в воде стал красным, будто он железный и раскалился. Скорее всего, это такой нагревательный прибор. Или артефакт. Но об этом я спрашивать не стала. Поинтересовалась другим:
— Каком ещё ритуале?
Нахмурилась, подозревая, что о попаданцах тут слышали и их не привечают.
— Сделке с сущностями тьмы, которые полностью меняют человека. Слабого превращают в сильного, труса в храбреца, глупого в умного…
— А что в этом плохого? — удивилась я.
Грес, достававшая из другого шкафчика мыло и видавшее виды полотенце, резко развернулась и махнула над моей головой рукой — тот знак охранный, видимо, сотворила. Ну или проверяла, не заключила ли я договор с помогающей людям стать лучше сущностью.
— А потому что человек этот платит большую цену за полученные дары. И не такую, как вы Строгому Родителю заплатили, госпожа моя, а куда страшнее! Они только сначала добиваются во всем успеха, а потом отдают свою волю сущностям навсегда и творят всякие бесчинства. Души их не знают покоя, бесконечно маются.
Понятно — это как сделка с дьяволом. Я выпроводила Грес, потрогала воду — то, что надо. Быстро вымылась и, обернувшись стареньким полотенцем, вышла в комнату. Служанка ждала меня с шёлковым красным платьем в руках.
Цвет утреннего платья меня слегка удивил, но я решила не акцентировать на этом внимание. Вдруг красный у них цвет траура. Лучше не расстраивать Грес так сразу всей глубиной потерь моей памяти. Буду всё узнавать постепенно и больше слушать.
Няня помогла мне одеться, и мы, наконец, спустились в столовую. Тоже весьма потрепанную и жалкую. Но удивило меня другое — диссонанс между шёлковым платьем, приличной одеждой детей и ужасным состоянием дома. Он явно обветшал не вчера и даже не месяц назад. А вот вдова Абигаль с детьми ещё какое-то время назад, похоже, не бедствовали.
— Мамочка, ты такая красивая! А когда мы поедем домой? Я больше не хочу эту кашу, — выдала разом все свои мысли Софи.
Вот кто находка для шпиона! Надо мне больше времени с малышкой проводить. Вот уже и узнала, что это не их дом.
Я прошла за стол и села напротив Марка и Софи, заглянула в их тарелки и ужаснулась — дети ели какую-то серую кашу на воде без масла, с горбушками хлеба. В их кружках дымился розовый напиток: по запаху — ягодный чай с травами, но я глубоко сомневалась, что он хоть немного подслащен. Марк сделал глоток и скривился, как от лимона. Это никуда не годится!
Я посмотрела на Грес, вложив во взгляд недоумение. Какого, простите, лешего, я тут в шелках расхаживаю, когда детям есть нечего? Почему не продали платья? И что вообще ещё тут есть ценного? Надо всё, что можно, продать и обеспечить Софи и Марку достойную жизнь. И я придумаю, как заработать — в лихие девяностые умудрилась бизнес открыть и раскрутить. Тут тоже справлюсь.
После, так сказать, завтрака из кислого напитка и хлеба с кашей я отправилась оглядывать владения.
— Вы из обнищавшего, но знатного рода, госпожа Абигаль… — начала рассказ Гресия, сопровождая меня на обходе дома.
Детей я отправила играть, а сама прикидывала, от чего можно безболезненно избавиться. Пока, кроме платьев и старого зеркала, которое я продавать не решилась бы ни за что — вдруг все же оно нас обратно с Абигаль местами поменяет? — глаз ни за что не зацепился.
— … Из тех, в ком когда-то жила магия. Но постепенно она вырождалась, и ваш род угасал. А вас обнаружилась искра. Слабая совсем, но она давала надежду на рождение одарённых детей. Поэтому ваши родители, едва вы достигли совершеннолетия, смогли вас выгодно про… выдать замуж за Габриэло Иниго…
Родители у бедняги Абигаль тоже, похоже, номинанты на премию «родители года». Что сказать, девушке в жизни «повезло».
— … А вскоре у вас родился Марк — подающий надежды мальчик, который обещает в десять стать настоящим магом. А спустя четыре года родилась Софи — девочка со стабильной искрой. Когда она вырастет, отбоя от женихов не будет. Но…
— Сними все шторы с окон в комнатах, где никто не живёт, — прервала я няню, — надо их постирать.
Слушала я внимательно, но в тоже время не переставала думать о деньгах и расстраиваться, что ценного в доме не осталось.
— Никак не могу поверить, что вы решились продать платья… — протянула Грес.
— Почему? Это просто тряпки, — пожала плечами я.
— Строгий Родитель, госпожа! В вас жила искра пряхи — когда-то пряхи ткали нити из всего возможного и невозможного. Их магии вам не досталось, а страсть к тканям — в полной мере. Вы любили тряпки, как вы сейчас выразились, больше детей.
Вот это новости! Прислушалась к себе — нет, никакой любви к тряпкам не почувствовала. Похоже, искра ушла вместе с Абигаль.
— Дура была, — отрезала я. — Но Строгий Родитель вправил мне мозги. Продолжай, на чем мы там остановились? Мне сейчас двадцать пять?
— Двадцать четыре пока, — поправила Грес и продолжила: — Так вот с мужем вам, моя госпожа, не повезло. — Я ухмыльнулась. Кто бы сомневался! — Господин Габриэло Иниго оказался вольнодумцем и дебоширом, который ввязался в мятеж против короны и погиб. Всё его имущество арестовали до совершеннолетия малыша Марка, а вас выставили из столичного дома. Вы вынуждены были приехать сюда, во владения, доставшиеся вам в качестве приданого от тетки.
Но совпадение впечатляло. И у Абигаль муж козлина! Однако больше всего в этой истории удивляло другое.
— А дети тут причем? Почему подающих надежды членов общества отправили нищенствовать? — спросила, едва скрывая возмущение.
— Госпожа моя, вы, наверное, забыли про опеку? — аккуратно уточнила Грес. — Детям назначат опекуна, которому отдадут управление имуществом их отца.
Ясно теперь, в чём выгода брата покойного Иниго.
— А мне почему это управление не отдали? — задала я логичный вопрос.
— Ох, дорогая моя госпожа. Как же это возможно? Только мужчины или магессы имеют такие права. Ну или в крайнем случае успешные деловладелицы.
— Кто это? — спросила, открывая дверь в библиотеку.
Книг тут оказалось немного, но они были — лучший источник знаний. Позже изучу. И продавать их не буду. Самой пригодятся.
— Это в основном простолюдинки, управляющие своим делом. Хваткие, невоспитанные и грубые женщины, плюющие на мораль.
Глубоко сомневаюсь, что они
