в жизни. Не думаю, что за то, что брату втихую покрасишь волосы или сбреешь брови, попадают в ад. Но кто их знает, этих Богов…
— Ты кто такой? — поинтересовалась я у понуро сидящего осьминога на своей… эм… голове? У него ведь только голова, да?
В общем, сидел он и болтал ножками в воде, которые сворачивались на концах, делая подобие человеческой ступни, и периодически бросал на меня один свой оранжевый глаз.
— Сид. — ответил осьминог, смешно булькнув, из-за чего его странные отростки на голове растопырились, как усы.
— А я кто? — на всякий случай решила уточнить и это.
Сид медленно повернул на меня свою огромную голову и выпучил глазищи настолько, что я так и представила, как они вываливаются, а он потом своими щупальцами их вылавливает из воды. Потом он поднял одну ногу (или руку?) и ткнул в меня ею, игриво пошевелив присосками.
— Ты? — взвизгнул он.
— Я. — кивнула я.
А затем он этой тыкающей в меня ного-рукой шлепнул себя по лбу, прикрыв обреченно глаза, и ответил:
— Беда на мою умную голову.
— А можно все-таки поподробнее? — настаивала я.
— Ты русалка.
— Ага, а ты осьминог.
Сид несколько раз хлопнул глазами и осторожно кивнул головой.
— Русалка. Осьминог. — повторила я, показывая сначала на себя пальцем, а затем на него. Чтобы точно разобраться, что я его верно поняла.
Сид резко вскинул глаза к потолку и выдал:
— За что? — взвыл он, — За что, Посейдон? Я не грешил, не совершал нечестных деяний, я никого не обижал, я даже свою мать почитал, хотя она была еще той стер… не важно. Я все делал! Так за что мне наказание в виде умалишенной??? Она же дура! Ты посмотри на нее. — тут он с потолка перевел взгляд на меня и снова ткнул своим щупальцем. — Может ее назад вернуть? А?
Сначала я даже решила обидеться, но потом, когда смысл до меня дошел, я на радостях снова подскочила, забыв про бесполезной хвост, и вновь рухнула на попу, но не растерявшись, развернулась и поползла, быстро перебирая руками.
Я все поняла!
— Милый Сид, а давай я тебя расцелую?
— Че-его? Ты совсем рехнулась? — бедняга весь затрясся, присоски на щупальцах начали то сжиматься, то распускаться, а бедные зенки просто не способны были вылезти еще сильнее.
— Я все-все поняла! Я проиграла спор, когда не догнала брата. А значит, должна тебя поцеловать! Я поцелую, а ты меня отпустишь! — безумно улыбаясь, пояснила я, пока осьминога всего передернуло от отвращения.
— Не смей меня целовать! Ты же противная! Губы во-о, — и еще так демонстративно развел щупальцами и булькнул, — Нос торчит, руки всего две, и от тебя рыбой пахнет. — а затем он снова поднял голову к потолку, вскинул туда же два щупальца и завизжал, — Посейдон, умоляю, прости! Прости грешного! Забери ее!
— Да, прости его, Посейдон! — согласилась я, поглядывая на вымышленное небо. Все-таки мы точно в аду… — Забери меня наверх. На Землю мою родную, поставь на ножки мои любимые!
С минуту мы помолчали, вглядываясь в каменный потолок нашей пещеры и вслушиваясь в размеренную камель откуда-то сбоку.
— Молчишь?! — пискнул он так обреченно, что мне даже захотелось его обнять, а потом я опустила глаза на его присоски и передумала.
— Молчит? — переспросила я. Эх… не видать мне ног.
— Молчит…
— Что делать будем?
— Значит так, — хлопнул он щупальцем по воде, забрызгав меня ею, — Собирайся. Я тебя спас? — он окинул меня скептическим взглядом, — Спас. Долг свой выполнил, а следовательно, с чистой совестью могу перекинуть тебя с больной головы на здоровую, кхэ-кхэ, то есть Кайнерису. Пусть он разбирается. А я умываю щупальца. Не для того меня мама растила, чтобы с умалишенными возиться. — и нырнул в воду, напоследок красиво растопырив свои ноги и скрутив их кончики завитушками.
Я же осталась сидеть, поджав хвост и хлопая глазками. Бросил, значит.
Тут из воды вылезла большая голова с двумя рыжими глазищами и булькнула:
— Ну и чего ты расселась? Плыви давай!
— Но я не умею! Я ходить-то не могу! — взвыла я, отчаянно себя жалея.
Ноги отняли, в ад запихнули, с братом вообще непонятно что.
— Плыви, говорю!
Сид резко вытащил один щупалец из воды, обвил им мою руку, заставив от неожиданности завизжать, и скинул в воду.
— Так-то лучше! Уши от тебя болят. — выдохнул осьминог, опускаясь под воду.
А я же крепко вцепилась за выступ пещеры, боясь утонуть, а затем попыталась вылезти из воды. Но все мои попытки были пресечены моментально. Мою руку вновь обвили щупальца и силком поволокли, полностью погружая в воду. Хорошо хоть дыхание успела задержать!
Пока меня тащили, словно мешок с картошкой, я искренне изумлялась такой резвости от осьминога. Он будто ледокол разрезал пространство, не испытывая ни малейшего неудобства от нелегкой ноши в виде меня.
Но воздух, что я успела задержать, стремительно заканчивался.
— Дыши, глупая, дыши! — выдувая множество крупных пузырьков, прокричал Сид.
— Да как дышать-то?! — рявкнула я, открыв рот. Вода начала стремительно заполнять глотку, а я каким-то чудом смогла вздохнуть, ощущая на своей шее настоящие жаберные щели. Я настолько удивилась, что вырвала руку из крепкого захвата и, сильно замахнувшись хвостом, поплыла вперед, существенно обгоняя осьминога.
— Божечки, я ведь и правда русалка! — воскликнула я, выделывая удивительные пируэты под водой.
— Подожди-и, чешуйчатая, подожди-и! Ты меня забы-ыла! — пыхтел где-то сзади осьминог, усиленно пытаясь меня догнать.
Я, развернувшись, сделала в воде сальто и резко остановилась, хмуро поглядывая на Сида. Бедняга не предусмотрел неожиданной остановки, поэтому, увидев меня, развернулся сам и, раскрыв свои щупальца типа лучиков солнышка, начал тормозить, пугающе разевая то, что у него под головой.
— И почему ты все время обзываешься?! — крикнула я, всматриваясь в его жуткий рот. — Я ведь тоже могу, яйцеголовый!
Осьминог перевернулся, опустил свои щупальца и вылупил глаза.
— А вот это обидно. — буркнул он, понуро опуская голову.
— И мне обидно! Я не глупая! Просто не понимаю, что со мной происходит, да и где мы вообще находимся? — спросила я, начиная озираться по сторонам, где увиденное еще больше повергло меня в шок.
Глава 3. Добро пожаловать на Атлантиду
Катя
Перед нами распростерся самый настоящий подводный мир, который потряс меня настолько, что я, раскрыв рот и замерев на месте, смотрела, не отрываясь.
За свою жизнь не счесть сколько раз я ныряла с аквалангом. Я спускалась на большую глубину, видела, как мне казалось, самые красивые рифы, самых красивых рыб, плавала в самых красивых водах, которые имели насыщенный
