— И когда это произойдёт?
— Через две недели.
— Так близко! Что произойдёт, если ты этого не сделаешь?
— Я буду вынужден отказаться от своей короны, титула и всех прав на моё наследство.
— Ой.
— Без шуток.
— Почему здесь? Не слишком долгий путь, чтобы найти невесту?
Он смущённо посмотрел в мою сторону.
— Я уже отверг всех молодых леди дома, поэтому отец привёз меня в ваш городок с чётким приказом, чтобы я нашел жену.
— И вот ты здесь, прячешься в лесу со своей собакой.
— Я не говорил, что намерен сотрудничать.
— Ты не хочешь быть наследным принцем?
Он посмотрел вниз на лесную подстилку, глубоко засунув руки в карманы.
— Я очень хочу быть наследником своего отца. Просто не хочу брать невесту.
Я не знал, что на это сказать, поэтому решил промолчать. Мы добрались до берега реки и Милтона, который радостно подпрыгивал вокруг нас.
— А что насчёт тебя? — спросил Ксавье. — Ты женат?
— Нет.
— Почему?
Отчасти потому, что я вообще никогда не желал женщин. Я находил мужчин гораздо более привлекательными, но не хотел говорить ему об этом.
— Я всего лишь слуга, — сказал я. — Даже не слуга, на самом деле — мне же не платят зарплату. Я точно не самый завидный холостяк в округе.
— Это забавно, правда? — сказал Ксавье. Я повернулся и обнаружил, что он наблюдает за мной, в его глазах мелькнула искорка веселья, когда он почесал за довольно впечатляющими ушами Милтона.
— Что?
— У нас противоположные проблемы. Все хотят на мне жениться.
— И это плохо?
— Дело в том, что никому не нужен я, только моя корона. Они даже не знают меня, — он сверкнул озорной улыбкой. — Я мог бы быть распутной, вечно пьяной гнидой, с низменными и преступными замашками, и всё равно отцы выстроились бы в очередь вдоль дороги, готовые продать своих дочерей, как движимое имущество.
— Я никогда не думал об этом в таком ключе.
— Я нахожу всё это варварством.
Я подумал о своих кузинах, покупающих новые платья в надежде привлечь внимание принца. Дейдре была права — для получения приза потребуется нечто большее, чем красивое личико и шёлковое платье.
— А ты распутная, вечно пьяная гнида? — не смог удержаться я от смеха.
Он громко рассмеялся и хлопнул меня по спине.
— Только в мои хорошие дни.
Его увлечение удочкой было недолгим, но он оставался рядом, пока я ловил рыбу. Он сидел на камне, попеременно играя с Милтоном и строгая деревяшку, которую нашёл на земле. Казалось, он не переставал задавать вопросы, и я поймал себя на том, что рассказываю ему о своих родителях, тете Сесиль и моих кузинах.
— Ты сказал мне, что слуга, — сказал он. — Но ты же её племянник!
— Она предпочитает, чтобы ей об этом не напоминали. И, по правде говоря, я тоже так думаю. Одно время я страстно желал, чтобы она стала мне матерью, но те дни давно прошли.
Я пробыл в лесу гораздо дольше, чем следовало. Солнце клонилось к закату, и Дейдре, должно быть, ждала рыбу.
— Тебе обязательно идти? — спросил он, когда я собирал свои вещи.
— Боюсь, что да. Моя тетя и так будет иметь на меня зуб.
— Могу я прогуляться с тобой?
Меня в очередной раз поразила нелепость того, что принц задал такой вопрос, как будто ему нужно было мое разрешение.
— Конечно. Я мог бы пригласить тебя в дом на рыбу. Уверен, моя тетя будет счастлива, если ты…
— Ужин с девицами на выданье? Я бы предпочёл обойтись без этого. Кроме того, у Милтона ужасные манеры за столом.
Я рассмеялся, в основном от облегчения, и был в самом деле рад, что он отклонил приглашение. Он сидел бы за обеденным столом с семьёй, пока я бы их обслуживал. Он знал моё место в их доме, но мысль о том, что он увидит это воочию, была слишком болезненна. Моя тетя пошла бы на многое, чтобы унизить меня. Видеть, как Джессалин и Пенелопа лебезят перед ним, будет ещё хуже. Так что он всё ещё останется тайной — чудесной, радостной тайной, принадлежащей только мне. Меньше всего на свете хотелось делиться им.
