виду саквояжике окажутся тяжёлые металлические инструменты. Кузен под тяжестью чемодана повалился вперед. Сперва к моим ногам приземлился мой лимонно-желтый саквояж, распахиваясь и вываливая наружу всё свое содержимое, затем— мой горе-попутчик. Приземление Освальда назвать мягким было точно нельзя, потому как кузен упал прямо на мои инструменты. Деревянный ящик хрустнул под тяжестью тела мужчины, и я не смогла сдержать разочарованного стона.
— Освальд, ты в порядке? — бросилась к нему тётушка София.
— Кажется, я сломал ногу, — простонал кузен, хватаясь за лодыжку.
— Вы едете или остаётесь? — послышался голос проводника из тамбура вагона. — Локомотив отправляется через две минуты!
— Как же быть? — растерянно проговорил дедушка Гарет. — Томас ждёт вас уже сегодня. Я обещал, что вы приедете ближайшим поездом, а вы все знаете, как я отношусь к обещаниям!
Главным жизненным правилом деда было— всегда выполнять обещания, и за все свои семьдесят два года, он ни разу его не нарушил.
— Я могу отправиться одна, а Освальд после осмотра лекарем приедет в Жерданию на следующем локомотиве! — бодро проговорила я.
— Так и сделаем, — нехотя, согласился дед. — Только, Эмма, будь очень осторожна и сразу как доберешься до места отправь мне телеграмму.
— Хорошо, дедушка,— чмокнула я старика в щеку. — Не волнуйся, я справлюсь.
И пока мистер Гарет не передумал, я покидала разбросанные по платформе вещи в свой лимонно-желтый саквояж и быстро поднялась по лестнице в вагон.
— Поезд отправляется! Просьба всех провожающих отойти подальше от рельсов! — прокричал проводник— невысокий мужчина средних лет с добродушным круглым лицом.— А пассажиров занять свои места в соответствии с номерами билетов.
Я взглянула на прямоугольный кусок бумаги, на котором значилось седьмое пассажирское сидение. Я прошла в вагон и, протискиваясь сквозь узкий проход, принялась вчитываться в значки-номера над обтянутыми пёстрой тканью сидениями. Вот он— седьмой номер напротив черноволосого смуглого парня, который, не отрываясь, смотрел в окно.
— Доброе утро, — поприветствовала я попутчика и попыталась пристроить свой саквояж под сидением.
— Позвольте, помогу.
Парень поднялся со своего места и с лёгкостью, словно он ничего не весит, закинул мой багаж на верхнюю полку. Вроде щуплый с виду молодой мужчина справился с ношей получше коренастого Оззи.
— Благодарю, — немного удивлённо ответила я и поспешила занять своё место, потому как паровоз издал предупреждающий свисток и тут же тронулся в путь.
Я посмотрела в окно и увидела на перроне удаляющиеся фигуры моих родственников. Дедушка Гарет и тетушка София махали мне на прощание руками, а Освальд, оперевшись о плечи отца и мисс Фэйт, поджав левую ногу, провожал паровоз злым взглядом. На мгновение наши с кузеном взгляды встретились, и я почувствовала ненависть, исходившую от него. Значит, Освальд винит в случившемся с ним несчастье меня. Ну, кто бы сомневался?! Для кузена с самого раннего детства я всегда была во всем виновата: и в том, что у него не оказалось таланта механика, и в том, что дед души во мне не чаял, и, наверное, даже в моем появлении на свет. Все же хорошо, что я еду в столицу одна-без Оззи, могу немного расслабиться и помечтать о грядущем во время поездки. Я с наслаждением откинулась на спинку сидения, которое оказалось на удивление мягким и удобным.
— Вы направляетесь в столицу?— спросил меня мой попутчик.
— Да, а вы?— тут же поддержала я беседу.
— Я родом из Жердании,— с улыбкой ответил черноволосый парень и одарил меня лучезарной улыбкой. — Простите, забыл представиться— Джером.
— А я Эмма,— я пожала протянутую руку, оказавшуюся теплой и сухой на ощупь. В рукопожатии чувствовалась скрытая сила, и я спросила первое, что пришло мне в голову:
— Джером, вы тоже механик?
Было бы невероятным везением вот так в поезде встретить настоящего мастера, мы могли бы провести за увлекательной беседой о любимом деле все пять часов поездки.
— Нет, мой род деятельности немного отличается,— покачал головой парень, все еще продолжая улыбаться.— А вы, как я понял с ваших слов, девушка-механик?!
— Так и есть,— тоже с улыбкой ответила я.
— Глядя на вас, в это сложно поверить,— изучая меня пронзительным взглядом черных глаз, задумчиво сказал Джером.
— Почему?— удивилась я.
— Вы такая красивая, ухоженная. Я мог бы представить вас на балу в королевском дворце, но никак не в мастерской с жестянками.
— Внешность обманчива,— пожала я плечами.
К комплиментам моей внешности от лиц противоположного пола я привыкла и давно уже не обращала на них внимания, а вот когда кто-то хвалил мой талант механика, расцветала, словно роза в цветнике тетушки Софии.
— И давно вы увлекаетесь этим занятием?
— Сколько себя помню,— ответила я чистую правду.— Мой дед— хозяин механической мастерской, и я с раннего детства окружена железками. Возможно, если бы я выросла в другой среде, нашла бы себе более женское занятие, а так у меня просто не было выбора.
Я рассмеялась. Конечно же я лукавила. Дед и тетушка София старались увлечь меня другими занятиями, но кроме конструирования и изобретения, у меня больше ни к чему не лежала душа.
Я поймала на себе внимательный, изучающий взгляд Джерома и поспешно отвернулась к окну. Было в этом парне что-то настораживающее, своим взглядом, он словно пытался прочитать меня, как открытую книгу.
Мимо пролетали деревья. Мы как раз проезжали мимо леса, после которого должна была появиться полноводная река Варма. А вот и она засверкала в лучах утреннего солнца на радость пассажирам локомотива.
Я подалась вперед, едва не врезавшись носом в стекло, и принялась рассматривать открывшийся взору пейзаж.
— Как красиво!— протянула я восторженно.
— Вы нечасто путешествуете?— спросил меня Джером.
— Нет,— покачала я головой.— Если честно, это моя первая самостоятельная поездка на столь большое расстояние.
— А вот у меня вся жизнь проходит в постоянных разъездах,— с печальным вздохом сказал Джером.
— И чем же вы занимаетесь?
— Выполняю поручения короля Танвании,— туманно ответил он. По выражению лица Джерома я поняла, что более подробную информацию о его работе мне не узнать. Так что снова перевела взгляд на окно, с проплывающими мимо него пейзажами.
Все же мой попутчик какой-то странный: то сам начинает разговор и выглядит открытым и жизнерадостным, то замыкается в себе и смотрит с подозрением.
— У меня такое ощущение, словно я вас где-то уже видел,— после затянувшегося молчания, задумчиво сказал Джером.
— Вряд ли,— не отрывая взгляда от окна, ответила я.— У меня хорошая память на лица. Если бы мы прежде
