Так что теперь остались лишь мы с Тобиасом, в десяти милях от нужных координат, засыпая под лучами невинного солнца. Его рука скользнула по моей талии, а губы дотронулись до моей шеи, когда он прошептал что-то во сне. Он касался меня так, когда спал, не зная об этом, интимно, но не навязчиво, заставляя мое сердце желать большего. Постепенно желание перешло в успокаивающую дремоту, от которой смыкались глаза. Мое тело расслабилось, и я позволила сну завладеть мной, напоминая телу, что нужно проснуться до заката.
Я проснулась внезапно и окончательно, когда солнце было уже низко и наступила вечерняя прохлада. Ночи всегда были зимними, а дни весенними. Очевидно, что все перепуталось, когда миру настал конец, но ничего лучшего я никогда не знала. Я была дитя Нового Мира, тогда как старый превратился лишь в сказку. Погоду нельзя было предсказать наперед: снег и дождь могли начаться когда угодно, и месяцы не означали смену сезонов, а лишь говорили о прошедшем времени. Видимо, дисбаланс, вызванный вирусом, затронул даже природу. Для этого не было научного объяснения, потому что появившихся тварей и то, на что они были способны, невозможно было объяснить наукой.
Я обернулась посмотреть на Тобиаса. Он уже не спал, его изумрудные глаза казались темнее, чем обычно. Его взгляд изучал мое лицо, спустился к губам и резко вернулся обратно к глазам.
— Проголодалась? — его голос был хриплым ото сна.
Мой желудок заурчал в ответ, и Тобиас протянул мне зерновой батончик.
Я широко распахнула глаза.
— Где ты его достал?
После того, как Аиду утащили, нам повезло, и мы наткнулись на заброшенное убежище, в котором на полках еще была какая-то сухая снедь, но неожиданный прыжок в воду стоил нам мешка с провизией. По крайней мере, я так думала.
Желудок Тобиаса тоже заурчал. Он кашлянул, пытаясь скрыть это, но без успеха. Урчание было слишком громким.
— Я хранил его в носке, завернутым в целлофан.
Я усмехнулась.
— Умно.
Я посмотрела на батончик, специально не глядя на осунувшееся лицо Тобиаса и круги под его яркими зелеными глазами. Я вытащила батончик из его пальцев и заметила вздох облегчения.
Идиот. Если он думал, что я в одиночку съем последнее, что у нас осталось, ему следовала бы быть умнее. Я сняла обертку, разломила батончик пополам, засунула половину в рот и протянула вторую к его губам.
На мгновение я подумала, что он начнет возражать, но затем он открыл рот, принимая еду. Он не был глупым, просто галантным. Его губы коснулись моих пальцев, и по шее разлилось приятное тепло. Я постаралась не обращать внимание и отвела взгляд.
Мы молча оделись, стоя спиной друг к другу. Я развязала волосы, провела по ним пальцами, и снова собрала в хвостик, который заткнула за ворот своей рубашки. Не хватало еще, чтобы за них кто-нибудь ухватился, подобравшись слишком близко. Пожалуйста, не дай им подобраться настолько близко. Мне нужно, чтобы эта ночь — последний рывок — была легкой. Всего одна легкая ночь.
У нас осталось только два часа солнечного света, пока мир не канет во тьму и монстры не выйдут на охоту. Сколько мы сможем пройти, пока тьма не опустится окончательно?
Мы спустились вниз и вышли из амбара.
— Ты точно уверена, что нам сюда? — спросил Тобиас в пятый раз.
Нет, я совсем не была уверена, но это было хорошее предположение, учитывая, что я потеряла компас вместе с нашей едой. Я пользовалась своим чутьем, надеясь, что оно работает. Большая часть нашего мира стала дикой местностью, но иногда мы встречали участок нетронутой земли, словно замерший во времени и не тронутый безумием. Городок, через который мы сейчас пробирались, был одним из таких мест. Он выглядел покинутым, но я знала, что мы не должны чувствовать себя в безопасности. Нам нужно было опасаться не только Одичалых. Человечество подверглось серьезному испытанию после ужасных событий три десятилетия назад, и не все из нас смогли успешно его пройти. Новый Мир разбудил в людях худшие качества. Я вызубрила, что главным было выживание, а для этого нужно быть самым подготовленным, самым сильным и с легкой совестью.
