Третьего дня морозника 1834 года князь Назар Лютый был коронован на престол. Война не закончилась. Но теперь Северное Княжество воевало против военного альянса Южного края не одно. У людей был князь, законный наследник короны.
Предстояло ещё много побед и поражений. Бесчисленные сражения на поле битвы, на политической арене и в самой жизни. Эта история родилась в этой войне, и её герои, может быть, не идеальны, но они сильно хотят жить и любить…
Глава 1
— Любавушка! Лю-ба-а-авушка! — орала с самого порога тётя Марыся. В избе послышался шорох и грозный мамин шик.
— Тихо ты, чего разкричалась, крикунья… Дочка спит, только что вернулась. Всю ночь у жены соседнего старосты роды принимала.
— Ой, беда на наши головы пришла, Любава! — завыла аки волчица тётушка. Пелена сна окончательно сошла с глаз, и я невольно прислушалась к голосам за тонкой ширмой печки. Спать все равно мне не дадут. Да и что у тетки приключилось?
— Тыц, Марыська! Чего стряслось? По порядку говори. Что за беда-то?
— Ой, Любавушка! — опять заныла женщина. — Пришли ироды за нашей спасительницей. Прячь быстрее целительницу нашу, покуда не забрали!
— Ты чего городишь, Марыська? Совсем из ума вышла. Кто пришёл? За кем пришёл?
— Так княжеские вестники пришли из самой столицы. Целителей с округи собирают и на грань шлют. — растерянно выдаёт тётка от матушкиного командного тона.
— И чего орать-то? Моя же целительница — девка, кто её на войну возьмёт-то?
— Возьмут, Любава. Возьмут. Будевой уже их к твоей избе ведёт. Не посмотрят, что девка. Ой, что ж будет… Что ж будет, Любава. Как же мы без её золотых ручек проживем-то?
— Постой, Марыся. Ты что-то путаешь…
Не успела матушка закончить свою мысль, как во дворе яростно загавкал Полкан, оповещая нас о непрошеных гостях. Холодок пошёл по спине. Неужто и вправду вестники самого князя…
Послышался топот ног и скрип закрывшейся двери. Стоило ей захлопнуться, как я мигом спрыгнула с печи на деревянные половицы. И тихонька, как мышка, подобралась к маленькому окошку, легонько отодвинув занавеску в горошек, пытаясь рассмотреть, что происходит во дворе.
Наш староста, довольно щурясь, постоянно кланялся высокому жилистому мужчине в тёмном плаще. Незнакомец восседал на рыжем скакуне, пока за его спиной мелькали ещё два всадника в таких же одеждах.
Спрыгнув со своего коня, мужчина со светлыми волосами посмотрел на матушку пронзительным взглядом, бросая холодное старосте:
— Она?
— Нет, воеводушка. Её дочь — целительница. — с плохо скрываемым удовольствием проворковал Будевой.
Тётушка Марыся испуганно ойкнула и отошла назад, матушка же напротив. Уперла руки в бока, грозно взирая на воина.
— Кто такие? И что забыли у меня во дворе?
Ну, по крайней мере, она ещё за вилы не взялась. Таким методом она недавних женихов отпугивала. Вот только я так и не поняла, приходили они свататься ко мне или к ней?
— Я вестник его светлости князя Назара из династии Лучезаровых. Пришёл исполнить его указ.
— Это какой же указ такой? — малость пришибленно выдавила из себя матушка.
— Собрать всех целителей из окрестностей княжества и отправить на военную грань. Здесь живёт целитель? — мужчина говорил холодно и даже чуть лениво, как будто семечки жевал.
Староста тут же вставил свои две гроши:
— Есть, дочка её. — после этой фразы обе женщины смерили его гневным взглядом. И мама растерянно повела руками.
— Так девка же…
— Я спросил, здесь есть целители или нет? — опасно прищурились глаза жестокого война. Отчего показалось мне в его тоне скрытое обещание покарать всех лгунов.
Но матушка либо не услышала эту опасность, либо не захотела её услышать. По упрямому взгляду я сразу поняла, что она собралась врать.
