— Учти, — мой единственный родитель посерьёзнел, — если этот их план не удастся они могут перейти к более решительным действиям. Я боюсь за тебя. Здесь ты в безопасности, но предлог чтобы выманить на открытое место можно найти всегда. Это политика, дорогая — самое грязное дело на свете. И мы для них не более чем крошечная виноградинка — важны только до тех пор, пока не исчерпали свою полезность. Или до того момента пока не начали портится.
— О, пап только не надо твоих съедобных сравнений! — Я поморщилась.
— А что такого? Помню ты именно на виноградинках считать училась. Возможно теперь ещё чему-то научишься.
***
Встреча с капитаном Заувером была назначена через два дня после состоявшегося разговора. Я тщательно готовилась к ней, продумывая вероятные пути развития событий. В результате к обусловленному строку я накрутила себя до такой степени, что начали подрагивать руки. Уж слишком противоречивые эмоции схлестнулись в моей душе.
За завтраком я несколько раз умудрилась уронить вилку и просыпать соль. Наблюдающий за моими тихими чертыханиями поверх линкома отец, наконец не выдержав, сказал:
— Твоя мама любила земные народные приметы. Ты мне только что напророчила приход нескольких нежданных гостей и ссору в доме.
Я в расстройстве сбросила салфетку в тарелку.
— Просто я напряжена. Не более.
— Это не напряжённость дорогая. Ты была напряжена, когда поступала в Академию. А сейчас ты буквально искришь от нервов. С чего бы вдруг? — Меня пронзил пристальный родительский взгляд.
— Так все же и так понятно, господин. — Рядана делая перемену блюд, решила поделиться своим мнением. — Каждая девчонка дёргается и нервничает перед первым свиданием.
Я аж вспыхнула.
— Ничего подобного Рядана, — произнесла я чуть более поспешно чем мне хотелось бы. — Это просто деловой обед и даже не ужин.
Специально сделала акцент на последнем слове, но это не возымело эффекта. Горничная улыбнулась мне всепроникающей улыбкой, я же повторно скривилась. В кругу семьи позволяла себе некоторую вольность — не одевать маску за столом. Так что мои мимические картины были доступны всем присутствующим.
— Ясми, что я тебе говорил о мгновенном отрицании? — Вопросительно поднял бровь родитель.
— Что это откровенное палево. — Угрюмо процитировала я. Перед отцом у меня абсолютно не получалось изображать из себя опытного и всезнающего взрослого человека. Он всё ещё видел меня насквозь.
— Именно. — Мужчина выразительно поднял палец. — Так этот бравый капитан тебе все же нравится.
Не вопрос, а утверждение. Если папа сделал вывод, то его уже не переубедить.
— Папа, это не имеет значения. Ты же видишь какой он и какая… я.
Эти слова я пыталась произнести как можно более спокойно, но под конец голос все равно слегка дрогнул. Я опустила голову глядя в свою тарелку. Всем в этой комнате было прекрасно известно, что создание семьи для меня невозможно. Повисло тягостное молчание. На мою сжатую в кулак ладонь опустилась рука отца.
— Все будет хорошо, девочка. Я не дам тебя в обиду. К тому же, твоя болезнь приостановила развитие. Согласно результатам обследования, она и вовсе замерла. Твой организм начинает потихоньку восстанавливаться. И это уже великое благо. Как знать, может со временем, после нескольких косметических операций, ты вернешь утерянное.
Отец смотрел участием и толикой тревоги, но я ответила твердым взглядом.
— Теперь ты понимаешь почему я должна доподлинно выяснить что со мной сделал принц? Каковы были его истинные цели? И сколько времени продлиться мое… выздоровление.
Посол Ле Соллиар тяжело вздохнул. Ему категорически не нравилось то, что я напрочь отказывалась верить в возможность исцеления. Он искренне надеялся, что теперь все наши невзгоды позади. Но во время болезни я стала закоренелым прагматиком с замашками пессимиста. Потому я твердо стояла на своем.
— Боюсь на этом пути тебя ждут опасности пострашнее болезни, дорогая. — Печально покачал головой родитель.
И в этом отец оказался прав.
