Я снова сосредоточился на странице, уставившись на бежевую кальку и аккуратно прописывая руну. Это было замысловатое заклинание укрепления. Тысяча переплетающихся меж собой символов образовывала мощный барьер.
Завершив написание руны, я положил перо и потёр глаза. Мне потребовалось немало ментальных усилий, чтобы увидеть, как руны соединялись, выстраивались и поддерживали друг друга как камни замковой стены. Каждая должна быть тщательно прописана на своём месте с учётом сильных и слабых сторон. Вместе они становились нерушимыми.
Когда я поднял перо, чтобы написать следующую руну, мне помешал громкий стук в дверь.
— Задница Одина, — выругался я себе под нос, подходя к двери. Открыв её, я увидел усмехающееся лицо своей сестры Ревны. Её мерцающие платиновые волосы каскадом спадали на зелёное платье, которое стоило, наверное, больше, чем вся экономика Ночных Эльфов.
— Гэлин, ты почти закончил с заклинанием, которое приказал сделать отец? — спросила она, проскользнув мимо меня в мою комнату.
— Как я рад видеть тебя, дорогая сестра. Это всегда такое удовольствие, — мой голос сочился сарказмом.
Она проигнорировала меня и плюхнулась на диван. Она принесла с собой апельсин и принялась его чистить.
— Этот диван удобный. Где ты его купил?
— Как бы я ни наслаждался нашими беседами, боюсь, мне надо работать.
— Я буду тихой как мышка, — Ревна бросила кусок кожуры на пол. — Мне нравится наблюдать за твоей работой, — она склонила голову набок. — Желательно без рубашки, чтобы свет свечей подчёркивал эти отменные мышцы.
Я ничего не ответил.
— Мы всего лишь сводные брат и сестра, — сказала она мгновение спустя. — Прошла тысяча лет, так что вообще нет ощущения, что мы родня.
Я стиснул зубы, встревоженный тем, к чему она может вести.
— В былые дни монархи всегда женились на родственниках для сохранения чистоты родословной.
Очередная невольная дрожь.
— Это какой-то личный вызов с целью вызвать у меня рвоту в рекордно короткие сроки? Возможно, тебе лучше испытать свои чары на нашем очаровательном братце Суне.
— Ты не видел женщины почти тысячу лет, пока был в тюрьме. О, за исключением той маленькой туннельной замухрышки, — она драматично задрожала. — Да и вообще, Сун не такой забавный как ты.
— Забавный? Я смертоносный воин, который последнюю тысячу лет прожил как заточённый лич. Забава не числится среди моих сильных сторон.
Ревна закатила глаза.
— Ладно. Сексуальный. Ты разве не помнишь всех тех женщин, которые пытались переспать с тобой до Рагнарёка? Тебе ни одна из них не нравилась, но они ходили за тобой хвостиком как влюблённые щеночки. Я уверена, что ты многих уложил в постель. Но ни одна из них не была тебе ровней, как я. Разве ты не помнишь? Ты был известен как Меч Богов, устрашающий и прекрасный. Мне такого прозвища не дали, и это кажется огромным упущением. Мы с тобой — равная пара, и теперь, когда к тебе вернулась душа, я нахожу тебя привлекательным.
— Что ж, это были весьма тревожные несколько минут, но я должен возвращаться к работе. Ты как хочешь выйти, через дверь или через окно?
— О, мой ненаглядный брат. Эти кандалы на твоём разуме, — она показала пальцами кавычки в воздухе, — помешают тебе в ближайшее время выбросить меня из окна.
— Какая жалость.
Ревна слегка прищурилась, и её расчётливая сторона наконец-то проявилась.
— Так что из своего прошлого ты помнишь?
Почему она спрашивает об этом?
— В смысле?
— Ты помнишь меня?
— К сожалению, да.
«Ужасная тогда, ужасная сейчас».
И всё же я присмотрелся к ней. Она выглядела почти точно так же, как прежде. Сложно поверить, что ей больше тысячи лет, но эльфы стареют очень медленно, как только достигают зрелости. Королю Горму было почти девять тысяч лет, а он выглядел едва старше пятидесятилетнего человека.
Ревна впилась пальцами в апельсин, и сок закапал на мой диван.
— Ты помнишь, как ты был проклят?
