набрался смелости и избытка адреналина. Увы, его тут же огрели по спине. — Ой, я не хотел…
— Спасибо за уточнение, молодой человек, — миролюбиво улыбнулась я, повернув голову к юноше. Тот напрягся, сжался и постарался выглядеть строже, но как удержаться, когда с тобой говорит акула, которая оказалась дельфином? — Однако это особо не влияет на суть моего вопроса. Я вижу, что Нод-Алор довольно крупная планета, и наверняка здесь должно быть несколько сотен допросных!
— Тридцать девять тысяч! — с гордостью за местное зодчество воскликнул парень, радуя меня налаживающимся контактом. Так вот что чувствовали исследователи, когда аборигены перестали обстреливать их вертолет из луков и согласились подарить ученым бусы из гальки! Очень приятно.
— Ого, впечатляет! — оживленно восхитилась я, что заметно польстило стражнику. На этот раз его никто пинать не стал. Я была связана и предположительно неопасна, а от болтовни вреда не будет. Да и интересно, — что уж греха таить? — поговорить с самой Миленой Вайнер. Пользуясь чужой славой, я продолжала опрос: — Не было бы странно, если бы меня приказали привести в допросную под номером, допустим, девять тысяч сто пятьдесят девятую. Но четвертая? Да еще и так далеко от изолятора. Я немного заинтригована.
— Это потому что хозяин лично решил вести твое дело, — задрал нос юноша. — С первой по сотую допросные находятся в главном здании нашей тюрьмы. Тебе крупно повезло! Многие умирают, не увидев и края шпиля этого строения!
— Ох, и правда, повезло, — понимающе вздохнула я. — Подскажите, пожалуйста, а задержанным полагается какой-то адвокат?
— Кто? — непонимающе нахмурился страж, а остальные молча переглянулись.
— Ну юрист-защитник, — растерянно произнесла я, понимая, что такого слова даже в словаре Милены нет. — Кто-то, кто знает законы и может своими знаниями защитить и оправдать ошибочно осужденных преступников. Ведь бывает так, что стражи хватают невиновных! Неужели гражданам этой галактики никак не защититься от произвола?
— Эй, ты! — не выдержав, грубо рявкнул капитан отряда. — О какой невиновности речь?! Вся галактика знает о твоих злодеяниях!
— Вот как? — скромно удивилась я. — Могу я узнать подробности? О каких злодеяниях идет речь?
Вопрос был не из легких, поэтому мужчине пришлось пару секунд подумать, после чего он уверенно воскликнул:
— Всевозможных!
— Интересно, — вздохнув, философски изрекла я и устремила взгляд на приближающую "Белую Башню Справедливости". Такую же кривую, как и их система уголовного права. — То есть никто не знает, в чем меня обвиняют, но обвинять не перестанут. Вы когда-нибудь допускали мысль, что я не имею причастности к криминалу? Много вы вообще знаете людей, которые будут бояться маленьких девочек без способностей к магии? Знаете, это печально: я уже осуждена на смерть, но до сих пор не знаю за что.
Ложь, конечно. Я как бы знаю, но они-то нет. Да и, откровенно говоря, Милене так и не удалось накопить заслуг на ранг уголовного преступления. Ее беда в том, что она сцепилась не с тем человеком, а человек сцепился с ней. Вот так девочка и стала самой разыскиваемой преступницей в двух галактиках. Потому что в любом мире философия одна и та же: "Если ты убил бедняка, то ты — защищался, а если косо посмотрел на богача, то ты должен быть готов пройти через все круги Ада. Особенно, если тот богач был кем-то у власти.
Откровенно говоря, имея воспоминания Милены, я не могу не восхищаться ей, а еще мне ее жаль. Она была смелой, сильной и упорной женщиной, а мне теперь это разгребать!!! Милена, мать твою, вернись в свое чертово тело и не втягивай в это дерьмо меня!!! А-а-а!!! Фух, полегчало…
— Че ты зубы заговариваешь? Если ты ничего не сделала, то с какого рожна тебя в межгалактический розыск объявили? — враждебно зыркнул на меня другой страж, а я перевела грустный взгляд на младшего. В последнее время он стал мне симпатичен. Уверена, если бы не зачарованная веревка и следящий браслет на ноге, мы с юношей могли бы подружиться.
— Вот и я о том же! — с чувством воскликнула я. Если бы могла, то еще и руками всплеснула. Но драматичности и без того хватило. Вон, юноша даже засомневался в моем уголовном прошлом. — Уверена, это какая-то ошибка. Вокруг столько больших и сильных мужчин, но хрупкую девушку даже защитить некому.
— А ну умолкни, — рыкнул капитан. — Нам плевать за что и почему тебя сюда упрятали. Хозяин будет решать, что с тобой делать. Ахаха, может, если приглянешься ему, то тебя и защитят! Не за "спасибо", разумеется, ахаха!
Ой, очень весело. Вы все тут такие обходительные джентльмены, что я ушам своим не верю.
Конечно, благодаря менталитету Милены я еще пыталась как-то держаться и не поддаваться панике, но последние слова капитана навели на мысль, что мне может быть уготовано более унизительное будущее, чем каторга и скорая смерть. Ведь если так подумать… зачем бы новому хозяину вести мой допрос, когда я уже поймана и осуждена? Завтра должен был прилететь линкор, который и отвез бы наши клетки на рудники — нет смысла что-то расследовать. Тогда чего он хочет? Самоутвердиться за счет беседы с легендарной злодейкой? Или потешить свое мужское начало, подчиняя самую опасную и — что уж греха таить? — достаточно симпатичную девушку в двух галактиках?
Воодушевление стремительно сменялось опасением за собственную честь, а платформа добралась до того красивого блестящего небоскреба. Мне показалось, что я слышу шум и музыку празднества, а конвой спустил погрузчик на землю и неотвратимо покатил его прямо в черную пасть дверного проема, у которого нас уже ждали встречающие.
— Это она? — холодно спросила женщина в очках и с планшетом в руке. Капитан конвоя кивнул. — Четвертая допросная. Хозяин прибудет через несколько минут.
— Слушаемся, — сурово ответили стражи, а я стиснула зубы, чтоб не стучали.
Вдруг очень захотелось намотать на себя еще веревки и завязать в мертвый узел, чтобы негодяй, посягнувший на преступное тело, никогда до него не добрался.
Я видела только однотипные узкие коридоры, так как ввезли меня в здание далеко не с центрального входа. Потом на грузовом лифте поднялись на несколько этажей, после чего стражи завезли погрузчик в одну из комнат, да там и оставили.
На потолке четыре камеры по углам без единой слепой зоны, в центре стол и стул, прикрученные к полу, на противоположной стене бронированное зеркальное стекло для наблюдающих, и тусклая квадратная лампа, утопленная в потолке. Охрана заперла дверь, и я осталась в холодном помещении одна.
За то время, что сюда шел новый хозяин, я успела десяток сценариев прокрутить
