– Я сейчас приду.
Он вышел из гостиной, предоставив меня себе. Я, не выдержав, накинулась на утку, запивая её соком. И не заметила, как съела половину из того, что выложено на столе.
Уют родной гостиной не переставал меня радовать. Окна, выходящие в розовый сад, пропускали много солнечного света и тепла. Под потолком висела хрустальная люстра со множеством свечей. Батальные полотна по стенам изображали знаменательные сцены в истории нашей военной династии. Лежащий на полу серый мягкий ковёр из меха альпаки ласкал мои усталые ступни, когда я сбросила туфли. Синие обои с золотым тиснением подчёркивали торжественную обстановку. Под картинами расположили большие диваны с витыми золотыми ножками, вдоль которых стояли небольшие прозрачные столы. В дальнем конце зала – большой камин, как всегда, жарко натопленный, потому что в горах всегда холодно.
– Сестра! – услышала я радостный возглас.
Обернувшись, я не смогла сдержать счастливый писк, ведь в комнату вошёл Итильдин, мой пятиюродный брат по отцу. Его медные прямые волосы, собранные в хвост, как обычно, блестели, глаза цвета янтаря сияли, глядя на меня. Высокий, стройный, но идеально сложенный, он, как всегда, держал руку на эфесе одноручника. Его изящные черты лица при каждой встрече радовали меня своей красотой и симметричностью. Когда другие драконы смотрели на нас со стороны, то принимали за более близких родственников.
Я встала из-за стола, скомкала салфетку, лежащую на коленях, и бросила её на сидение. И побежала навстречу брату. Он распахнул свои объятия, и, как и отец, закружил меня по комнате.
– Рея! Ты ничуть не выросла с нашей последней встречи.
Итильдин служил в армии со своего совершеннолетия. Будучи старше меня всего на пять лет, он уже успел дослужиться до майора контрразведки. Я его обожала.
– Ну, Итильдин, это же неправда! Я повзрослела на два года, я теперь совершеннолетняя.
– Дар всё ещё не открылся тебе, а значит, ты до сих пор малышка.
Я сделала вид, что обиделась. Но на Итильдина совершенно невозможно обижаться, такой уж он славный.
– Я привёз тебе кумранские сладости. Потом посмотришь, слуги унесли их в твою комнату.
– Откуда ты узнал, что я приеду? У тебя отпуск?
– Нет, я здесь в командировке. Но сегодня в увольнительной. Можем прогуляться, когда ты немного отдохнёшь.
– Ты не сказал, откуда ты узнал.
– Контрразведка знает всё.
– Я ещё ночью не знала, что прилечу.
– Ты же знаешь, что я всё равно тебе не скажу.
– Вечно у тебя какие-то секреты от меня.
– Такая работа, сестрёнка.
Мы немного помолчали, Итильдин взъерошил мне волосы. Тепло улыбнулся. Папа стоял в дверях и смотрел на нас с серьёзным выражением лица.
– Как твоя служба?
– Генерал-полковник сказал, что меня повысят, но при одном условии.
– При каком?
– Если я найду себе невесту.
– У тебя есть кто-то на примете?
Он хитро прищурился и снова улыбнулся.
– А ты как думаешь?
– Ты как-то давно говорил, что любишь одну девушку, но она не отвечает тебе взаимностью. Она ответила?
Итильдин вздохнул.
– Пона-атно, – протянула я. – А ты ей говорил о своих чувствах?
Итильдин пожал плечами.
– Братец, будь ты посмелее, был бы уже давно счастливо женат. На поле боя тебе нет равных, а когда дело доходит до элементарного флирта, ты тут же сдуваешься.
– И ничего это я не сдуваюсь! – деланно возмутился он. – Откуда ты только таких выражений набралась? От Мэориха, что ли?
– Я больше не хочу слушать о нём, – отрезала я.
Настроение непоправимо испортилось.
– Я пойду в свою комнату, мне нужно принять душ. От меня пахнет.
– Да, ми тиреску, сходи. Потом мне нужно будет с тобой поговорить, – сказал папа.
– До встречи, – бросила я мужчинам и вышла из гостиной.
О чём же хочет поговорить папа? Неужели мы ещё не всё обсудили?
