— То есть, — Тинра встала, и тоже сходив за водой, плюхнулась на мою кровать, — ты больше не собираешься, как и остальные дурочки, идти к этим двум магам, чтобы они исполнили твое желание? Да ни в жизнь не поверю!
В прошлый раз я пошла…
Глупая, наивная и до безумия влюбленная в того, кто этого не заслуживал. Я не просила сделать меня краше, не умоляла, дать мне приворотное зелье, и не желала денег или украшений. Моей единственной просьбой были капли исцеления для того, пострадал в очередной пьяной драке и процесс выздоровления был крайне болезненным — уже в пятый раз лекарь ломал его руку, в надежде, что кости срастутся правильно. Мой Можан. Самый красивый парень в Суассоне. И самый беспутный. Азартные игры, выпивка, девицы и привлекательные вдовушки, а так же молодые скучающие жены — последние были опаснее всего, ведь любой обзаведшийся рогами муж, стремился расправиться с посмевшим посягнуть на брачные узы.
Когда я впервые встретила Можана, он был избит, правый глаз почти заплыл и ничего не видел, но левый смотрел весело и приветливо.
«Малявка, тебе помощь нужна?» — и широкая ладонь протянулась ко мне, брошенной шайкой грабителей на мостовую и беспомощно пытающейся подняться.
Он протянул мне руку, а я отдала ему свое сердце…
Но никогда Можан не считал меня своей девушкой или невестой. Я была приятелем, порой помогающим ему выбраться из неприятностей и не более. «О, малявка пришла! Притащила что-то поесть? Давай сюда». Почему-то меня это устраивало. Почему?
Спустя несколько лет после нашего брака, принц Эльтериан узнал, для кого я просила капли исцеления. И все кости Можана были переломаны в императорской тюрьме, а когда зажили, сросшись криво и косо, были сломаны снова.
«Ты видишь это? Нравится? Он тебе все еще нравится?»
«За что вы так со мной, Ваше Высочество?»
«За то, что посмела любить его, Асьениэль. За то, что во сне посмела произнести ЕГО имя. Ну, так как тебе мой подарок, любимая? Нравится?»
Можан погиб спустя два года невыносимых пыток. И я ничего не смогла сделать для того, кто когда-то протянул мне руку помощи. Абсолютно ничего.
— Ты чего побледнела так? — Тинра вскочила с кровати. — Сенна, может, я за мадам Бомари схожу?
— Ннет, не стоит! — выдохнула испуганно.
— Ты чего это командуешь? Что за тон? — возмутилась соседка.
Командую? Наверное. Привыкла…
— Прости, пожалуйста, не нужно тревожить мадам Бомари, я в порядке. Тинра, а напомни мне, если не составит труда, какое сегодня число?
— Так десятое… Асьен, не нравишься ты мне. И откуда ты только слов таких понабралась? Нормально говорить не можешь?
Десятое… Десятое число срединного месяца лета 1865 года, от создания Империи династии Эвердан.
А пятнадцатого числа на принца Эльтериана будет совершено покушение, за которым стояли остатки ордена Заклинателей. Юные послушники, в ту злополучную ночь отсутствующие в клане, ударили разом и все могло бы закончиться смертью его высочества, но Заклинатели были ранены лордом Каенаром, и не сумели нанести последний фатальный удар. Однако жизнь принца все равно оказалась под угрозой, и я выхаживала его более месяца…
— Капли исцеления и лорд Каенар…
— Сенна?! — не на шутку встревожилась Тинра. — Ты же сказала, что не пойдешь?
— Пойду, — прошептала я, глядя на свое отражение.— Не знаю, поможет ли это, но если есть шанс, хоть малейший шанс… я пойду на все!
И на ходу натягивая платье, я поспешила прочь из комнаты, в которой жарко становилось уже с рассвета.
— Сенна! Головой ты ударилась, что ли? — крикнула мне вслед Тинра.
— Сенна, на рынок сходи! — мадам Бомари услышала мои шаги на лестнице.
— Как вам будет угодно, мадам, — почтительно ответила ей.
— Только мигом, — ворчливо потребовала хозяйка, — потом проводишь Лиззет к этим магам, чтоб их часами с городской ратуши прибило!
