считать мерцающее освещение на стене, которое имитировало свет свечей, но таковым не являлось, проход казался тесным, тёмным и влажным.
Когда она дошла до конца, на другой стороне сразу же появился свет.
Алексис оказалась внутри стеклянного пузыря, похожего на террариум, рассчитанный на содержание существа размером с человека.
Тем не менее, она поняла, что солнце, должно быть, скрылось за горизонтом за то время, что она отвлеклась на балконе и в другой комнате.
Меркнущее небо начало по-настоящему темнеть.
Она огляделась вокруг и посмотрела наверх, на облака цвета заката и небо над головой, окрашенное светом садящегося солнца в красный, оранжевый, золотой, фиолетовый и зелёный оттенки. В нескольких местах между облаками она уже могла разглядеть звёзды, а ещё заметила крылатых существ, покидающих свои насесты и рассекающих воздух — они теперь ассоциировались у неё с наступлением ночи.
Как ни странно, здесь Алексис в равной мере и наблюдала наступление ночи, и ощущала его.
Она игнорировала Странника и наблюдала, как облака меняют цвет, как в комнате темнеет, как начинает появляться больше звёзд.
Через несколько минут темноту в апартаментах нарушали лишь мерцающие, похожие на пламя огоньки, обрамлявшие края комнаты.
Когда последние лучи солнца угасли, за стеклянными окнами один за другим начали зажигаться городские огни. Линия горизонта вокруг реки по обеим берегам постепенно светлела, хотя и не становилась такой же яркой, как дома, но светилась более тонкими оттенками, разбавленными яркими пастельными и насыщенными синими, зелёными, золотыми и пурпурными тонами.
Алексис взглянула вправо, где прямо за извилистой линией тёмной реки небо начинало светиться. Пентхаусы близ реки, чьи строения расположились прямо на берегах, казались зажатыми между воюющих горизонтов ярких, клубящихся огней по обе стороны от тёмной воды.
Что-то здесь было не так.
И не только здесь, в пентхаусе, и даже не в Лондоне, который не был Лондоном.
Что-то ощущалось не так во всём мире, возможно, даже во всём измерении.
Было ли это из-за отсутствия Светоносных?
Или это, наоборот, причина, по которой у них никогда не было Светоносного?
Этот мир каким-то образом отрезан от всех остальных?
В юности Лана, наставница и тренер Алексис, давала ей читать рассказы о том, что произошло с мирами, когда они оказались отрезаны от сети порталов. Вместо того, чтобы быть защищёнными своей изоляцией, они становились более тёмными, безумными и зловещими.
Они оказывались потерянными без связи с другими мирами.
Существа, которые несли с собой свет других миров через врата, были отрезаны от источника своей магии, от самой своей сущности. Ликвидация врат не просто отрезала миры друг от друга и от тёмных царств.
Это оторвало их и от Света… от Древних, главных носителей этого света в материальных мирах.
Этот мир, Мир Странников, казался именно таким.
Это напоминало ей что-то вроде извращённого парка развлечений, где все выглядит красиво, но аттракционы могут сожрать гостей, как только зайдет солнце.
При этой мысли Алексис повернулась к Страннику, который сидел за богато украшенным столом со спиралевидными ножками, которые стояли на изгибах. Как и всё остальное здесь, это было красиво, по крайней мере, на первый взгляд.
— Ты уверен, что здесь нет Иных? — хмуро спросила она.
— А что думаешь ты? — терпеливо спросил он.
— Я думаю, они здесь есть, — она помрачнела, прищурившись. — Думаю, ты тоже это знаешь. Но по какой-то причине ты лжёшь мне.
Он улыбнулся, но его улыбка не коснулась глаз.
Наклонившись, он похлопал по сиденью рядом с ним.
— Иди сюда, — произнёс он непреклонным голосом. — Не надо лаять на меня с середины комнаты. Пройди, сядь. Чтобы мы по-настоящему смогли поговорить, Светоносная.
Алексис стиснула зубы от его обращения к ней, словно к собаке.
Он сейчас даже описал её похожим образом.
Тем не менее, она подошла к нему и села на один из круглых стульев с полосатыми лилово-жёлтыми подушками. Она села не на тот, что он указал, а на прямо противоположный ему стул. Выпрямив спину и обхватив пальцами края стола, она сидела и ждала.
Она почувствовала, когда Уоррик зашёл в комнату и встал у входа в коридор.
Она не удосужилась взглянуть на него, пока Странник не отпустил его взмахом руки.
— Не сейчас, — сказал он ему отрешённо. — Оставь нас.
— Сэр?
В голосе охранника прозвучало открытое предупреждение.
Алексис взглянула на высокого мужчину со странными клановыми татуировками, поднимающимися по шее и покрывающими обе руки. Она взглянула на надписи и странные узоры из чёрного, золотого и коричневого цветов, а затем снова на его лицо.
Какое бы предупреждение ни хотел передать охранник, Король Странников казался невозмутимым.
— Мне нужно, чтобы ты уладил другое дело для меня, — произнёс он отстранённым голосом, пока изучал лицо Алексис. — Мне нужно, чтобы ты присутствовал, когда доставят посылки.
— Сэр?
— Уоррик? — переспросил его Странник, в его собственном голосе теперь звучало лёгкое предупреждение. — Я не буду повторять.
Воцарилась тишина.
В этот момент Алексис ощутила борьбу сил между двумя мужчинами.
Странник хотел, чтобы Уоррик ушёл.
Уоррик хотел остаться.
Странник думал, что здесь с ней он будет в безопасности, хотя она только что пыталась его убить, возможно, в пятый или шестой раз за последние два дня.
Уоррик явно не соглашался.
И всё же после короткой паузы и пристального взгляда в её сторону более крупный мужчина неохотно подчинился, развернулся и отступил обратно в тёмный туннель.
Алексис не сомневалась, что он ждал на другом конце коридора, наверняка с каким-нибудь чудным звериным оружием, которое сжимал обеими руками.
Она перевела взгляд обратно на Странника после того, как Уоррик исчез, и увидела, что тот смотрел на неё.
— Что за посылки? — спросила она ледяным голосом.
Он нахмурился.
Она без всяких его слов знала, что он не ответит.
Какой-то извращенный гнев в ней всё равно настаивал на том, чтобы продолжать спрашивать.
— Что за посылки? — повторила она.
Он поджал губы.
— Мы должны прекратить это, ты и я, — произнес он.
На первый взгляд его голос сохранял разговорчивый тон, но она снова услышала жёсткие нотки. В его глазах сверкал раздражённый, граничащий с гневом интеллект, пока он изучал её.
Всё ещё изучая её глаза, её губы, всё выражение лица, он нахмурился.
— Мы должны прекратить это, — добавил он. — Это ниже тебя, Светоносная. Это ниже меня. Это ниже нашего достоинства. Более того, я настаиваю. Я больше не могу терпеть эту абсолютно ребяческую трату времени. Я не стану терпеть такое.
Алексис сохраняла неподвижное выражение лица.
Несмотря на это, она мельком испытала удивление.
Изменение его тона после того, как он вёл
