и одежда непонятная, и сами вы запыхавшаяся такая. И слова еще эти чужеземные. Неужели вы из Леганов? Больше и неоткуда ведь. Это у них там прогресс полным ходом движется! Кошмар, а я вас чуть взашей не выгнал! Да меня казнят за такое!
Мужчина ещё раз осмотрел меня с ног до головы и разохался, начиная суетиться и бегать возле столика. В одно мгновение липкая древесина приобрела человеческий вид и даже некую опрятность, рядом со мной появились ложки и кусочки хлеба. Я запуталась в обозначениях и радостном щебетании, окончательно потеряв возможность понять, что такое Леганы, где тут чужеземные слова, и почему я вызываю у трактирщика искренний восторг. Пришлось соглашаться со всем, что дают.
– Из… Леганов, да. Приехала вот на ваши земли посмотреть. Да только непривычно пока. Деньги кончились, к примеру.
– Так это не проблема, гостья вы наша дорогая. Таким гостям и еда бесплатно, и комнатку организуем. Чтобы вы хорошо о нас помнили да рассказывали всем о гостеприимстве Кристанских граждан. Милая, расскажите-ка о ваших землях. Эй, Элина, иди ко мне. Живо! – Последний выкрик был адресован к молоденькой румяной девушке, будто бы вылепленной из иллюстраций книги сказок. Длинные ресницы, русая коса до пояса, алые губы – очень милое и простое лицо внушало доверие. Она прибежала на зов и тихо встала около стола, смущенно улыбаясь.
– Учти, это почётная гостья! – не прекращал кричать хозяин. – Накорми её, а потом кровать приготовь! Поняла?!
Девушка кивнула и убежала обратно. А мужчина с неописуемым интересом уставился на меня.
«Хорошие же они актеры» – подумала я, улыбнувшись в ответ.
– Расскажите мне, как у вас в стране? Говорят, наводнения недавно случились? Да и у нас то засухи, то дожди. Даже не разберешься, гневаются боги на нас или счастье посылают!
– Эх, урожай отвратительный. Поля залило водой, потонуло всё вместе с козами. – Я отхлебнула великолепного супа и закивала.
Не знаю, зачем я приплела к этой картинке коз, но, кажется, хозяин не особо удивился. По крайней мере, не подал виду. Он участливо покачал головой, задал еще пару вопросов, а потом, извинившись, ушел к неожиданно забредшему в заведение гостю.
Голова всё ещё шла кругом. Я насытились вкусной пищей и решила прогуляться по уже темнеющему селу. Всё-таки за это заплачено, значит, я должна получать максимальное удовольствие. Видимо, трактирщик рассказал всем об «иностранке», поэтому жители смотрели на меня уважительно. Да, жертвы тут сходят с ума, наверное. Скажешь, что ты ведьма, а в тебя еще и камнями начнут кидаться.
Дико натурально!
В своих раздумьях я вышла на маленькую площадь, полную людей. Было очень шумно, кто-то выкрикивал ругательства, некоторые смеялись, требуя чьей-то смерти. Ух, даже представление организовали. Надеюсь, не моя гибель нужна достопочтенным «гражданам»?
Нет, не моя. На деревянном помосте, рядом с высоким неокрашенным столбом, стоял молодой мужчина со связанными впереди руками. Потертые выцветшие темные штаны служили единственной одеждой на нём и удивительно дополняли весь его блеклый облик. Этот человек был невероятно серым. Бледное лицо с четко выступающими на нем серо-зелёными глазами, странные волосы цвета потускневшего серебра. Такое ощущение, что перед тем, как оказаться здесь, человек долго валялся на земле. Рядом стоящий мужчина с ухмылкой поигрывал плетью. Его образ служил полной противоположностью пленнику. Черные начищенные высокие сапоги, закатанные в них брюки, плотная куртка и злость в карих глазах.
Я ещё раз поразилась отличному актёрскому составу и исполнению разученных ролей.
– А что он сделал? – с интересом спросила у стоявшей невдалеке старушки
– Так он – нечисть проклятая! – взвизгнула та. – Поймали наконец-то демона, немного поучат жизни, а поутру, после рассвета, казнят. Давно у нас такого не было, никак богов прогневали, что они чудовищ к нам направили!
Интересно, как его будут казнить? Прольется бутафорская кровь или артисты наконец-то свернут представление, раскланяются и вручат мне цветы?
Меня подпустили поближе к «сцене», и я выжидающе встала около помоста. Плененный мужчина зло взглянул на меня и закрыл глаза. Никогда бы не подумала, что можно сыграть такой ненавидящий взгляд.
Палач занес кнут. Я с ещё большим интересом подалась вперёд. А зря. Потому что в следующую секунду вздрогнула от самого настоящего звука удара самой настоящей плетью по спине. Молодой человек, сжав зубы, ахнул и неловко повалился на доски. Я уставилась на кровоточащую рану и мелко задрожала.
Неужели такое можно сыграть? Или нельзя? А если нельзя, что же это за место?! Я действительно сошла с ума?
Нет. Это умелая постановка. Ещё немного и этот парень поднимется, поклонится мне и покажет, каким образом была создана такая реалистичная сценка. Ещё чуть-чуть.
Но в этот момент палач с удовольствием пнул пленника под ребра и хлестнул по спине еще раз. Со всех сторон слышались восхищенные крики, рядом кто-то обещал «проучить уродца» самостоятельно. Я же стояла, боясь двинуться в сторону. Это было слишком реалистично и отвратительно. Такое нельзя сыграть. Это плохая шутка. Ещё несколько ударов, и бессильно лежащего на животе мужчину рывком подняли с досок и привязали к крюку, торчавшему из верхушки столба. Палач издевательски похлопал плененного по щеке, а люди начали оскорблять молодого человека и кидаться в него комьями земли.
Блондин сжал зубы и молчал. С лица отхлынули все краски, а когда парень повис на собственных выкрученных руках, оно окончательно побелело. Но он молчал.
Я попросту не выдержала этого зрелища и убежала. Присела на какую-то скамейку и с силой сжала виски. Руки дрожали всё сильнее, а к горлу подкатывал колючий ком. Я всё еще видела перед собой серые глаза преступника, и от этого взгляда становилось страшно. С каждой секундой воспоминаний всё отчетливее становилось понятна реальность этого непонятного мира. Нет игр, в которых так сильно терзают человека, невозможно с такой ненавистью бить ботинком по рёбрам преступника. Не знаю, что это такое, но явно не обман.
На подкашивающихся ногах я побрела к трактиру. В голове прозвучало ехидное: «Раз это правда, то придётся тебе учить старославянские слова, иначе не выживешь», но я только тряхнула головой. Мне было плохо и почему-то стыдно перед этим человеком.
Не помню, как я добрела до комнатки, как легла на постель и сколько лежала, боясь закрывать глаза. Не помню, как заснула. Но проснулась посреди ночи от мысли: «И поутру, после рассвета, его казнят».
Сон отошёл в сторону. Перед глазами стояли острые черты лица, тонкий нос и бескровные прикушенные зубами губы. В сердце поселился неприятный страх, липнущий к грудной клетке. Дышать стало сложно. По телу
