Но моя Омега… раздувающаяся огнем изнутри Омега, увеличивающаяся с каждой секундой… думает, что только он — Альфа Каин Рапид — и есть настоящий.
Я останавливаю собственную ладонь в последнее мгновение. Перед тем как самой себе задушено закрыть рот.
Мне плевать, как я выгляжу со стороны.
Небеса, Рапиду наверняка все понятно. Он вздыхает мой запах, — флер возбуждения столь немысленной концентрации невозможно игнорировать — и мой мозг еще достаточно функционирует, чтобы понимать зачем Альфа иногда гневно подтягивает ноздри и едва заметно поводит головой.
Но я же на блокираторах! Если он и чует меня, то только потому что его запах спровоцировал нечто необратимое во мне.
— Цифры, — рыпается Альфа, понижая голос до слабо различаемых низов. Серая гладь бурана в его слегка выпуклых глазах темнеет.
Помоги нам провиденье, Каин Рапид только что отдал Альфа-приказ.
Прямо здесь.
На обычном совещании.
В ординарном бизнес-зале, лишенном уличного света из-за отсуствия окон. Чернильную гладь скалы отделяет от трех стен всего лишь плитняк стекла.
По самому незначительному поводу, в адрес ординарного лихого.
И мощь его приказа в воздухе нерушимым кремнем повисает.
Такой Альфа-приказ невозможно ослушаться.
Я, видимо, реакцию неконтролируемую выдаю, потому что сидящий напротив Каин заметным усилием подавляет собственную напряженность, и хваткой кулака поправляет толстую ткань накидки.
— Дай список еще раз, полный.
Он обращается к другому Альфе, незнакомцу в белых одеждах, что вместе с Рапидом в зал вошел. Тот подносит боссу бумаги, но, тут же отходя, бросает быстрый взгляд на меня.
Я не могу не испугаться. Больше всего на свете я хочу не бояться, но страх столь инстинктивный проявляется вне моего контроля.
В таком состоянии, на игле эмоционально-гормонального раздора Омеги, все эти присутствующие Альфы представляют… угрозу для меня. И еще сейчас, почему-то, они кажутся невыносимо омерзительными; болотными ядовитыми существами. Все, кроме Каина.
Он молниеносно возвращает взгляд ко мне и заметно хмурится.
Его раздосадованность неожиданной вспышкой захватывает помещение, и словно тонким куполом нависает над нами.
Это… ужасает. Четверка Альф неподвижны как мертвецы. Тот бугай-Альфа, сопровождающий босса, тоже цепенеет.
— Ты… это ты. Это ты руководишь научным департаментом.
Медлительность речи Рапида обманчива. Слово за словом докучливость его внимания дотягивается до меня.
Что-то натянуто между нами в пространстве, вопреки законам реальности, пронизывая столешницу насквозь, но оставаясь невидимым.
И Альфа Рапид находится в полной готовности это что-то дернуть на себя.
— Да, — отвечаю я столь же медленно.
— Этот список не полный, — рубит он куда-то в сторону, но глаз с меня не сводит. Я понимаю, что он обращается не ко мне.
— Проект #13. Ты занимаешься им?
— Да, — выдавливаю.
Он не держит голову ровно. Из стороны в сторону едва заметно поводит. Кость носа неровным валуном омрачает его лицо. Веки отбелены россыпью самых тонких и мелких шрамов, — паутиной окольцевывая ресницы, — из когда-либо мною виденных. А глаза… Невозможна красота столь тяжелых глаз, но Каин Рапид — грузно дышащее доказательство, что все возможно.
— Сейчас? — настаивает он.
— Д-да.
— А прототип #49.
Я слишком занята переживаниями Омеги внутри, чтобы напрягаться содержанием незапланированных вопросов. Моя жизнь и так уже улетела в тартарары.
— Что… прототип #49?
Стараюсь говорить внятно и степенно, но почему-то выходит едва ли не шепотом.
Только я, Аслан и верхушка военного ведомства знает о разработке. Нет ни единого документа о проекте 49.
Уже неважно откуда Рапид узнал.
Зачем он упоминает оружие при всех! Этот Альфа… этот мужчина, он попросту сумасшедший напрочь!