У меня было два из трех, и все еще работала над третьим, хотя что-то говорило мне, что у меня это никогда не получится.
Координаты были местом в пригороде большого города. Я нашла их на карте — поселок, под названием Гаунтлет. Мы прошли уже около пяти миль, плюс-минус несколько сотен метров. Я уже выбилась из сил. Недостаток пищи и воды, недосып, все навалилось и перешло в жуткую головную боль.
— Не подавай виду, но мне кажется, за нами наблюдают, — проговорил Тобиас.
Я сразу насторожилась, но мое тело осталось расслабленным, в то время как я пыталась не паниковать и прислушивалась ко всем своим чувствам, используя периферийное зрение, чтобы оглядеть окрестности. Все выглядело мертвым, но все всегда было не таким, как оно выглядит, и вспышка света, как от отражающей поверхности, попалась мне на глаза. Три вспышки, пауза, и еще одна вспышка.
Сигнал.
Кто-то был в здании слева перед нами. Кто-то с зеркалом и собственной системой сигналов. Это не было азбукой Морзе.
— Что нам делать? — Спросил Тобиас.
— Продолжаем идти. Впереди есть навес; мы нырнем под него. Видишь тот хозяйственный магазин?
— Ага.
— Хорошо.
Он знал, о чем я думаю — оружие. Мои пальцы так хотели сомкнуться на мече, который отец подарил мне на шестнадцатилетие. Легкий, чертовски острый, со слегка искривленным лезвием, у него был свой плейлист, когда дело доходило до сражения с Одичалыми. Черт, этот меч действительно словно пел. Я потеряла его, когда утащили Энжи. Нам нужно было вооружиться, потому что у меня было чувство, что скоро нам придется сражаться с другим типом монстров. О котором я много слышала, но к счастью, пока не сталкивалась.
Мы нырнули в длинную тень навеса, хоть раз благодаря наступающую темноту. Тобиас попытался открыть дверь в магазин.
Заперто.
Нам нужно было сломать ее, и оставалось лишь надеяться, что наши наблюдатели дадут нам несколько минут, чтобы подобрать что-то из оружия. Тобиас стащил куртку, обернул ее вокруг своей руки и поднял локоть кверху, готовясь разбить стекло над рамой.
Воздух засвистел, и Тобиас дернулся. Его рука поднялась к шее, глаза расширились, колени подкосились. Я попыталась подхватить его, но слишком поздно. Он упал на землю, до того, как я поймала его. И тут мою кожу внизу шеи обожгло болью.
Какого черта?
Я потянулась и вытянула дротик. Он был размером с соломинку для коктейля, тонкий и безобидный в моей руке, и затем мое лицо впечаталось в землю.
Глава 2
Было ли это похоже на похмелье? Гудящая голова, бурлящий желудок и ужасный привкус во рту?
Неприятное чувство.
— Ева? Ты очнулась?
— Ага, — хотя я этому особо не радовалась.
Тобиас извернулся за моей спиной, пихнув меня и заставив мою голову закружиться.
— Не дергайся так.
— Нам нужно выбираться отсюда. Эти люди — чокнутые.
— Да, до меня это дошло, учитывая, что они выстрелили в нас отравленными дротиками и связали. Просто клише какое-то, как ты думаешь, кто-то пересмотрел старых фильмов о похищениях?
Тобиас вздохнул.
— Не время для шуток, Ева.
Да, это тоже было клише. Окей, проведи оценку, найди слабость и используй ее. Если ничего не поможет, вышиби из них дерьмо. Спасибо, папа.
— Хорошо, что ты узнал?
— У них что-то вроде культа. Они поклоняются каким-то монстрам. Раз в месяц они приносят людей в жертву, и Одичалые оставляют их в покое.
Да, Одичалые были не единственной опасностью. После распространения заразы, на свете появилось много всякого дерьма, видимо из-за того, что мы стали крайне уязвимыми. Мы больше не находились на вершине пищевой цепи; черт, мы никогда и не были там.