Глава 3. Печальные новости
Спустившись по винтовой лестнице, ведущей с моего этажа к отцовскому кабинету, я осторожно постучала в дверь. Спустя несколько томительных секунд дверь приоткрылась, и выглянул отец. Его рыжая грива была взлохмачена. Убедившись, что это всего лишь я, а не какой-нибудь таинственный ассасин, он открыл дверь шире и пригласил меня войти.
В комнате с высоким потолком царил полумрак. И лишь освещалась стоявшими по углам канделябрами лежавшая на столе большая карта нашего мира. Тут и там расставили флажки, фургончики, пушки, нарисовали стрелки. Вокруг карты расположилось несколько незнакомых мне мужчин. Чуть в стороне стоял Итильдин.
Я поклонилась вошедшим, как того требовали правила этикета. Они ответили мне кивками.
– Ты не очень вовремя, милая. Но, в любом случае, у меня уже не будет времени после.
– После чего, папочка? – я невинно хлопала глазками, будто бы не понимая, к чему всё идёт.
Папа прекрасно видел, что я всё поняла. Ведь не зря он столько времени посвятил моему обучению. Военная стратегия входила в план занятий.
– Мне нужно отбыть… по делам государства. Ми тиреску, мне жаль, что так получилось, но ситуация накаляется.
– А как же я? Ты оставишь меня одну?
– Нет, конечно нет. С тобой останется Итильдин. Он присмотрит за тобой до моего возвращения.
Так вот, значит, какая командировка у братца.
– Я привезу тебе новое платье. Из шёлка, как ты любишь.
Подумать только, он решил от меня откупиться! Как будто какое-то платье заменит мне отца! Но не время устраивать скандал, ведь я вторглась прямо посреди военного совещания. А это значит, что передо мной не последние лица в королевстве. Не стоит позорить папу перед ними. Конечно, он ничего мне не скажет, но я знаю, как отец дорожит своей карьерой. И я правда горжусь им, но…
Должно быть, папа увидел, как омрачилось моё лицо, потому что он подошёл, мимолётно провёл пальцами по тыльной стороне моего запястья, и грустно сказал:
– Ты должна понять меня, милая. Дело касается всех нас. И я вернусь так скоро, как смогу.
– Обещаешь? – на глазах, хотя я не хотела плакать, появились дурацкие слёзы.
– Обещаю. А теперь Рея, Итильдин, вы можете оставить нас?
Итильдин отдал честь, я присела в реверансе, и мы вышли из кабинета. Дверь закрыли на ключ изнутри. Дело серьёзное.
Итильдин с тревогой посмотрел на меня и подал руку.
– Рея, ты можешь положиться на меня. Я не дам тебя в обиду.
– Будешь моим телохранителем? – улыбнулась я сквозь слёзы.
– И твоим компаньоном, если позволишь. Давай прогуляемся?
Я замялась.
– Я бы хотела попрощаться с папой. Я дождусь его.
– Сожалею, Рея, но они уже отбыли.
– Что?! – я невольно задохнулась криком. – Но как же…
– Прости.
– Почему он не попрощался со мной?
– Рея, я не знаю. Я только слышал, что они спешно покинули кабинет через потайную дверь.
Потайная дверь? И я о ней не знаю?
– Рея, успокойся, прошу. Похоже, это что-то экстренное. Пожалуйста, возьми себя в руки.
Но я уже представила себе, как вижу бездыханное тело папы, потому что он не вернулся с этой чёртовой войны. А я даже не успела с ним попрощаться. Когда на меня накатила истерика, Итильдин крепко сжал меня в объятиях, и не отпускал долго-долго. А потом повлёк за собой.
– Прогулка верхом – это то, что тебе сейчас не помешает. Пойдём, Рея, ты же всегда любила лошадей.
Я шла за ним, не сдерживая своих слёз, а он держал меня за руку, не давая сбавить шаг, задуматься и полностью упасть в тоску. Сначала Мэорих, теперь папа. Они оставляли меня один за другим, любимые люди оставляли меня. Я чувствовала отчаяние. И на волоске от него меня удерживало только прикосновение Итильдина.
Спустившись вниз, мы вышли из особняка на задний двор, где располагались служебные пристройки, кухня и конюшни. Слуги, которые попадались навстречу, торопливо кланялись, и, видя слёзы у меня на щеках, торопились скрыться из виду, чтобы не тревожить мою печаль. Люди понимали, что не могут ничего для меня сделать. И я не ждала от них помощи, потому что одному виду никогда не понять другой.
