своего приятеля. — Прости Лили, но это выше наших сил, — и, подхватив её, словно куклу, швырнул на стол, откуда со звоном полетели чашки, и в следующий миг, её пронзила боль.
У Лили не было сил, чтобы хотя бы закричать, потому что резкий укол в шею, лишил её голоса. Остались лишь жалкие попытки вырваться из стальных тисков их рук, что не принесло никакого результата. Она попыталась дёрнуться, но и запястья обеих рук, прострелила боль, а затем и бедро.
Под чавкающие звуки и стоны наслаждения, из Лили по капле утекала жизнь, сменяя животный страх на апатию. А в следующую минуту, с грохотом распахнулась дверь.
— Нет, — прокричал Кирилл Андреевич, буквально отшвыривая от девушки её мучителей. — Нет, — повторил он над умирающим телом.
— Кир, — донёсся до неё далёкий голос. — Поверь, это было выше наших сил.
— Пошли все вон, — яростный выкрик в ответ.
— Кир, ты же знаешь, что мы бы никогда не притронулись к ней, но этот запах просто свёл с ума. Она ведь просто амброзия.
— Я. Сказал. Вон, — и в этот миг, Лили поглотила тьма.
* * * * *
Я пришла в себя резко. Неясные звуки доносились до моего слуха, а легкий дискомфорт и начинающаяся жажда, заставили задуматься о том, что произошло. Но когда мой мозг заработал в ускоренном режиме, подкидывая картинки всего случившегося, я была просто в ужасе. Ощупав себя на предмет повреждения, поняла, что не осталось ни одной раны, что несказанно порадовало, а потом стала осматривать помещение. Я определённо находилась в спальне. Большого размера комната, вмещала в себя просто огромных размеров кровать, по бокам которой стояли тумбы с расположенными на них светильниками, большой стеллаж с книгами, и во всю противоположную стену, шкаф. На краю кровати лежало красное платье, видимо которое мне и предстояло надеть, а на полу, утопая в высоком ворсе серого ковра, пара туфель на высоком каблуке того же, красного цвета.
Встав с кровати, убедилась в том, что полностью раздета и, похоже, даже помыта, потому как брошенный взгляд в зеркало на одной из дверей шкафа показал, что на мне нет ни единого пятнышка крови, а волосы стали блестящими и мягкими даже на вид. Преобразилась и моя внешность. Фигура, и до того была идеальна, но сейчас стала будто бы хрупкой.
Талия ещё тоньше, грудь, чуть больше, глаза, ярче и насыщеннее, губы, словно припухли от поцелуев. Я стала похожа на куклу, от которой даже мне самой сложно оторвать взгляд. Резкий звук бьющейся посуды привел меня в себя, заставляя оторваться от зеркала и буквально за секунду надеть оставленное платье, прямо на голое тело и запрыгнуть в туфли, а уже в следующую секунду, тихо приоткрывать дверь спальни и выглянуть наружу. Голоса и звон доносились с первого этажа огромной квартиры, в которой мне пришлось очутиться. Но где именно я нахожусь? Чёрт!
Вновь послышались голоса, в первом я узнала своего шефа, а вот второй, казался смутно знакомым. Точно, Диана. Так, пока происходят разборки, поэтому нужно поскорее валить отсюда, чтобы спокойно прийти в себя и оценить масштабы бедствия, а уже потом иметь разговор с Кириллом Андреевичем. Так, очень тихо, стараясь не цокать каблуками, что как ни странно мне вполне успешно удавалось, я спускалась по лестнице, пробираясь к выходу.
— Ответь мне, — кричала Диана. — Почему ты молчишь? Что эта девка делает в твоей спальне?
— Я тебе уже ни один раз сказал, что это не твоё дело. Почему ты вообще здесь? — со злостью говорил шеф.
— Ты и сам прекрасно знаешь, почему. Я тоже ни один раз тебе об этом говорила, — шипела Диана.
Тем временем, добравшись до спасительной двери, я тихонько приоткрыла её и выскочила наружу, чтобы в следующий миг сорваться с места, и, оказавшись на улице, оглядеться по сторонам.
Куда идти? Домой? Нет, там он первым делом станет меня искать. А то, что будет искать, это сразу понятно, иначе не спасал бы от неминуемой смерти, не мыл, не готовил одежду и не расположил бы в своей спальне. Остается просто бродить по улице города, и попытаться придумать выход из сложившейся ситуации, которую и принять пока не возможно.
Близился рассвет, а я всё брела, куда глаза глядят. На улице стали появляться люди, занимающиеся ранней пробежкой и выгуливающие своих собак. С каждой минутой, я всё пристальнее стала обращать на них внимание, ещё пока не осознавая своего к ним интереса. Затем забрела в какой-то двор, устроившись на качели, и ни о чем не думала. Мимо проходили люди, бросая на меня изучающие и восхищенные взгляды. Вот настал вечер, и голод в желудке напомнил о себе, хотя это была скорее жажда, чем голод. Странная жажда, но которая обещала не напиться, а утолить голод. Дёсны чесались, желудок чуть не судорогой сводит от сладких запахов проходящих мимо людей. Боги, да что же это со мной?
Решив больше не испытывать судьбу, побрела подальше отсюда, желая скорее оказаться среди пропахших бензином, загазованных машинами дорог. Да, стало немного легче, но вот теперь уже стали слышаться звуки музыки из баров, клубов, а значит, на улице стал появляться хмельной народ, спешащий повеселиться. Чуть позже, когда градус выпитого был немного поднят, меня стали приглашать, кто потанцевать, кто пытался угостить выпивкой, а кто просто останавливал, чтобы познакомиться. Вот только от их близкого присутствия, жажда уже просто сводила с ума. Один раз чуть не сорвалась. Особо весёлый парень, прямо у дверей клуба резко притянул меня к себе, обдавая запахом виски и …потрясающего аромата крови, что течет по тонким венам, которая словно птичка в клетке желает найти выход и пробиться наружу. От таких мыслей я и не заметила, как уже прижимаюсь к его шее и открываю рот, готовая впиться удлинившимися клыками. Именно осознание появившихся во рту клыков и привело меня в себя, оно дало силу резко отстраниться от парня и быстрым шагом пойти прочь, еще долго ощущая на себе его взгляд и слыша сбившееся дыхание.
Так, я бродила всю ночь напролет и лишь к утру, вновь забрела в какой-то двор, вновь устраиваясь на качелях. Нет, я не чувствовала никакой усталости, просто захотелось скрыться от посторонних глаз хоть на немного.
Мысль о том, что вампиры на самом деле существуют, не давала мне покоя, а осознание того, что я теперь одна из них, просто сводило с ума. Нет. Я не хочу так. Не хочу быть как эти чудовища, а
