Голова пульсировала. Зубы стучали. Я приподнялась, ухватившись за край кровати и опираясь на локти, и увидела себя в зеркале на дверце гардеробной комнаты: волосы мои побелели, при каждом движении на них переливался иней, руки светились, словно в изморози. В зеркале все было искажено: кровать казалась голубоватым куском льда, тени лежали в каждой складке покрывала. Неживое, будто нарисованное. Иллюзия. Позади меня в отражении стоял Антип. Губы его шевелились. Что? Что он говорит?
— Быстрее, — разобрала я… — он здесь, демон... Антон… опасность…
Фантом исчез. Зеркало вновь показало мне обычную комнату. Если Антип, находясь в агентстве, смог прорваться через Ту Сторону, чтобы предупредить, все плохо – нужно торопиться. Что же пошло не так?
— Тони! — прошептала я.
Я почему-то знала, что дом пуст и звать Антона бессмысленно. Но он жив. Во мне кипит наш общий коловрат, энергия действительно стала сильнее после нашей ночи вдвоем. И я до сих пор получаю больше, чем Тони.
Чем больше я двигалась, тем легче становилось. Резкий подъем коловрата искажал ощущение пространства: я почти наугад одевалась и спускалась по лестнице. В гостиной ударилась ногой о столик. Боги, я почти ничего не вижу! Все размыто!
— Спешишь куда-то?
Голосок сладкий, вкрадчивый. Знакомый.
Тебя-то мне и надо. Если кто-то упражняется в остроумии, лезет под ноги и, вообще, проник в дом, закрытый барьером от незваных гостей, нет нужды останавливаться и глазеть в муть впереди. И растерянно спрашивать: «Гудкова? Это ты? Как ты тут оказалась?» Да ясно, как: пробила барьер. Или его пробили для нее. Я с энтузиазмом и, признаюсь, некоторой радостью ударила коловратом по стройному силуэту с оранжевым ореолом у двери.
В ответ понеслись ругательства. А мне стало намного легче: коловрат выровнялся по линиям каналов, а дымка перед глазами рассеялась. Как говорится, не было бы счастья…
— Тварь! — это было самое мягкое из того, что я услышала о себе. — Не пущу!
— С дороги, Джил! — рявкнула я. — Не сейчас!
— Именно сейчас!
Гудкова снова встала у меня на пути. Под ноги метнулся огонь. Пламя обожгло руку с «клеймом», на коже проступил и засветился узор вен в виде глаза. Вот оно! Я изо всех сил позвала на помощь. Это опасно, я знаю – внутри меня все вопиет о смертельной угрозе для ребят! Но ведь не за себя прошу! Верю: студенты из семерки Олевского грудью встанут на защиту куратора!
— Что происходит?! Зачем ты здесь?! Чего хочешь?!
Просто отвлекающие вопросы. Я знаю, чего хочет Джилина. Остановить меня. Это она пыталась пробраться в Сады Академии. Студент с «горячим даром». Если они с братом заодно, в нашей семерке с самого начала был шпион.
— Видишь, — с торжеством сказала Гудкова, еще раз ударив голубоватым пламенем. — Госпожа даровала мне способности саламандры! Теперь я саламандра! Настоящая! Как ОН! Все было не напрасно!
С головой у Джил был явно непорядок. Я выставила барьер, но жар ударил в лицо. Придется бить еще раз, наотмашь, как в тот раз, когда нас чуть не одолели «злые кости». Не очень практичный расход коловрата, даже с моим потенциалом. Моя палочка осталась в общаге. Нам не разрешили брать их на бал.
— Ты не саламандра, — с презрением произнес еще один знакомый голос. — Ты подделка.
— Алеша?!! — взвизгнула Джилина.
Лексей вышел из портала и встал на линии огня. Теперь, целясь в меня, сестра попала бы в него. Но она продолжала держать палочку поднятой.
— Она подделка, — с горечью сказал мне Гудков. — Рыжая девчонка, которую использовали в качестве сосуда для души моего умершего брата. Ее мамаша связалась с фантомами ради того, чтобы не потерять деньги нашего отца! Да, Джил! Я ведь не идиот! Пока ты плела интриги, мы с Броней проводили собственное расследование. И я кое-что узнал. Поэтому и пошел в семерку Антона Макаровича! Твои друзья – мои враги!
— Это… — Джилина задохнулась, — это все только ради тебя! Я люблю тебя!... Стоять, Огнецвет! Не смей! Не пущу! Мне разрешили убить тебя! И я убью!
