Сделав широкий жест рукой, он словно пригласил нас искать себе жертв среди его гостей. Но лично я к этому не была готова. И явно не только я. Когда Лев Анатольевич ушел на сцену, многие растерялись. Тогда Панкратий сам раскидал нашу группу по столам, подсадив к одиноким посетителям, уверив, что они точно нуждаются в нашем спасении.
— Я в стороне постою, — сразу сказала я, когда он подошел ко мне.
— А как же спасение и лекция про грязь и чистоту? — спросил он вроде искренне, но мне показалось, что его эта ситуация забавляет.
— Я тут за сестрой приглядываю. Лекцию хорошо Лев Анатольевич прочитает.
— Больно он у вас крикливый, — поморщился Панкратий. — Могу я вас чем-нибудь угостить?
— Не стоит затруднять себя. Я в стороне постою и дождусь, когда сестра нагуляется.
— И что потом?
— Мы пойдем домой.
— А как же проверить, подействовала ли на нас ваше убеждение? Да, я шучу, — сказал он. — Всего лишь старая привычка. Но если вы расскажете о вашем объединении, то я буду признателен.
Не знаю, меня он не пугал. Лиза увлеченно болтала с молодым человеком. Она была на виду, поэтому я согласилась отойти в сторону барной стойке.
— Я не пью, — сразу предупредила я.
— Один бокал вина — это традиция. Можно сказать, что дань уважения. Мы пьем кровь, а люди вино. В этом нас что-то роднит и сближает.
— Но тогда я допивать не буду.
— Ничего страшного. Это ведь повод занять руки, спрятаться от неловкого вопроса и взять паузу, чтобы придумать ответ. А еще, чтобы мужчина к женщине не приставал, — добавил он с улыбкой.
— А как это удерживает?
— Если начнешь приставать, то обязательно на платье ей прольешь, или себя испачкаешь, — ответил он. Рассмеялся. — Это шутка.
— Хотя частично в шутке есть правда. Можно же вино вылить в лицо нахалу.
— Думаете, это остановит? Когда есть цель, то никакие пятна не останавливают, — ответил он. — Так что у вас за сообщество?
— Тех, кому некуда пойти вечером, — сказала я, пригубив вино. Оно пахло виноградом. Стоило сделать глоток, как сразу по телу разлилось приятное тепло. — Лев Анатольевич снимает салон за свои деньги и приглашает всех желающих слушать его лекции.
— Мне кажется вы довольно здравомыслящая девушка. Могу я быть с вами откровенен?
— Смотря какая будет откровенность?
— Ничего пошлого. Всего лишь вопрос по поводу вашего оратора. Зачем ему это? Фанатизм или политика?
— Не задумывалась об этом. Если бы ему нравилось только внимание, то он не повел бы нас сюда. Без обид, но это не самое лучшее место для молодежи.
— Вот и я об этом думаю. Чего он добивается?
— Не могу сказать. Для меня он всего лишь человек, который красиво говорит и предоставляет салон для бедняков. Сейчас же даже танцы платные. А после работы иногда хочется куда-нибудь сходить.
— А где вы работаете, если не секрет?
— На вязальной фабрике.
— Благородно.
— Нет. Другого выхода не вижу, вот и работаю, — пожала я плечами.
— Еще один личный вопрос, если вас не оскорбит. Это просто для полноты картины. А почему не выйти замуж? Уверен, что даже без посещения салонов можно познакомиться с молодым человеком. Хоть с соседом.
— Большая пошлина на замужество. Нужно приданное. Наверное, вы слышали про закон для бедняков, чтобы мы не плодили себе подобных?
— Слышал, но как-то не подумал, что молодежь будет ходить по кабакам и читать лекции о том, в чем они не разбираются.
— Теперь мне стало любопытно. Можно вопрос? — спросила я, сделав еще один глоток вина.
— Конечно.
— В чем мы ошибаемся?
— В грязи. Она ничем не отличается от чистоты, — ответил Панкратий.
— Почему вы так думаете?
— Тут уже будут сравнения не для милого разговора с молоденькой красоткой.
— Все равно расскажите. Нужно же выслушать каждую из сторон, — сказала я, чувствуя интерес. Мне действительно было интересно разговаривать с этим мужчиной. — А то пока я только лекции Льва Антатольевича слушаю.