Тетушка Марыся тоже это поняла. И скороговоркой протрындела:
— Есть, воеводушка. Но она совсем ещё ребёнок. — попробовала зайти с другой стороны мамина подружка. И не по теплоте душевной. Младший сын тети Марыси был совсем плох. Целители по всей округи даже смотреть на него хотели, не то что лечить. Одна Маричка — старая целительница и моя наставница — его на настойках держала в мире живых. А после того, как знахарка ушла к предкам, её дело продолжила я.
Тётя Марыся знала, что если меня заберут, Тихона ждёт верная смерть.
Услышав её слова, воин напряг черты лица и взглянул прямо в глаза сельской женщины.
— Сколько ей?
Тетка обречённо опустила глаза вниз:
— Восемнадцать зим.
— Стало быть, и не замужем… — больше утвердил, чем спросил незнакомец, дожидаясь тетушкиного кивка.
Всадники за спиной мужчины недоуменно переглянулись, и тот, что постарше, удивлённо выдавил:
— Почему же ещё в девках ходит? Другие в её возрасте уже детей нянчат.
— Так нагуленыш же… — ядовито бросил староста с довольной улыбкой на лице. Мама бросила на него злобный взгляд, и у полненького мужичка покраснело лицо, а из ушей и носа пошла кровь. Схватившись за горло, мужчина закашлял красной, густой массой.
— Любава! — истерично крикнула тётя Марыся, хватая маму за рукав платья. Та прикрыла глаза на миг и глубоко вздохнула, воздух перестал сгущаться, и старосту наконец отпустило.
Всадников князя это зрелище ни капли не испугало. Но удивило. Даже безразличные голубые глаза главного из них заискрились на миг восторгом.
— Надо же, чародейка… — присвистнул тот, что помоложе, на сером коне. — Да ещё и воздушница.
— Дочь твоя тоже чарами наделенная? — тон мужчины с голубыми глазами изменился. Стал совсем немного мягче.
Матушка ожидаемо покачала головой. И робкая надежда озарила её глаза.
— Нет, воевода. Не дали ей духи ни капли чар.
Нагло соврала родительница. Хотя и не соврала вовсе, если хорошенько подумать, то не было у меня чар. А внутреннюю энергию я так и не смогла обуздать. Поэтому она и теплилась под печатью на спине, аккурат возле сердца.
— Так какая она целительница, если чар целебных нет? — подал голос тот же молодой воин.
На этот раз взгляд мужчины был направлен на старосту, что валялся на земле.
Тот мигом очухался.
— Травами лечит, воеводушка.
Надежда матери угасла, как свеча на ветру, мужчина отрывисто кивнул и махнул рукой своим людям.
— Забираем.
— Не отдам! — громко зарычала мама, призывая все свои чары. Отчего ветра закружили над лесом, срывая деревья с корнями. Тётка испуганно поддалась назад, ища убежище в избе. А я, наоборот, бросилась во двор.
Новый князь за пару семиц окрасил столицу в багровый цвет. Хоть войска и отбросили южан на многие селение обратно всего-то за одну весну. Тем не менее слухи о жестоком нраве князя Назара Лютого дошли и до нас. О беспощадности его подчинённых говорить тоже не стоило.
Я боялась, что мама в порыве злости ранит их. А потом её накажут за подобное неповиновение.
Выбежав во двор, я порывисто обняла родную фигуру, ощущая кожей, как ветер из острого клинка превращается в тёплое дыхание летнего неба.
— Не надо, матушка. Не надо…
Я гладила её по плечам и черным, как воронье крыло, волосам. А она обливалась слезами, обнимая меня так, что дышать было трудно.
Словив тот же безжалостный взгляд всадника за маминым плачем, я дрогнувшим голосом кивнула ему:
— Я… Пойду. Маму… Только не трогайте.
— Чтобы с первыми петухами была у дома старосты. И учти, чародейка, без шуток. Попробуешь дочь спрятать или поможешь ей сбежать… Одну отправлю в первую шеренгу, а вторую на каменоломнях! — его угрозы нас не трогают с мамой. Ведь до меня медленно начинает доходить, что меня забирают у мамы из родного дома.
— Не смей мне угрожать, воевода! — грозно кричит ему в спину мама, размазывая соленые слёзы по щекам. — Не смей! Прежде чем девок отправлять на войну, сам бы там пошёл воевать.
Мужчина замер на месте, словно солёная статуя. Громко выдохнул через нос и процедил сквозь зубы:
