— Ванесса! Шантаж со мной не пройдёт! — неуверенно сказала я и, прищурившись, посмотрела на Микаэля. — У меня тоже есть чем шантажировать его! Поверь мне!
От моих слов Микаэль весь сжался, понимая, что я намекаю на его попытку рассорить нас с Максом.
— Ванесса, нам действительно стоит подождать! Всего один год! При нашем сроке жизни — это действительно смешная цифра! — он моментально согласился со мной.
Мне стало стыдно за свой поступок. Микаэль сильно изменился за эти годы, и это был удар ниже пояса, напоминать ему об этом. В конце концов, я понимала, что Ванесса добьётся своего, поэтому лучше выдать её замуж, тем более, что я понимала, что это уже серьёзное и осознанное чувство. Сопротивляться и стоять на их пути — глупо.
— Хорошо, — решительно произнесла я. — Попытаюсь убедить Макса, что нет смысла стоять на вашем пути. Но, — я посмотрела на Микаэля и сказала, — ты должен пообещать мне, что пока Ванессе, физически не исполниться восемнадцать, вы воздержитесь от детей!
— Лана! — Микаэль оказался рядом со мной и, взяв меня за руку, горячо произнёс, — Обещаю, что так и будет! Спасибо тебе за всё! Ты такая добрая! Мне так повезло! Несмотря на все мои ошибки в прошлом, ты простила меня!
— Какие ошибки? — подозрительно спросила Ванесса.
Мы с Микаэлем не знали, что ответить, и оба молчали.
— Просто, когда я приехала в замок, — попыталась выкрутиться я, — Мы с Микаэлем сильно не поладили. Но со временем нашли общий язык.
— Дааа?! — У Ванессы в глазах разгорелся огонёк интереса. — И как же вы не поладили?
— Мы терпеть друг друга не могли! — улыбаясь, ответила я, понимая, что настоящие причины и последствия нашего конфликта рассказывать Ванессе нельзя. — Но судьба ироничная дама, и здорово над нами посмеялась, когда ты появилась на свет и выбрала его! Ты же помнишь, как папа злился из-за этого!
— Помню, — Ванесса рассмеялась.
— Ладно, — сказала я. — Пойду, найду папу и попытаюсь поговорить с ним. А вы тут сильно не увлекайтесь! И не отходите далеко!
— Хорошо, мамочка! — Ванесса поцеловала меня в щёку и опять вернулась к Микаэлю, взяв его за руку.
Но с каждым шагом к замку моя решительность уменьшалась. У нас и так с Максом были не самые радужные отношения, и я понимала, что когда расскажу про Ванессу, наши отношения ещё больше могут испортиться, и меня это пугало. Я стала терять ту уверенность, которую обрела после выяснения отношений с мамой и Алексом, и опять стала превращаться в неуверенную Свету Кравцову. А её возвращению я была не рада. Но, на первом плане у меня стояло счастье моих детей, поэтому, вздохнув, я стала подниматься на второй этаж, собираясь сразу найти Макса и поговорить ним. И потом, у меня в рукаве был ещё один козырь. Макс не может игнорировать его — желая счастья Даниэлю, он не может сопротивляться счастью Ванессы. На этом я и решила сыграть!
Моё настроение с каждым с днём становилось всё хуже и хуже. После моего омерзительного поступка прошло полтора месяца, а я до сих пор боялся притронуться к Лане, и не мог простить себе этого. И даже то, как наказал меня Дейм, считал одним из самых лёгких наказаний, хотя до сих пор помнил все свои ощущения в мельчайших подробностях. Я никогда не сталкивался с иллюзиями Дейма, а только слышал про них. Теперь же, испытав всё это на своей личной шкуре, стал испытывать перед ним некоторый страх.
Но самые неприятные минуты я пережил, когда думал, что Лана может не вернуться, и выбрать Алекса. По сравнению с этими мыслями, иллюзии Дейма были детскими страшилками.
Когда Лана вернулась и вошла в комнату, я готов был упасть на колени и просить у неё прощение. Но вернулась не моя Лана. Вернулась другая женщина. В её глазах появился какой-то мстительный огонёк и железная решимость. Хотя, проблески этого огонька я заметил ещё после нападения на посёлок Зугинов. Лана изменилась уже тогда, а я, своим поступком только завершил изменения.
Когда она сказала, что изменила мне с Алексом, первым моим желанием было причинить боль Лане и показать ей то, что я чувствовал сам в том момент, но я сумел взять себя в руки. Она сказала: «зуб за зуб, око за око», и я понял, что сам во всём виноват. Я не один раз делал глупости, и она мне всё прощала, но её терпение лопнуло, и я получил по заслугам. Я всё начал, значит, только я могу всё и заканчивать.
Но всё оказалось не так просто. Когда Лана изъявила желание поехать на дискотеку, я сильно удивился. Она всегда старалась вести тихий образ жизни, а тут показала себя во всей красе, во всех смыслах. Когда она с Анной и Ванессой спустилась с холл, и я увидел, во что она одета, мне стало не по себе. Так Лана одевалась только когда я обвинил её в измене, и она пыталась изображать из себя девицу лёгкого поведения. Но даже тогда её одежда ни шла ни в какое сравнение с тем платьем, которое она одела. Слишком короткое, слишком облегающее и слишком яркое — это всё что я мог сказать по поводу её платья. С трудом сдержавшись, чтобы не высказать всё, что я о нём думаю, я поспешил к машине. Но на этом мои мучения не закончились. Пока мы ехали, я решил, что не отойду от Ланы ни на шаг, и этим решу все свои проблемы. Но не тут то было! Лана как с цепи сорвалась. Я, конечно, знал, что она хорошо танцует, но когда она вышла на танцпол, я чуть не позеленел от злости. Во мне боролись два чувства — ярость и гордость. Гордость за то, что другие мужчины в прямом смысле слова пускали слюни, когда она стала танцевать, и ярость за то, что она себя ведёт. Но, уже зная характер Ланы, я пытался держать себя в руках, и просто вертел в своих руках стакан со спиртным, чтобы не сорваться. А когда она сказала, что хочет разнообразия, я расслабился, думая, что она споёт пару лирических песен в караоке-клубе, и на этом всё закончиться. Но, опять же, я был не прав! Танцпол был разминкой! По настоящему она зажгла на сцене караоке клуба. Уже с первой песни я понял, что ничего скромного и лирического не будет. И после первой же песни зал взорвался, а когда она продолжила — началась настоящая вакханалия. Целый час я терпел, а потом, не выдержав, грубо стащил её со сцены и отвёз домой.
Именно в ту ночь и начались мои настоящие мучения. Как только я ложился в кровать, и закрывал глаза, я сразу видел танцующую Лану в том красном платьице, и мне хотелось знать — она изменилась во всех смыслах, или только для чужих людей? Какова новая Лана в кровати? Но дотронуться до неё, я не смел.
А когда я узнал, что Лана не изменяла мне, я испытал ещё большую муку, потому что теперь я понял, что она всегда сдерживает себя и не делает глупостей, а я, в отличии от неё, всегда веду себя как неандерталец. И от этих мыслей мне становилось только хуже. А затем, Лана применила самое страшное женское оружие — соблазнительное бельё. Она начала дефилировать в нём по нашей комнате, и я уже не просто мучился, а сгорал от желания. Максимум, что я позволял себе, это обнять её лёжа в кровати, и ждал от неё хоть малейшего знака, что она простила меня. А знаков не было, она замирала и не двигалась, когда я обнимал её.