О, нет. К магам, я даже не приближусь больше!
— Мадам Бомари, я не успею на улицу Роз, — накинув плащ с капюшоном и забирая со стола список и деньги, крикнула хозяйке. — Будет гораздо безопаснее и надежнее, если молодой мастер проводит мадмуазель Лиззет. Он точно глаз с нее не спустит, а я… я всего лишь глупая девица, мадам, я могу засмотреться на магов и что тогда станется с нашей молодой госпожой?
Мадам Бомари появилась на кухне с гребнем в руках, распущенными частично седыми уж волосами и непониманием во взгляде.
— Сенна, ты где таких слов понабралась? — настороженно спросила она.
Я не нашлась, что ответить.
— Но твоя правда, разбужу сына, с ним Лиззет точно будет надежнее, да и постесняется при нем вести себя как последняя дурочка. А ты, — внимательный взгляд, — так и быть, сходи к своему Можану, и да — там ветчина есть, и сыра кусок возьми, и хлеб — нам трех хлебов на день много будет, один отдай своему этому. И осторожнее давай, мадам Локкад странные вещи говорила про заброшенную лекарню на окраине, не приближайся к этому месту.
Заброшенная лекарня…
Десять лет назад, когда Эльтериан, растерявший часть своих сил, метался в бреду, лорд Каенар говорил об этом. Он приходил каждый вечер, и рассказывал о ходе расследования другу, который даже не был способен услышать его. Но слышала я. Я слышала все.
— Благодарю, мадам, — реверанс. — У вас очень доброе сердце.
Когда я уходила, мадам Бомари все еще стояла с гребнем в руках и смотрела на меня так, словно видела впервые. Мне следует вести себя осмотрительнее, и выражаться как можно проще.
* * *
Заброшенная лекарня ранее была местом, на которое никто не обращал внимание. На улице Осенних Листьев всегда было много народу, бегали дети, возвращались с ночного улова рыбаки, спешили на рынок торговцы. Район тут был не богатый, но в Суассоне трудолюбие считалось главным достоинством, а потому жителей улицы Осенних Листьев всегда уважали, да и дорога была проходной — самый короткий путь от речного порта до городского рынка. Но сейчас улица казалась заброшенной, а все жители старались ходить другим путем, через Ясеневую улицу. Так хоть и было дольше на добрых четверть часа, однако жители все равно старательно избегали улицы Осенних Листьев. Столь старательно, что с трудом несущая корзину я, оказалась единственной на всей дороге.
Значит, все знали.
Мадам Бомари упомянула слова мадам Локкард, но я думаю не одна она предупредила всех прочих горожан, что с заброшенной лекарней что-то не так. Получается, что жители Суассона знали о заклинателях, но ничего не сообщили магам, и в итоге принц едва не погиб? Неужели именно поэтому, его высочество и лорд Каенар так возненавидели весь городок?
Я шла по улице Осенних Листьев, настороженно оглядываясь, и вздрагивая каждый раз, когда слышала хоть звук. Несколько раз из окон домов мне махали хозяйки, жестами советуя вернуться обратно, но я лишь натянула капюшон сильнее, скрывая свое лицо, и продолжила путь, не понимая, с каких пор привычная корзинка для походов на рынок, кажется мне столь тяжелой?
Двести восемьдесят шесть шагов, и чувствуя, как онемела правая рука от непосильной тяжести, я скользнула к наглухо заколоченной лекарне. Медленно обошла ее, выискивая задний вход, и вздрогнула, когда внезапно к моей шее прижался холодный острый клинок.
— Кто ты? И что здесь делаешь? — голос был тихим, злым и принадлежал мужчине.
Я знала его. Гродари Армель — единственный захваченный живым Заклинатель во всей истории. После многочасовых допросов он скончался, попросту перестав дышать. Неимоверно, но этот человек обладал настолько железной волей, что сумел остановить собственное дыхание, вопреки инстинкту самосохранения. Смелый и отважный юноша, оставшийся без возможности погибнуть, потому как передал свой яд товарищу.
А значит, он умеет сопереживать и проявлять заботу о других.
— Мне очень тяжело, — прошептала не оборачиваясь, — эта корзинка со снедью для вас, адски тяжелая, я уже не чувствую руку.