Большая часть моей прошлой жизни была ясной как день — сражения, кровь, слава. Заклинания, которые я творил в горах. Лишь последние несколько лет перед смертью сделались смутными. Я знал, что построил магическую стену для защиты Ночных Эльфов, но за прошедшие столетия детали померкли.
— Думаю, проклятье выжгло часть моих воспоминаний, — ответил я наконец.
Брови Ревны взлетели вверх.
— Ну, это многое объясняет.
— О чём ты говоришь?
Вместо того чтобы ответить, она пересекла комнату и встала рядом со мной. То, как её взгляд задержался на моём теле, заставило меня потянуться за рубашкой.
— Так что делает заклинание укрепления? — спросила она. — То, которое так нравится нашему отцу.
— Уверен, ты знаешь. Оно не даст Ночным Эльфам освободиться и укрепит стену. Это не даст им совершать вылазки в Мидгард, — хотя бы в этом у меня и моего отца имелась общая цель. Если между Ночными и Верховными Эльфами разразится битва, проиграем не мы.
Тон Ревны сделался резким.
— Почему бы тебе не сотворить карающее проклятье — нечто, что покончит с ними навсегда?
«А почему бы мне не запереть тебя навеки в тёмной тюрьме, когда я стану королём?»
Мы с Королём Гормом недавно ожесточённо спорили по этому вопросу. Буквально несколько недель назад он потребовал, чтобы я уничтожил Ночных Эльфов раз и навсегда. Поскольку военная кампания против Ночных Эльфов была поставлена на паузу, он отчаянно хотел, чтобы я разработал апокалиптическое магическое оружие для данной цели.
Пока эта штука находилась на моей голове, мне надо было относительно удовлетворять его пожелания, но я не мог способствовать тому, чтобы Верховные Эльфы наводнили Тенистые Пещеры. К счастью, корона защищала его от моего гнева, но не позволяла ему физически контролировать меня. Так что стена останется на прежнем месте. Я был рад не дать Верховным Эльфам напасть на Ночных.
Пока что это оставалось моей единственной целью. Успешная атака на Ночных Эльфов могла означать смерть Али.
Я старался не слишком часто думать о ней; она рушила мою сосредоточенность, а это лишь откладывало моё возвращение к ней. Но сама попытка изгнать её из моего сознания вызывала образ её прекрасного лица. Волосы цвета снега, глаза, сиявшие как лунный свет на воде; кожа, никогда не видевшая солнца, гладкая и лишённая отметин… Моё сердце ныло от желания вновь увидеть её.
— Ну? — рявкнула Ревна, возвращая меня в настоящее. — Разве не лучше будет просто убить их вместо того, чтобы тратить кучу энергии на их сдерживание?
— Ревна, — холодно ответил я. — Ты же помнишь, как давным-давно мне легко было убивать всех вокруг? Как ты заметила, я больше так не могу. Но ты уверена, что так будет всегда?
Она побледнела.
— Ладно. Я уйду, — она пошла к двери с напряжённой спиной. Я уже поворачивался к своей работе, но тут она вновь заговорила певучим голосом. — Чуть не забыла. Отец просил передать, что после ужина у нас будет совещание. Он сказал не опаздывать. Но предупреждаю тебя. У него новости, которые вызовут у тебя желание убить его, — она склонила голову набок. — Как жаль, что ты не можешь это сделать.
Глава 3. Гэлин
Пара охранников была одета в лёгкую броню, и они оба держали по палочке, на конце которой вибрировало смертоносное проклятье. Они стояли по обе стороны от золочёных дверей. Пусть я и был следующим в очереди на трон, они сверлили меня гневным взглядом. Наверное, потому что будучи в тюрьме, я сожрал некоторых их друзей. Не то чтобы меня это волновало.
— У меня назначена встреча с королём, — объявил я, подходя к ним.
Не сказав ни слова, охранники открыли золочёные двери толчком рук.
Сверкающие двери были лишь прелюдией к внутреннему убранству апартаментов Короля Горма. Подход моего отца к дизайну интерьера можно описать одним словом: золото. Если вещь можно позолотить, она была позолоченной: ножки стульев, шторы, бархатная обивка дивана. Даже сиденья унитазов в уборных были золочёными.
