— Занятные у вас нравы, Варлок, — тихо проговорил Закари.
— Уже оценил? — со смешком ответила ему. — А ты даже внутрь еще не попал.
Мы очередной раз переглянулись, и я поймала себя на сумасшедший мысли, что общаюсь с Торстеном, как будто он нормальный. Совсем крыша съехала!
Никто не собирался показывать гостям замок задом наперед. Запланированная прогулка начиналась с парадной лестницы, украшенной драконами, а заканчивалась у перехода в гостевую башню. Мы на нее уже полюбовались снаружи и поразились живописно темным окнам. Новый маршрут заранее запланирован не был. Ценностей в коридоре, ведущем к прачечной, а не к цивилизации, не имелось.
Нервно потрескивали магические рожки на каменных стенах. Свет неприятно мигал. Видимо, замковый артефактор Сириус активно чародействовал и пытался заставить «умное» заклятье хоть чуток поумнеть. Выходило, как обычно, скверно.
— Люция! — в голосе мамы просквозило облегчение, когда она указала на стрельчатые окна. — Посмотри на витражи! Они остались от прежнего клана Варлоков.
Давным-давно в башне Варлок жил темный клан, владевший драконами, но он не принял верховного ведьмака и, так сказать, самораспустился. На его месте появился наш ковен свободных чародеев. Темные и светлые жили вперемешку, не делая разделений на цвет магии. Казалось бы: исключительно свежая, прогрессивная идея! Но она не прижилась. В семи ближайших королевствах мы оставались уникальным сообществом, которое другие считали слегка странным. Ладно, кому я вру? Не слегка.
— Того, который жил до появления ковена? — уточнила Люция с видом ценителя высокого искусства (может, правда ценила).
— Мы очень бережем эти витражи, — между тем согласилась мама.
Неожиданно окна с хрустом распахнулись, заставив всех отшатнуться. Взлохматив волосы, в лицо ударил поток холодного сентябрьского воздуха. Раньше я думала, что рамы прикипели намертво, поэтому беречь их было не особенно сложно.
— Отличный парень — этот наш артефактор! — хохотнул отец и похлопал Алистера по плечу, хотя глава клана Торстенов именно сейчас точно был ни в чем не виноват: стоял и со всеми вместе поражался, насколько глуп наш «умный» замок. — Похоже, дверь открыл!
Секундой позже с дребезжанием окна захлопнулись обратно.
— И снова закрыл, — едва слышно прокомментировала я.
В остолбенелой тишине из окошка со звяканьем выпал осколок уникального витража и звонко шмякнулся на каменный подоконник.
Уверена, завтра «отличный парень» будет приклеивать выпавшие части ручками, кисточками и клеем от замкового алхимика, с которым у него, прямо сказать, отношения напряженные. Вернее, как у истинного чародея с ведьмаком, помешанным на ядах. Да у нас так светлый лекарь и темный знахарь не собачились, как эти двое!
Стало очевидным, что положение пора спасать, пока мы окончательно не опозорились перед Торстенами. Вряд ли их родовое гнездо выделывало подобные финты.
— Посмотрим семейную галерею, — вдруг предложила мама, сделав ход конем.
Окон в зале не было, и «умный» замок до него еще не добрался. Но что-то мне подсказывало: никогда не доберется.
В честь дня поминовения в галерее притушили огни. В центре на треногу поставили чашу со священным огнем. Танцующее пламя не дарило тепло, только нервные тени, пляшущие по каменным стенам.
Старые изображения сильных ведьмаков и ведьм неизбежно чернели, но не в нашем замке. Свет всегда уравновешивал тьму. Портреты выглядели так, словно их только вчера нарисовали. Чародеи с этих портретах наблюдали за восьмым поколением Варлоков, водящих по замку бывших кровных врагов. Может, кто-то из предков был доволен, но мой прадедушка, зажегший в столовой факел ненависти к Торстенам, определенно, в их число не входил.
Освальд немедленно принялся давать исторические справки к каждому портрету. Гости, изображая интерес, слушали. Дарина зевнула, мама тоже, потом и Люция, поддавшись коллективной слабости, спрятала зевок в ладонь.
— По-моему, гостям пора отдохнуть с дороги, — вклинилась мама в бесконечную проповедь о том, какими замечательными были предки Варлоки. Клянусь, Освальд знал о нашей семье больше, чем мы сами.
