Я улыбнулась.
— Каким Сэм был в лаборатории? По-настоящему, каким?
Кас запихнул остатки сандвича в рот и вскочил со скамейки.
— Трудно объяснить.
Он обошел клен, растущий между двумя скамейками, и начал взбираться на него, продолжая говорить:
— Скажу так: Сэм силен как ротвейлер, и упрям, как мул. — Кас запыхался, добравшись до середины дерева. — Он ждет, что все вокруг будут делать всё, что ему нужно и когда ему нужно. Кроме… — Он замолчал, и его молчание подогревало мой интерес сильнее, чем его слова.
Я подошла к основанию клена.
— Кроме?..
Кас устроился на развилке веток и посмотрел вниз.
— Ты хочешь, чтобы я сплетничал? Потому что похоже на то.
— Что? Нет! — вспыхнула я.
— Да ладно, Анна, ты же влюблена в него, так ведь?
Я едва могла разглядеть его очертания в темноте, но в этом и не было нужды — я и так слышала в его голосе усмешку.
Если Кас знал о моих чувствах к Сэму, то знал ли Сэм? Конечно же знал. Я их и не скрывала. Но все изменилось, когда мне сказали об этом в лицо. Мне вдруг стало нехорошо.
— О боже, — закрыла я лицо руками.
Зашелестели ветки дерева. Кас спрыгнул на землю и погладил меня по голове.
— Да все нормально. Признайся, что и в меня ты тоже влюблена. И раз уж такое дело, изольем друг другу душу?
Я ударила его, но он увернулся.
— Мне от твоих подколов ни капли не легче.
— А кто сказал, что я пытаюсь облегчить тебе жизнь? Факты таковы. Сэм клевый. Я натурал. И хотя я натурал, я типа люблю этого чувака. Так что не мне тебя винить.
Губы сами собой изогнулись в легкой улыбке.
— Ну ладно, вот теперь мне немного полегчало.
Он обнял меня за шею и потрепал по голове, растрепав мои волосы.
— Ты такая милая, когда расстраиваешься.
Я вскрикнула, и он выпустил меня.
— Бог мой. Ты невыносим! — сказала я сквозь смех.
— Но очарователен. — Он пошел в ногу со мной. — И если тебе захочется всласть пошалить, то знай, что я свободен по вторникам.
— Только по вторникам?
— Возможно, и по четвергам тоже.
— Хорошо, — сказала я с изрядной долей сарказма. — Обязательно дам тебе знать.
— Ладно. — Он направил меня в сторону машины. — Нам пора возвращаться.
Мы перешли улицу.
— Можно еще один вопрос? — спросила я.
— Да?
Все внутри сжималось при мысли о том, чтобы задать Касу мучивший меня вопрос, но я не могла промолчать. Он знал Сэма лучше, чем Трев и Ник. Они были близки. Если кто и знал ответ, то это Кас.
— Сэм… я… ему… — слова не шли из горла.
— Нравишься ли ты ему? — закончил Кас.
Я ссутулилась, полностью униженная.
— Ну… да.
В свете фонарей по лицу Каса ничего не возможно было прочитать. Он склонил голову на бок.
— Ты действительно хочешь знать ответ? В такой ситуации?
Хотела ли я? Когда мы дойдем до конца, когда бы это ни было, я не смогу остаться с Сэмом. Он заживет своей новой жизнью, где бы это ни было, а я вернусь к своей. Он не мог быть моим, как я того хотела. И это убивало меня.
— Бессмертные слова шара предсказаний, — продолжал Кас, от ветра волосы упали ему на лоб: — "Спроси позже".
Но я не буду, не смогу. Если у Сэма нет ко мне чувств, я не хотела этого знать.
— Я узнал имя! — воскликнул Ник, когда мы встретились. — И адрес.
— Где? — Сэм выглядел нетерпеливым, словно устал торчать на одном месте.
Ник засунул руки в карманы своей новой флисовой куртки, которую или купил, или украл в торговом центре. По-моему, ему пошла бы совершенно другая, но вряд ли его волновало, во что он одет, главное, чтобы одежда была удобной. У него были специфические вкусы на определенные вещи, но, видимо, это не касалось одежды.
— Десять миль к востоку от города по грунтовой дороге: 2757 Экс-лейн, — ответил Ник.
— Как мило, — фыркнул Кас.
Сэм сдвинулся, свет уличного фонаря осветил его лицо.
— Какое контактное имя?
— Томми. Это все, что есть. Никакой фамилии.
— Имя Томми ассоциируется у меня с незаконным торговцем оружием, — сказал Трев.
— Точно, — кивнул Кас.
У меня зубы стучали от холода, когда мы сели в джип. Сэм завел машину, и я протянула руки к печке, жалея, что не прихватила в торговом центре пару перчаток. Еще было жаль, что я не захватила тот шарф. Я держала его в руках всего каких-то десять минут, но за это время как будто протянулась ниточка между мной и мамой. Словно с этим шарфом я стала ближе к ней.
Но, возможно, мне он и не нужен. Возможно, мили сократят расстояние между нами.
Я взяла журнал и перелистнула страницы до самого конца, где был мамин рецепт картофельного пюре с чесноком. Красной ручкой наверху она нарисовала сердечко, а внизу подписала: "Любимое блюдо Артура". После всего, что произошло, я анализировала каждую крупицу информации, выискивая скрытое значение.
Единственное, что я хотела — найти ответы на вопросы. Почему она ушла? Думала ли она обо мне?
Если она еще жива, — напомнила я себе.
Сэм вел машину, следуя указаниям Ника. Джип начало трясти, как только мы съехали с главного шоссе на Экс-лейн, асфальт сменился грязью. Мимо нас по противоположной стороне проехал грузовик, обстреляв гравием водительскую дверь.
— Чертово быдло, — проворчал Ник с заднего сиденья.
— Придержи подобные реплики при себе, когда мы туда доберемся, хорошо? — бросил Сэм, и Ник притих.
Под номером 2757 был дом на колесах. Белая защитная пленка снаружи отклеилась в некоторых местах, что создавало впечатление открытых оконных ставней. Перед домом стояло несколько машин и грузовиков. На заднем дворе, занимающем большую часть участка, располагался гараж, величиной в два раза больше трейлера. Из трубы, выступающей из крыши, шел дым.
Сэм припарковался рядом с черным грузовиком.
— Мы все пойдем? — спросил Трев, глядя на меня.
Я оценила его заботу, но не собиралась оставаться в машине. Только не здесь, у черта на куличках.
— Пока мы не знаем, с кем имеем дело, — ответил Сэм, — вероятно, нам лучше держаться вместе.
В трейлере свет не горел, но из гаража доносилась музыка, и мы направились прямо туда. Сэм постучал по металлической входной двери. Нервничая, я считала секунды, пока кто-нибудь ответит, надеясь, что из-за классической рок-музыки стук в дверь не услышат.
Только Сэм собрался постучать снова, как дверь открылась. К нам выглянул мужчина далеко за сорок, его редкие седые волосы, связанные в хвост, свисали с одного плеча. Воспаленные глаза надолго задержались на мне. Прежняя "я" почувствовала бы неловкость от его пристального взгляда. Новая "я" чувствовала лишь злость. Я расправила плечи и уверенно подняла подбородок.