— Кто контролирует прототип #49? — резко прет он. — Ты?
— Д-да.
Рапид откидывается на спинку стула и мне удается вздохнуть полной грудью.
Каин наблюдает за мной. Молча.
Словно вовсе и не разгар рабочего совещания, которое вести дальше нужно ему.
С неровного изгиба темно-пепельных волос у виска проскальзывает вниз капля пота.
Линии волос у его ушей подобны молнии, будто высечены огненными змеями, от которых только копоть впечаталась в кожу.
Я не знаю, что Альфа видит в моем взгляде и что считывает с позы. Комната переливается импульсами его эмоций, сложных и противоречивых, но ни одна не достигает меня. Впитываю только то, что Каин выдает темно-серыми глазами.
— На сегодня все, — прерывисто вкидывает он слова в пространство, словно швыряет нищим ломти объедков.
Сама не знаю, как у меня получается следующее. Но со стула я вскакиваю быстрее кого-либо и срываюсь с места.
Его оклик достигает меня раскаленным прутом, но я бегу.
— Эй!
Бегу так стремительно и уверенно, как никогда не бегала.
— Эй!
Вот это то, как он меня зовет. Настойчиво и рассерженно почему-то. Я для него «Эй» попросту.
Среди гомона за спиной прорываются несколько знакомых мне голосов: они явно обращаются к новому боссу, так как он коротко отвечает им приказом.
Но когда я наконец-то оказываюсь в осветленном отрезке коридора, откуда виднеются стальные створки турболифта, Каин окликает меня еще раз, так громко, будто способен здание приподнять в воздухе одним лишь гортанным звуком:
— Яна!
Глава 4
В своем кабинете бросаюсь к окну, чтобы открыть… Но да, я же на сорок четвертом уровне, здесь свежий воздух запрещается. Даже форточка не предусмотрена.
Как в западне.
В бетонной коробке, где санкционировано наполнять легкие только одобренным воздухом.
И тело у меня такое же. Двойная клетка.
Все всегда сводится к необратимым биологическим функциям, биологическим законам, биологическим правилам, биологическим желаниям.
В прямоугольнике окна тускнеющие огни Ашшура внезапно прорезаются яркими цветными бликами. Алая вершина Капитолия справа — как застывшая в воздухе кровавая капля, как обледеневшая небесная слеза — чудится миражом среди верхушек сотни небоскребов, издалека сливающихся в торчащий кончик серой щетки.
Увлажнившееся глаза неистово тру, потому что… опять эта биологическая канитель.
Не могу ни сесть, ни на одном месте стоять.
Кабинет мне достался маленький, но тогда я радовалась любой возможности изоляции.
Я повторяю собственные же шаги, круг за кругом.
Мой генератор с двухстворным двигателем, простецкий, но с охлаждающей системой на травяном пару. Легко очищающаяся система, как залог долговечности и удобства для обывателей. Мой универсальный стеклянный ручник, который теперь использует половина континента в вездеходах на колесах. Мой недобитый клапан из смеси железа и лития, сколько еще экспериментальных фаз осталось, думала, за два года доведу до ума. Моя доработка по горнолетам, с системой «всегда теплого двигателя».
Мой проект #13. Замыкающий бесперебойный источник энергии. Над ним еще работать и работать.
Не мой проект #49, но я уже по уши в чертежах.
Завтра, или послезавтра, а может быть — через неделю, всего этого у меня больше не будет.
Неважно когда точно!
Моего имени на изобретениях все равно не было, но плевать на тщеславие и признание.
Неисчисляемые сутки планирования, бесконечные черновики чертежей, провалы и провалы на каждом флоу эксперимента, и долгожданные, маленькие, победы.
Всего этого у меня уже нет
Все напрасно, все зря. Потому что в будущем ничего подобного уже не случится.
Я думала, Мясник у меня просто отнимет прошлые изобретения, по причине статуса Омеги. И я бы нашла, где мастерскую свою пристроить. Нашла бы как свои навыки хоть боком проявить. Может не сразу бы! Не все предосудительно относятся к Омегам. Аслан предоставил мне шанс.
Меня такая ярость охватывает, сама себе пугаюсь.