— Мы пришли не этим путём, — сказал он, следуя за мной через лес. — Надеюсь, ты не просто следуешь за Милтоном.
Милтон снова бросился вперёд, по-видимому, пытаясь обнюхать каждое дерево, которое видел.
— Нужно кое-что сделать.
— Где?
— Здесь живёт одна пожилая дама. Я оставляю ей рыбу.
Он больше ничего не сказал, просто последовал за мной, когда я направился к пещере ведьмы.
— Что за человек станет жить в пещере? — спросил он, когда я положил рыбу на плоский камень у входа.
Я пожал плечами.
— Люди говорят, что она ведьма. Она может творить магию.
— Я не верю в магию, — он пренебрежительно отмахнулся, заглядывая в пещеру. Внутри была только темнота. Милтон принюхался у входа, но, казалось, не хотел заходить внутрь.
— Говорят, она может превращать тыквы в кареты, а мышей — в лошадей.
Он нахмурился, глядя на меня.
— Это кажется не очень полезным.
На самом деле я никогда особо об этом не задумывался. В чём смысл такого рода магии?
— Я полагаю, она могла бы продавать лошадей.
— Тогда почему бы тебе не оставить её в покое? И почему она живёт в пещере?
— Не знаю, — я старался не раздражаться. В конце концов, он был принцем, и его вопросы обоснованы, даже если заставляют меня чувствовать себя глупо.
— Ты когда-нибудь видел её?
— Нет.
— С чего ты вообще взял, что она существует?
— Рыба, которую я оставляю, всегда исчезает.
— Ты, наверное, делаешь какого-нибудь медведя жирным и счастливым.
Я пожал плечами, чувствуя себя глупо. Дейдре научила меня всегда оставлять подношение для ведьмы. Это казалось достаточно безобидным, но теперь я сожалел, что позволил ему увидеть, как я это делаю.
— Я расстроил тебя, — сказал он.
— Нет, — хотя я не уверен, что это правда.
Он задумчиво посмотрел на меня с минуту, затем вытащил что-то из кармана и положил поверх рыбы. Это была небольшая фигурка — та самая, над которой он работал, пока я рыбачил. Собака — грубая и неизящная, — но в ней явно угадывался Милтон.
— Может быть, медведю понравятся безделушки.
На самом деле это было не для ведьмы. Это было для меня. Это было предложение мира, и я принял его с улыбкой.
Он продолжал следовать за мной, когда мы оставили пещеру ведьмы позади, в конце концов добравшись до поляны, где впервые встретились. Я повернулся к нему лицом, чувствуя себя неловко. Он был высок и величествен, и я удивлялся, как мог смотреть на него и не заметить его благородства. Даже с Милтоном, тяжело дышащим у ног, он практически излучал силу.
— Я чувствую, что должен поклониться или что-то в этом роде.
Он закатил глаза.
— Пожалуйста, не надо.
Но не просто же попрощаться и уйти? Это казалось совершенно неправильным. Вместо этого я протянул ему руку.
— Для меня было очень большой честью встретиться с вами.
Он улыбнулся мне, тоже протягивая руку. Его пальцы сильные и тёплые.
— И для меня это честь. Спасибо тебе за то, что научил меня ловить рыбу.
— Не за что, сир, — его брови нахмурились, улыбка превратилась в свирепый оскал, и я быстро поправился: — Ксавье.
Я хотел остаться подольше. Мне нужен был предлог, чтобы снова прикоснуться к нему. Хотелось, чтобы этот славный, волшебный день длился вечно. Но у меня не было возможности остановить время.
Я неохотно повернулся, чтобы уйти. И как раз был уже на полпути через поляну, когда он окликнул.
— Ты придешь завтра снова?
Я резко развернулся к нему.
— Я не уверен, что смогу.
— Ты же знаешь, я принц, — сказал он. — Я мог бы приказать тебе прийти.
Интересно, он говорит серьёзно или поддразнивает?
— Мне пришлось бы рассказать об этом своей тёте. Ты этого хочешь?
— Нет, — его взгляд опустился. — Полагаю, я об этом не подумал.
Он казался искренне разочарованным. При мысли об этом у меня пересохло во рту и бабочки в животе радостно затрепетали.
