пеленой волос, огромные синие глаза казались бездонными, а голос был похож на журчание весеннего ручейка. Тонкое, почти эфемерное платье, усеянное водорослями, облепляло ее точеную фигуру.
– Кто ты, моя прекрасная спасительница? – едва слышно осведомился очарованный воин. – Сон ты или явь?
– Я Хранительница Озера, – отозвалась водяная красавица.
– Это же ты освободила меня от пут, – проговорил Джильслан, не отводя от нее глаз. – Ты от верной гибели меня спасла. И сейчас ты, будто мой ангел-хранитель, явилась на помощь.
– Ты серьезно ранен, человек, – сказала она строго и склонилась к его лицу.
Джильслан приподнялся на локтях, но она снова уложила его, проговорив:
– Лежи смирно. Я сейчас вернусь.
Озерная дева бросилась к берегу и нырнула в воду. Ожидание длилось для Джильслана томительно, боль в разодранной ноге росла с каждой секундой, да еще рана на плече снова воспалилась.
Наконец озерная нимфа вернулась и вновь склонилась над раненым воином. Она принесла с собой из глубин озера какие-то водоросли и ракушки.
Коснувшись холодными пальцами его горячего лба, она произнесла:
– У тебя начинается жар…
– Как тебя зовут?
– Ты потерял много крови…
– Как мне тебя отблагодарить?
– Просто помолчи, пока я буду тебя лечить. Договорились? – она строго взглянула на него.
Он кивнул и позволил ей врачевать свои страшные раны, мысленно восторгаясь ее необыкновенной красотой. И все же какая-то часть его души считала озерную нимфу всего лишь плодом разыгравшейся фантазии.
Ее прикосновения были мягкими, чудесная мазь, которую она принесла с собой в ракушке, уняла страшную боль от ран; вместо бинта она использовала длинные широкие листья.
– Кто ты? Почему ты здесь один? – спросила затем озерная красавица. – Почему тебя занесло в эти земли?
– Я воин. Зовут меня Джильслан Меллет, я офицер Восточной империи, – ответил Джильслан. – Удел мой – воевать. Вместе со своим отрядом я отправился на южную границу империи, чтобы остановить бесчинства, которые там творились. Но все мои боевые товарищи погибли в кровавой резне, устроенной степными варварами, а сам я чудом остался жив. Однако потом они настигли и меня, а ты вырвала меня из лап смерти. Дважды. – Джильслан задержал на девушке долгий взгляд и прошептал. – Я так благодарен тебе. Каким же добром отплатить мне за твою заботу?
– Просто забудь меня и уходи подальше от этого озера.
– Нет! – протестующе воскликнул воин. – Ты просишь меня забыть тебя, но это невозможно!
– Уходи, прошу тебя! – взмолилась озерная дева. – Никому не рассказывай обо мне, вот то добро, которым ты способен отплатить мне. Люди не должны знать о духах, хранящих озера. Показываться тебе на глаза было чрезвычайно опасно, но я не могла оставить тебя умирать. Уходи прочь, воин! К утру твоя рана затянется, и ты сможешь двигаться!
Потом она вдруг схватила лежавшую на земле веточку и очертила вокруг Джильслана круг.
– Не выходи за пределы этого защитного круга, и ты будешь в безопасности! Никто из твоих врагов или лесных тварей не сможет переступить через его линию. А теперь я должна тебя покинуть. Прощай, воин!
С этими словами она кинулась к озеру и нырнула в его прохладную глубину.
– Постой! – выкрикнул Джильслан и попытался подняться на ноги.
Но он тут же скривился от резкой боли и рухнул обратно на землю.
– Я не смогу тебя забыть, ты успела пленить мое сердце, – грустно прошептал он, глядя на расходящиеся круги, оставленные девушкой на воде.
***
Воин еще долгое время вглядывался в темную воду, надеясь, что прекрасная озерная дева вновь явится ему. Но она не приходила. Он звал ее – она ему не отвечала. Он пел ей красивые песни – она была неумолима. Он ждал ее, потеряв счет времени. Он верил, что когда-нибудь снова увидит ее столь необыкновенные и милые взору черты. Он не желал говорить ей: «Прощай», как это сделала она.
Любовь к ней сводила его с ума, лишая покоя; горячие чувства затопили его, будто океанская волна.
Шли дни, а воин все ждал и ждал, не теряя надежды увидеть ту, без которой жизнь казалась ему пустой. Он не уходил далеко от озера, питался тем, что находил на кустарниках и под ногами, иногда охотился и, поймав какую-нибудь дичь, жарил ее над костром.
За те дни, что он провел в бесконечном ожидании на берегу озера, ему ни разу не пришла в голову мысль о том, что он должен вернуться к Императору и доложить ему обстановку на границе. Он был влюблен, и не думал ни о чем другом, кроме любви.
Раны Джильслана постепенно зажили, оставив на его теле шрамы. Иногда по ночам к нему приходили дикие звери, но они не смели вторгнуться в защитный круг, начертанный Хранительницей Озера, ибо магический знак еще не утратил своей силы. Кроме того, Джильслан встретил в лесу коня одного из своих погибших соратников и привел его к месту своей стоянки на берегу озера.
Однажды Джильслан снова, как обычно, подошел к самому берегу и позвал свою возлюбленную. Она вновь не отозвалась. И тогда воин скинул сапоги, снял тяжелую кольчугу и, набрав в грудь побольше воздуха, нырнул в озерную глубь.
Озеро оказалось невероятно глубоким, здесь, под водой, кипела своя жизнь. Мимо Джильслана весело проносились стайки рыб, а водоросли тянулись к нему, словно норовя пощекотать. Воин оглядывался по сторонам, мысленно взывая к озерной нимфе. Но ее не было видно; Джильслан решил, что хранительница Озера живет в каком-нибудь дворце, расположенном на самом дне. Но до дна воину было не по силам, ведь он не мог дышать под водой. Он уже начал задыхаться, поэтому поторопился вынырнуть на поверхность.
Едва его голова оказалась над водой, как он принялся жадно хватать ртом воздух. Толща воды служила для Джильслана неодолимой преградой, но он не намеревался так просто отказываться от своей пылкой любви. Поэтому он глубоко вдохнул и снова нырнул вглубь. На этот раз ему удалось продержаться под водой чуть дольше, но его попытка не увенчалась успехом. Он собрался вынырнуть обратно, но, к своему ужасу, обнаружил, что длинные цепкие водоросли крепко обвились вокруг одной его ноги, не давая возможности уплыть. Он попробовал высвободить ногу, но у водорослей была смертельная хватка, они не собирались отпускать пойманную добычу. Рука Джильслана машинально метнулась к боку, на котором висел меч, но на этот раз оружия при нем не оказалось – оно осталось на берегу.
Джильслан почувствовал, как скользкие листья нащупали и другую его ногу и в один миг завернули ее в свои листья. Воин почувствовал, как хищное растение