— Хорошо. Но пройдемся по краю. Видишь вон там сидит девушка в золотом платье? Она разговаривает с мужчиной. Смеется ее шуткам.
— Вижу.
— А теперь посмотри на другую девушку, которая пришла с вами. В светлом платье, которая также улыбается. Смеется шуткам мужчины, который ей что-то рассказывает.
— Это моя сестра, Лиза.
— Замечательно. А теперь скажи, какая между ними разница? Одну вы считаете грязью, а другую ставите в ранг чистого создания, но при этом между ними нет разницы.
— Согласна. Чистота и невинность, как и наивность, проходя быстро.
— Вот об этом я и говорю, — сказал Панкратий. Задумчиво потер подбородок. — Нужно будет поговорить с администрацией и устраивать какие-нибудь мероприятия с бесплатным входом. А то так мы скоро получим воинственную армию настроенных фанатиков.
— Это было бы здорово.
— Армия фанатиков?
— Танцы и общение, — ответила я, не заметив, как во время разговора выпила половину бокала. Панкратий тем временем смотрел на Льва Анатольевича.
— Может его какая-нибудь вампирша обидела? Что-то он на нас сильно зол.
— Этого я уже не знаю, — ответила я, чувствуя легко головокружение. — Коварное у вас вино. Если выпью больше, то точно до дома не дойду.
— Я вам всегда найду место у себя в комнатке, — улыбнулся он, показывая клыки.
— Думаю, что обойдусь. Но спасибо за вашу любезность. Мне пора домой.
Я попыталась отойти от барной стойки, но у меня закружилась голова. Чуть не упав, я вернулась к ней. Вцепилась в столешницу, боясь упасть.
— Первый раз вино пила? — ласково спросил Панкратий.
— Да. Не надо было этого делать.
— Почему? Такой опыт нужно иметь в кармане, чтобы знать, как может быть коварно вино.
— И вампиры, — сказала я.
— Не без этого, — ответил он, улыбнувшись. И его улыбка мне совсем не понравилась.
Глава 2
Я посмотрела по сторонам. В зале что-то изменилось. Лев Анатольевич хотел сбежать, но его остановили около двери. Какой-то вампир повалил Инессу на стол и задрал ей юбку. Кто-то целовался. Кто-то из вампиров нагло лез в лиф платья, чтобы достать грудь девушке, с которой общался. Я хотела подойти к Лизе, но Панкратий меня остановил.
— Ничего с вами не случится. Поиграемся немного и отпустим, — ответил он, беря меня за руку.
— А если мне такая игра не нравится? — спросила я, пытаясь придумать, как быть.
— Так ты даже не играла, чтобы так категорично судить, — ответил Панкратий. Потянул меня к себе. — Иди сюда. Я тебя всего лишь обниму и поцелую.
— Потом укусите.
— Не обязательно. Для начала всего лишь поцелую.
— Сказал кот мышке.
— Ты не мышка, — приобнимая меня, сказал Панкратий. Наклонился к моим губам. Я внутренне сжалась. — Ты меня так боишься?
Его голос был вкрадчивым. Мягким. Как будто это меня могло подкупить. Перед глазами все плыло. Я старалась не смотреть в сторону зала, где поцелуи доходили до предела откровений.
— Я же тебя всего лишь поцеловать хочу, — прошептал он, наклоняясь к моим губам. Я только крепко их сжала. Его губы все равно накрыли мои. Ласковый, обманчивый поцелуй. Мягкие губы. И аромат от них приятный. Сладкий. Виноградный. Как будто он тоже пил вино. Стоило ему отстраниться от моих губ, как я отвернулась, замечая, как вампир кусает стонущую Инессу в паховую артерию.
Все происходящие было развратным, пошлым, противным. Я не знала куда деваться от всего этого.
— Не смущайся. Это все естественно. Грязь и любовь часто ходят рука об руку, — прошептал Панкратий. Поцеловал в щеку. Прикосновения его губ вызвали растерянность. Я не могла его оттолкнуть, хотя очень хотела. Он что-то шептал мне на ухо. Я это не понимала. Голова кружилась. Нарастала паника.
— Довольно! — резкий окрик Лизы заставил его оторваться от меня. — Отпустил ее!
— Или что? — спросил Панкратий. Насмешливая улыбка. Оскал. Он все еще продолжал меня обнимать, но теперь заинтересованно смотрел на Лизу. Я почти физически чувствовала его интерес к ней и это пугало намного больше.