— А? — Наш историк прервался.
Пока он сбился с мысли, все, не сговариваясь, развернулись и поспешно потекли поближе к выходу. Только Закари, сунув руки в карманы, продолжал стоять перед моим портретом, словно увидел там нечто вдохновляюще. Когда мы поравнялись, он нагнулся и с издевательской улыбкой промурлыкал мне почти в ухо:
— Сентябрь, оказывается, ты весь ковен держишь в страхе.
— Ой, не надо всех мерять по себе, Торстен.
Однако оглянулась и проверила свой портрет. Парадное алое платье с золотом, длинные волосы цвета красного дерева, голубые глаза, полные губы. В правой руке фонтан голубоватых искр светлой магии, в левой — черный дымок темной. Все чинно и красиво. По-моему, портретист мне сильно польстил… Поперек изображения какой-то шутник намалевал кривыми литерами, светившимся от магического пламени, «демоница».
Мы с Йеном случайно встретились глазами. Выдавая себя с головой, младший брат чуток ссутулился, словно уже ощущал знатный подзатыльник, и прибавил ходу.
— Маленький паршивец, — пробормотала я себе под нос, нечеловеческим усилием воли сдерживаясь от ментальной оплеухи мелкому хулигану. Клянусь, он ее заслужил с честью и усердием, достойным лучшего применения.
— Ты была права, в замке еще веселее, — немедленно прокомментировал Закари и быстро нагнал своих родичей.
К счастью, на лестнице в гостевой башне горел свет. Недолго правда. Стоило Торстенам ступить в переход, как все магические рожки погасли, окунув нас в кромешную темноту.
— Он сейчас разгорится, — пообещал отец, но на всякий случай приказал: — Зараза, зажги свет.
Магия ответила короткой тусклой вспышкой, на мгновение превратив все лица в жуткие маски. Снова воцарился мрак. Только в окна, обычные, без всяких уникальных витражей, светили все еще не потушенные на крепостной стене огни.
— Сейчас принесу свечи! — оживилась Дарина, почувствовав, что пришел ее звездный час.
Кузина увлекалась варкой ароматических свечей. В масштабах мастерской на десять человек. В общем, свечного добра у нас было предостаточно. Даже с перебором, если учитывать, что Дарина мечтала поставлять свечи в городок под горой, но торговля сорвалась. Баночками со свечами с романтичным запахом «жасмина и надежд» мы могли заставить все гостиные. На гостевые спальни тоже хватило бы.
Но тут «умный» замок, видимо, испугался, что мы без него отлично справляемся со внезапным светопреставлением, и поспешил доказать, что он не настолько глуп, как все о нем думают. Магические бронзовые рожки на стенах снова вспыхнули. За секунду свет разогнался до такой яркости, словно мы планировали не ужин в честь поминовения, а детский утренник.
— По-моему, все неплохо прошло. — Отец довольно растер ладони, когда Торстены скрылись в гостевой башне.
Все деликатно промолчали. Очевидно, что встречу бывших врагов мы полностью провалили.
До поминального ужина оставалось не меньше часа. Куча времени, чтобы привести себя в порядок и ткнуть младшего брата в надпись на портрете.
— Йен! — позвала я, и мелкий немедленно припустил по коридору в сторону хозяйского крыла. В тринадцать лет он по-прежнему жил рядом с родителями. Близкое соседство с матушкой часто спасало его от справедливой расправы, но давно оскорбляло чувство прекрасного.
— Марта, оставь брата в покое и переоденься, — велела мама. — Мы уже достаточно впечатлили Торстенов этим вашим «умным» замком.
— Значит, больше не приедут. По-моему, большая победа, — тихо хмыкнула я. — Надо Сириуса поблагодарить.
— Да-да, — кровожадно отозвалась матушка. — Сейчас поблагодарю, а завтра еще раз.
— Беата, а ты заметила, какой у них красивый сын? — вклинилась Дарина. — На портретах он выглядел проще.
— Просто художники смотрят прямо в душу, — хмыкнула я и посчитала за благо поскорее сбежать от семейства. Лучше добираться до южной башни кругами, чем слушать, как они на пустом месте нахваливают недоумка. Внешняя привлекательность — не личное достижение.