***
Капитан Заувер прилетел за мной спустя час после завтрака на личном космокаре красивого вишнёвого оттенка. Поздоровавшись со мной и моим отцом, он лично помог мне занять место рядом с сидением пилота. Да с такими сильными руками поднять мою не столь тяжёлую тушку не представляет особого труда. Вот только сердце на минутку пропустило удар. От неожиданности, наверное.
Согласно изложенному Бенедиктом плану, конечная цель нашего путешествия находилась на одном из естественных спутников Рейменэи, крошечном планетоиде под названием Жард. У него была собственная, хоть и не слишком богатая кислородом, атмосфера, а также своеобразная флора и фауна. Когда рейменианцы начали осваивать космос, Жард стал носителем первой внепланетной колонии. На протяжении многих поколений прошедших с того дня, на Жарде проводились работы по обогащению атмосферы кислородом, так что теперь она была вполне подходящей для дыхания без использования специальных средств. Постепенно менялось и предназначение Жарда. Из колонии и ресурсной базы этот спутник начал приобретать репутацию самого необычного центра развлечений. Здесь было все, начиная от всевозможных бутиков и кафе для порядочных граждан, заканчивая полулегальными казино и домами терпимости для ищущих более острых развлечений. Поговаривали также, что именно на спутнике находится сердце преступного мира Рейменэи, скрывающееся за многоцветием аляповатых вывесок. Но результатом многочисленных рейдов служб правопорядка была поимка только мелких преступников и наркодилеров. «Все как всегда, даже этот мир удовольствий имеет свою длинную и глубокую тень», — думала я пока мы шли на посадку на одной из многочисленных парковочных платформ для околопланетарного транспорта.
Заувер привел меня в один из многочисленных живописных тематических парков-садов, которые были разбиты для посетителей с других планет. Выбранный Бенедиктом парк олицетворял типичный для Земли пейзаж. Поскольку, как у меня, так и у Заувера были общие корни, связанные с этой планетой. Так что подобный выбор меня не удивил.
Мы чинно гуляли по песчаным дорожкам мимо инсталляций земных красот, обмениваясь ничего не значащими фразами, когда мужчина все же решил перейти к важному вопросу.
— Ясмин, чем вы планируете заниматься после выздоровления?
— Честно говоря, я ещё не загадывала так далеко. — Осторожно ответила я. — Вы, наверное, наслышаны о моем особом положении?
— Да, когда я узнавал о вашем самочувствии, врач упоминал о заболевании хронического характера, но без подробностей.
А много он узнал для обычного любопытствующего. Эти данные считаются медицинской тайной вообще-то.
— Так вот в связи с этим, меня допустили к работе на суднах Федерации но с некоторыми оговорками. Например, я не могу служить в зоне боевых действий, принимать участие в секретных миссиях, ограничение по рабочим нормам, режиму питания и так далее. То, что я была задействована в операции с нашими новыми «друзьями» это экстренная мера, санкционированная руководством. — Продолжила я, не став акцентировать внимание на услышанном ранее. — Сейчас, после пережитого, я не знаю насколько сильно будут ограничены мои возможности лечащим врачом. Возможно нормы допустимого ещё больше снизятся и меня не допустят к службе на космических суднах.
— Позвольте, Ясмин, но с вашими способностями и умениями просто грешно закапывать себя в землю преждевременно! Есть же множество вариантов работы на наземных объектах или орбитальных станциях. — Вопреки моим ожиданиям, Бенедикт проявил настойчивость. Любопытно.
Я задумчиво постучала пальцем по подлокотнику гравикресла.
— И что вы предлагаете Бенедикт?
Мужчина присел передо мной на корточки и глядя прямо в глаза произнес:
— Ясмин, именно благодаря вам я получил должность и могу принести пользу своему родному миру, как и всей Федерации. Без вашего участия я бы не смог осуществить свою мечту. Вы выбрали меня из многих достойных. И теперь я хочу помочь вам. Мой друг работает в Главном центре Космофлота, в отделе кадров. Вы всё ещё числитель в базах данных как офицер старшего ранга с временной недееспособностью, я проверял. Я хочу попросить его подобрать для вас подходящее назначение в тот регион галактики, который вам подойдёт. Теперь это в моих силах. К тому же, учитывая ваши характеристики, это не будет проблемой.
