анна не так улыбнулась одному из рыцарей князя. Представляешь, просто не так улыбнулась?! Даже помыслить жутко, что б он сотворил, кабы застал её с кем в постели! Вот-вот, я и говорю, норов у нашего князя ещё похуже, чем у того быка, который выбил мне глаз. Сволочь эдакая!
— Кто бык или князь?
— Ну, быка моя мать собственными руками завалила и пустила на жаркое, — усмехнулась Милка. — А что до князя, так не мне его судить, он уже не переродится. Но он и его дружки — просто чума на наши головы! Зря ты сюда явилась, — перестав вдруг улыбаться, Милка смерила её внимательным оценивающим взглядом своего единственного глаза. — Потому как всех молодых и хорошеньких они пытаются превратить в своих шлюх. Лучше тебе не попадаться на глаза Данату и его рыцарям, если не хочешь пойти по рукам. Меня они не трогают, матери моей опасаются. А что с тобой будет — я даже страшусь подумать! — Милка шумно вздохнула. — Ну, пошли работать, пока эта крыса Кресс нас не выследил.
Драить котлы и огромные чёрные противни было конечно не самой лучшей и легкой работой, но Мидэя терпела, понимая, что таким образом её всего лишь испытывают. Чему-чему, а терпению её в монастыре научили! К вечеру она уже не чувствовала пальцев, а матрас, который сейчас ей показался королевским ложем — был просто божественной наградой.
— Эй, малохольная, ты что это спать собралась?! Ну, Мидэя, не спи, — затрясла её Милка, — А поболтать? Я должна знать кто ты, откуда.
— Боюсь, я тебя разочарую, — сонно пробормотала Мидэя, — Интересных историй ты от меня не услышишь. Я была ребёнком, когда родители вывезли меня из Тюрингии. Но корабль разбил шторм, морская пучина всех погребла, а меня … подобрала одна бедная женщина. Выходила меня, вырастила. Мы жили на опушке леса, вдали от деревни. Моя приёмная мать была вдовой лесника, поэтому мы перебивались с воды на ягоды, иногда находили в силках мелкую дичь и на том были благодарны творцу. В прошлое полнолуние матушка скончалась и мне пришлось идти искать счастье куда глаза глядят. Я шла, брела, тряслась на телеге, пока не встретила чудесную девушку Милку, вот и вся моя история. Можно я посплю? — соврав не моргнув и глазом, Мидэя сладко зевнула, прикрыв веки.
— Погоди, а как же парни? Скажешь, прожила всю жизнь в лесу нелюдимкой?
— Не могу сказать, что мне было уж так плохо без них, — прошептала Мидэя, проваливаясь в сон.
— Да ты поди должно быть дикая, но вот только речь твоя больно заумная.
Но в ответ на замечание Милки раздалось лишь размеренное дыхание девушки.
На следующий день, прямо спозаранку, они заступили на кухню под крыло горластой, требовательной мамаши Гвен. Когда Милка была рядом — работа спорилась даже быстрее, и с Милкой было куда веселее. Непривычно было конечно, что у некоторых людей рот не закрывался ни на минуту, но Мидэя всё равно находила её очень потешной и милой.
— Ты только представь, какое на нас свалилось счастье то — князь со своей сворой отправляется в поход! Клянусь, только за это стоит денно и нощно благодарить святых покровителей! — заявила ей Милка. — Работы теперь будет немного. Эти прожорливые глотки, наконец, дадут передохнуть и этим стенам и моим бедным ногам! — она весело подмигнула ей лукавым глазом. — Если б ещё Кресс куда испарился — было б полное блаженство! Они отправляются сегодня в полдень. После, без страху быть застуканной я могу показать тебе весь замок целиком.
— И как долго продлится поход?
— А бес его знает! Это уж как князюшке нашему вздумается! Из-за Анны настроение у него прескверное, он жутко зол, поэтому вот едет развеяться. Посшибает пару десятков голов и вернётся.
— Да уж, чем больше я слышу о князе Данате — тем меньше мне хочется здесь оставаться.
На удивление на эти её слова Милка с тяжким вздохом смолчала.
