лошадей кнутом, и шестёрка с топотом и громом понеслась.
Притормаживать на повороте Саш не стал – карета опасно накренилась, а кучер привстал на козлах и разразился залихватским разбойничьим свистом.
Искра завизжала от восторга.
Интересно, этому пижону, как его, ван Стрём или ван Срам, не стыдно, что вся округа наблюдает эти детские забавы? Соседи наверняка приникли к окнам…
Вырулив на оживлённую улицу, Саш сбросил маскировку – и скорость.
– Ну ты даёшь! – выдохнула Искра. – И так от танцев голова кружится!
Её бальный наряд превратился в униформу служанки – тёмно-коричневое платье до середины икры, простой белый фартук, в волосах наколка. Саш настаивал на чепце, но Искра поставила ультиматум: "Не сделаешь, надену короткую юбку, а колдует пусть агентство!"
– Я всё не нарадуюсь на твои туфли, – тараторила Искра. – С виду настоящий хрусталь, стукнешь – звенит, а внутри мягкие, удобные, хоть до утра пляши – не устанешь! А красота какая!
Она наклонилась, стянула с ноги одну – в свете фар встречных машин и уличных огней прозрачные грани сверкали и переливались, а Искра вертела туфельку так и этак, любовалась.
– Они светятся в темноте, – сказала почему-то шёпотом. – Совсем чуть-чуть. Кажется, что внутри спит солнышко… Слушай, ты мог бы у нас подрабатывать. Делал бы девчонкам такие же туфельки. А там, глядишь, и агентство станет заказы давать.
Он крепко вцепился в руль:
– Эти туфли – только для тебя.
– Ох, Саш, брось! Ты же обещал не ревновать!
– Я не ревную, – слова застревали в горле. Он сглотнул. – Слушай, Искра, я понять хочу. Серьёзно. Зачем состоявшемуся, зрелому мужчину, промышленному магнату, который чуть ли не миллиардами ворочает, эти игры в золушек?
– Не промышленному, – сказала Искра.
– Что?
– Алексис ван Сторм – не промышленный магнат, а финансовый. Он инвестор. Вкладывает деньги в перспективные стартапы.
– Успешно?
– Ещё как. У него чутьё. Вот Декс-такси, например. Это ван Сторм.
– Нет, это Йан Декс! – Саш угрюмо глядел на дорогу. – Декс придумал, Декс сделал, Декс в лепёшку расшибся. А ван Стрём твой денежки гребёт.
– Опять ревнуешь? Да без ван Стрё… тьфу ты, без ван Сторма не было бы никакого Декса. А денег там обоим хватает.
– Ладно, это я понял. Не понял, на кой чёрт ему Золушка? Трусы постирать некому?
– Ты правда хочешь знать? – Искра прищурилась. – Ладно, объясню. Успешный мужчина по своей сути консервативен. Он добытчик и воин. Охотится на мамонта, побеждает врагов. Домой приходит усталый и израненный, и всё, что ему нужно, это три "п" – почёт, покой и послушание. Он хочет, чтобы вокруг на цыпочках ходили, пылинки сдували и с радостью бросались исполнять малейшую прихоть. Он считает, что заслужил это. А получает – что? Жене подавай внимание и уважение, потому что она, видишь ли, тоже личность, у неё свои потребности. Дети жаждут независимости, и денег, и удовольствий… Даже у слуг профсоюз есть.
– Не жизнь, а кошмар, – съязвил Саш. – Это тебе в твоём агентстве в голову надули?
– Да, в агентстве! И знаешь, они правы, а ты…
Светофор!
Саш ударил по тормозам. Взвизгнули покрышки, передние колёса замерли на стоп-линии – могучий бык перед красной тряпкой тореодора.
– Чтоб тебя!..
Нет, это не тряпка. Кровавый зрак трёхглазого великана – светил в лицо, дразня, издеваясь, наполняя мозг тяжестью… Рука Саша метнулась к горлу, пальцы нащупали бусину на шнурке, сжали изо всех сил.
Искра демонстративно отвернулась к окну.
Загорелся зелёный, Саш бесшумно выдохнул. Сказал мягко:
– Прости. Но я правда не понимаю, Золушка-то ему зачем? И почему вообще – Золушка, а не Белоснежка или Красная Шапочка? Почему не назвать этот бардак "Служанка по вызову"?
– Потому что Золушка больше, чем служанка! – Искра всё ещё дулась и говорила отрывисто: – Она – идеал дома. Работящая, сноровистая, распорядительная. При этом тихая мышка и такая, знаешь, светлая натура, во всём позитив видит. Не перечит, делает, что велят. Не то, о чём ты подумал! Умеет слушать – это на случай, если клиенту захочется душу излить. А потом – раз, и из мышки стала…
– Кошкой, – не удержался Саш.
– Королевой, дурак! Чтобы он ахнул! А потом вспоминал, как дивный сон.
Саш проехал вдоль дома, осторожно пробираясь между припаркованными машинами: мест не было.
– Этот ван Трямс с его капиталами мог бы нанять себе личную золушку с расширенным, так сказать, кругом обязанностей. Чтобы сон не кончался.
– Пошляк! – фыркнула Искра.
Саш выбрался обратно на дорогу и приткнул машину на обочине, под знаком, разрешающим парковку до семи утра.
На улице было свежо, и Саш задержался, чтобы захватить короткий плащик Искры. Утром она просто бросила его на сиденье – Золушке, убегающей с бала, некогда возиться с верхней одеждой. Да и не к лицу ей современный фасон.
Искра ждать не стала. Застучали хрустальные каблучки, будто льдинки – градом по сердцу. Саш догнал, накинул плащ на плечи. Руку не убрал. Так, в обнимку, и дошли до подъезда.
– Он хотел подарить мне браслет, – призналась Искра. – Я сказала, пусть лучше в следующий раз закажет туфельку. Мне тогда бонус начислят.
– В следующий раз?
– Ну да, я же рассказывала: одну и ту же золушку можно вызывать не чаще, чем раз в месяц.
– А что, браслет так плох? – Сашу удалось придать голосу лёгкость.
– Браслет шикарен, – они вошли в лифт, и Искра вдруг склонила голову мужу на плечо. – Алексис купил его для жены, на одиннадцатую годовщину.
Алексис. Колкие звуки чужого имени царапнули сердце.
– Он несчастный человек, Саш. У него дочка погибла трёхлетняя. Её похитили, требовали выкуп, он заплатил, а девочку не вернули. Потом нашли в багажнике брошенной машины… Жена простить не может. Говорит, не надо было в полицию сообщать. Два года прожили кое-как, а теперь она ушла.
Дверь в квартиру Саш отпер картинным взмахом руки. Дешёвый трюк. Каким же убожеством должна казаться Искре их крохотная норка после королевских хором несчастного человека Алексиса ван Сторма.
Он хотел подарить ей браслет, предназначенный для жены. Бил на жалость. Верный способ растрогать женское сердце.
И через месяц он вызовет её снова.
3
Сегодня Саш превзошёл себя. Платье цвета нефрита с тёмным муаром, глубокое декольте в оторочке кисейных драпировок с незабудками и бабочками. Юбки, пышные, как цветок пиона, и такие широкие, что Искра всерьёз опасалась застрять в дверях парадной гостиной ван Сторма.
Уф, прошла! Тютелька в тютельку.
Волосы, днём стянутые в пучок, взметнулись изысканной короной, засверкали искрами киновари, украсились изумрудными стрекозами; каскад локонов заструился по спине. Даже лицо посвежело: кожа просто светилась, глаза стали