Моя попытка прорваться к двери не увенчалась успехом – огонь Джил был не оранжевым, как у Лексея, а синим и смертельно обжигающим. Как у дракона. Он поражал только избранную цель, не нося ущерб ничему другому. Мэб была щедра, одаривая своих подданных. Лексей тоже это понял и сделал мне знак, который мы использовали, когда хотели отвлечь фантома: я приму его удар на себя, а ты беги.
— А я тебя ненавижу, — прошипел Гудков, делая шаг к сестре, — взгляд твой ненавижу, с самого детства он на мне. Куда бы ни пошел, что бы ни делал. Но я забил бы, если бы через твои глаза на меня не смотрел бы мертвец.
— Он давно… спит! — умоляюще воскликнула девушка, прижимая руки к груди и рефлекторно отступая. — Я люблю тебя! Я всегда тебя любила! Я – она! Не он! Все ради тебя! Я всего лишь хотела стать одним целым! Если бы ты знал, как это невыносимо – делить контроль с кем-то еще!
— Так я тебе и поверил. Скажи это всем тем, с кем спала ради своей цели, — проговорил Лексей. — Мечтала слить две души? Все вы так говорите.
— Они обещали мне сердце Олевского, — прошептала Джил. — Один единственный кусочек. И это… скоро произойдет. Хозяин уже здесь. Он вызвал Ку-ши. Один кусочек. Я стану другой. Я не твоя сестра, я просто девушка, которая тебя любит.
— Этого не произойдет, — сказал Лексей. — Мы здесь – наша семерка. Мы защитим Антона Макаровича. Ребята уже снаружи. И Георгий скоро будет тут. Я сказал, что нашел доказательства твоей двуличности. И Жора очень-очень зол.
— Что вы наделали, — прошептала Гудкова, отступая. — Вы все испортили! Олевский все равно уже мертв, а я не получу…
Из пальцев Гудковой выпала золотая палочка, и Лексей поднял с пола «свечу» сестры, крикнув:
— Беги!
Я бросилась к двери.
Меня словно бросили из чистилища в ад. За дверью, скрывавшей все звуки, шла война. И первым, кого я увидела окровавленным, лежащем в алом снегу, был Тони. Над ним стояло чудовище – огромный, величиной с быка пес, похожий на скалу, поросшую мхом. Зеленоватая шерсть, заплетенная на боках и лапах в грубые косицы, горящие черным глаза без зрачка. Ку-ши, злобный монстр из книги о легендарных существах севера, единственный достойный противник вендиго, тварь, созданная Древними для Дикой Охоты, похищения людей, разумеется, с иммунитетом от Хладных Воинов, этих людей защищавших.
Я ударила в Ку-ши сразу левым и правым коловратом. И только потом, когда пес поднял голову и зарычал, поняла, что не причинила ему никакого вреда. Мне даже показалось, что он увеличился в размерах. Он поглотил мою силу?! И этот утробный рык… я слышала его во время Пробоя. Так вот что за тварь пряталась тогда в кустах!
Все остальное, кроме Тони, лежащего под лапой Ку-ши, было как в тумане, и я не сразу различила чей-то довольный смех в наступившей внезапно тишине. Огляделась. Ксеня, Милли, Марьяша, Фодя и Броня стояли на ступеньках, подняв палочки и нацелив их на мужчину, вальяжно присевшего на каменное ограждение. Лица у ребят были рассеянными. Мужчина (я видела его на выставке кукол, он выступал от лица спонсоров) вертел в руках трость. Снег вокруг него был изрыт ударами коловрата, клумбы – разбиты в крошево.
— Лу, палочка!
Милли, не сводя взгляда с мужчины, кинул мне «свечу», я левитировала ее себе в ладонь.
— Мы ничего не можем сделать! — звонко, с отчаянием в голосе, выкрикнула Ксеня. — У него… какая-то защита! Антон Макарович… он еще жив!
Я знаю. Я знаю, что он жив. Я вновь направила «свечу» на Ку-ши. Он перехватил мой взгляд, «заулыбался», высунув язык… и словно кот выпустил когти прямо в грудь Тони. Антон дернулся и вскрикнул, а собака принялась слизывать кровь с его груди вместе с ошметками свитера.
Тони выкинул правую руку, зажав пальцы в щепоть. Ку-ши отпрянул и тихо заскулил, но лапу не убрал. Я услышала свой полный гнева вопль и звук шагов как бы со стороны и… зависла в воздухе в нескольких метрах над землей, беспомощно пытаясь перебороть чужую магию. Ледяной Демон поднял меня своим небрежным взглядом еще выше и крикнул:
