же популярной как Софи? — меня бесцеремонно перехватили за руку. Гражданин среднего роста, прилично одетый. Он кивнул на экран. — Будешь зарабатывать миллионы, купаться в лучах славы. Все этого хотят.
Я брезгливо отмахнулась от посредника, злобно зыркнув на него, и мужичонка, даже не расстроившись, нырнул обратно в толпу, продолжив поиски более внушаемой жертвы.
Не знаю, в каком мире живете вы, а в моём все круто изменилось 31 декабря 1888 года. Именно тогда, стараниями группы оккультистов, в ходе не совсем удачного ритуала, случилась глобальная катастрофа — открылись врата в Ад (на самом деле в параллельную реальность, но об этом как-нибудь потом расскажу). Кардинально изменилась карта мира, Российская Империя раскололась на десятки островов, вечные льды сковали половину земного шара.
Следующие семь лет после События зовутся Всемирным Хаосом: передел мира, развал государств. Тогда же приняли нормы и законы, действующие по сей день. С тех пор демоны официально могут заключать с людьми контракты: некие преференции в обмен на бессмертную душу. Почти за полтора столетия сей бизнес разросся до невиданных масштабов. Дошло до того, что на демонов работают такие вот зазывалы — читай посредники — и самые наглые, цепляются к людям прямо на улице, а не ждут пока к ним обратятся по объявлению или через Посольство.
Короче говоря, безумен не только наш город, но и весь мир, где каждый хочет выбиться в дамки, не желая прозябать пешкой, согревающей озябшие руки над канализационным люком.
Чего же хочу я? Завершить практику у мэтра Эстебана Романова и получить звание магистра. С дальнейшим пока не определилась. Правда, мэтр Эст утверждает, что я безнадежна, и ходить мне в адептках до конца своих дней. В закрытой частной академии, куда сдал меня ненавистный покойный батюшка, отличницей я тоже никогда не слыла. А Романов взял меня на поруки только из-за моей специализации — магии Духа. Старик честно пытался сделать из меня толкового теурга, но весь толк, видимо, вышел ещё в детстве (когда папенька розгами стягал), а бездарь вот осталась.
Пешком я бодро дотопала до Чугунного моста, немного постояла на светофоре и, перейдя улицу, взбежала по лестнице под козырёк с не примечательной черно-белой вывеской «Салон красоты». Не без усилия потянула на себя тяжелую железную дверь и протиснулась внутрь. В нос сразу ударил запах аммиачной краски, лака для волос, кофе и тяжелый, сладковато-мускусный аромат дорогих духов. Очень навязчивый, удушливый и знакомый до дрожи в коленях.
— Ли, как хорошо, что ты вернулась! — навстречу мне вылетела Ника. Взъерошенная и бледная, подруга нервно теребила завязки фартука.
— Лидия ван Мор! — раздался грозный, хорошо поставленный голос, который, я надеялась, больше никогда не услышать.
— Где мэтр? — придушено спросила я Нику.
Она только плечами пожала и отступила, пропуская меня в небольшой зал.
Здесь было тесновато, но зеркало во всю стену, компактный функциональный столик, многоярусная полка на колесиках, высокое парикмахерское кресло и раковина в углу, органично вписывались в пространство. А чистота, которую поддерживала Ника, вкупе создавали настоящий уют. Ещё тут стоял небольшой кожаный диванчик и фикус в горшке, а вот зачарованную дверь, видеть могли не все, как и пройти через неё в святая святых.
— Добрый вечер, мадам Отто, — мне пришлось очень постараться, чтобы голос звучал ровно.
Магистр некромантии, банши, и завуч Академии Сакральных Искусств, сидела в кресле и попивала кофе из маленькой белой чашки.
— Я смотрю, Романов нашел достойное дело для своих практиканток, — престарелая бестия обвела творческий уголок Ники презрительным взглядом. — На большее вы всё равно не годитесь.
Через зеркало я увидела, как подруга побледнела, потом побагровела, наматывая на палец несчастную завязку.
— Что вас к нам привело? — сдержанно поинтересовалась я, сцепив руки за спиной и покачиваясь с пяток на носки (идиотская привычка осталась со мной со времен начальных курсов академии, и проявлялась всякий раз, когда я попадала в затруднительное положение).
— Эстебан лично пригласил меня, — она поднесла к ярко-алым губам чашку и сделала глоток горячего напитка.
Входная железная дверь хлопнула, и мы с Никой подпрыгнули, как по команде отступив к стене. Банши даже не дрогнула, со звоном опустила блюдце на стол и довольно заулыбалась.
Мэтр стремительно вошел в помещение. В грязной обуви, с останками какой-то дряни на полах плаща и мысках ботинок. Запахи мертвечины и серы пришли следом за ним. Высокий, плечистый, седовласый мужчина с совершенно непроницаемым лицом и ледяным взглядом. Он коротко кивнул мадам завучу, словно совсем не удивился столь позднему и неожиданному визиту, и обратился ко мне.
— Ты упустила беса, — в его голосе не звучали уничижительные ноты, какие всегда слышались в отцовском баритоне, но легче мне от этого не стало.
Я виновато потупилась.
Вечерняя охота не задалась. Сперва мы потеряли время в пробке, а приехав на место, обнаружили заказчика на пороге его собственного дома в луже крови, с разодранным горлом и проломленной грудной клеткой. Его супруга (из-за которой он нас и вызвал), сидела в гостиной перед теликом и доедала сердце благоверного. Ну, не совсем она, а то, что в неё вселилось.
К мэтру часто обращались, когда желали скрыть от общественности свои проблемы. Мало кому хотелось, чтобы их грязное бельё выворачивали у всех на виду. За полгода практики я убедилась, что никто не без греха. Даже приличные с виду господа и дамы, посещающие храм каждое воскресенье и в церковные праздники. Молодые влюбленные, состоявшиеся семейные пары, достопочтенные старики. Уличив однажды вторую половинку в измене, люди не гнушались даже убийством и проклятиями. И ладно бы они шли закладывать свою гнилую душонку и просили всемогущую сущность избавить от неверной или неверного. Так нет! Они ведь строили из себя великих колдунов! Покупали в близжайшем книжном самоучитель по практической магии в мягкой обложке, написанный законченным болваном, и совершали такое, от чего у истинных мэтров оккультных наук волосы вставали дыбом.
Вот и на моей голове этим вечером прибавилось белых прядей, когда я увидела женушку господина Князева всю в крови, с шальным взглядом, вздувшимися черными венами под бледной кожей и
