Моё сердце сжалось от сочувствия.
— Это ужасно.
В его глазах проступили тени, выражение сделалось загнанным.
— Они превратили её в нечто тёмное.
Я смотрела на него.
— И она оказалась здесь. В этой комнате.
— На протяжении некоторого времени она была помолвлена с Самаэлем. Она использовала его, — он посмотрел на резьбу со скорбным выражением лица. — Как видишь, она всё ещё думала обо мне. Под ледяным фасадом эмоций она думала обо мне.
Мои пальцы подёргивались.
— Она навещала меня в моей комнате. Она определённо кажется извращённой. Как я связана с ней?
Он сделал ещё один шаг в мою сторону. Ветер врывался в разбитое окно, играя с его серебристыми волосами. Он протянул руку к моему лицу, провёл костяшками пальцев по моей щеке.
— Мне нужно, чтобы ты знала — я всегда отвечу на твой зов, Лилит. Много веков назад я не знал, как это сделать. Но теперь знаю, — тёмная боль окрасила его тихий голос, и казалось, будто он говорит из глубин ада. — Даже если я не всегда показываюсь вот так, я слышу тебя. Я могу дать тебе мою магию.
Я отпрянула назад.
— Что ты сказал? — лёд заструился по моим венам. — Почему ты назвал меня Лилит?
— Ты и есть Лилит. Поднявшаяся из почвы в том же городе, где похоронена моя голова. Я проследил, чтобы ты вернулась, потому что этот мир нуждается в тебе. Сейчас ты смертная, но это изменится. Когда Свободный Народ сотворит свою магию, твои демонические силы вернутся. И твои воспоминания тоже.
Ужас пронзил меня до костей.
— Что? Нет. Нет! Я не хочу меняться.
— Ты не можешь сразиться со Свободным Народом, не получив больше силы.
— Но она — зло.
— Твоя душа — не злая. Ты должна пробиться сквозь её воспоминания.
Я застыла, и меня омыло волной ужаса.
— То есть… я и есть Сеятельница? Злобное существо, которое призовёт демонов из земли? Та, кого пытается убить Самаэль? Я не понимаю. Как меня призовут?
Вороний Король поднёс палец к губам, затем кивком указал на дверь.
Повернувшись и посмотрев туда, я увидела на пороге Самаэля.
А когда я обернулась обратно к Вороньему Королю, он исчез.
Глава 27. Самаэль
Садящееся солнце светило в окно, озаряя её сзади. Я гадал, что она сделает, если узнает, что её сестра здесь, в темнице, в цепях.
В гаснущем свете её волосы как будто вспыхнули огненными красками. Её хрупкая смертная красота была обманчивой. Под изящной наружностью она состояла из пламени и железа.
И она заткнула меня за пояс… снова.
— Как ты выбралась? — спросил я.
Она выглядела бледной, перепуганной.
— Вот в чём проблема — ты не поверишь, если я скажу тебе.
— А ты попробуй.
Она посмотрела на свой кулак. Костяшки её пальцев кровоточили.
— Призрак открыл мою дверь.
Я сказал Лиле, что никогда не поверю в её призрака — в ту же ложь, которую она использовала в Замке Аида. И тем не менее, она снова и снова использовала эту ложь. Так поступил бы только идиот. А Лила не была идиоткой.
И как бы я ни противился этой идее, может, пора посмотреть в лицо вероятности того, что она может говорить правду.
Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как все мои мышцы напрягаются. Ужасные синяки расцветали на её шее, бордовые и фиолетовые. Выглядело всё так, будто кто-то пытался её убить. Мои инстинкты защитить взревели с бешеной силой.
— Кто сделал это с тобой? — тихо спросил я. Мне казалось, будто меня разрывает надвое.
— Лилит.
Она находилась в опасности, а я отказывался ей поверить.
— Призрак?
Она уставилась на меня, и в её глазах блестел страх. Никогда прежде она не была в таком ужасе из-за меня. Этот взгляд ощущался так, будто в моём сердце разлетались осколки льда.
— Что случилось с твоей шеей? — настаивал я. — Она пыталась тебя задушить?
Снова нет ответа. Ветер из разбитого окна со свистом врывался в комнату, шелестя сушащимися цветками на стене.
Я ненавидел эту комнату. Само это место было проклято злобным присутствием Лилит, и оно покрывало каждую поверхность словно миазмы. Я не мог объяснить, почему пришёл сюда, чтобы высушить бутоньерки. Полагаю, мне хотелось добавить этому месту немного человечности — словно талисман против зла Лилит. А Лила и та маленькая девочка казались такими абсолютно человеческими.
Вот какая странная штука эта человечность — она была одновременно жестокой, гениальной, идиотской и душераздирающей.
— Я расскажу тебе всю правду, — она выглядела готовой сломаться; плечи сгорблены, челюсти стиснуты. В глазах горело свирепое выражение. — Потому что, возможно, меня надо остановить. Если меня надо остановить… — лепетала она. — Это должен сделать ты.
— О чём ты говоришь? — я задался вопросом, не сошла ли она с ума на самом деле. — Остановить что?
Она уставилась на меня, и ветер снова ворвался в разбитое окно, взметнув её волосы вокруг лица. Её тёмные глаза как будто умоляли меня.
— Больше никаких секретов. Потому что, возможно, я вовсе не хорошая.
Внезапно я ощутил всепоглощающую потребность защитить её.
— Объясни.
— Я убила Финна, потому что боялась того, что он может сказать обо мне. Я беспокоилась о том, что ты можешь сделать, если узнаешь, кто я на самом деле. Я не знала, откуда я взялась, пока мы не побывали в монастыре. Мама сказала, что нашла меня ползающей в грязи… демона с чёрными глазами, — её горло дёрнулось при сглатывании, в глазах блестели слёзы. — Я думала, если ты узнаешь правду обо мне, возможно, ты вырвешь мне сердце и выбросишь в окно. А теперь я думаю, что меня, возможно, нужно остановить.
Ужас прострелил мои нервные окончания, всё тело замерло абсолютно неподвижно. Я был дезориентирован, мне казалось, будто мир под моими ногами накренился.
— Откуда ты взяла эту идею? Именно образ того, что тебе вырвут сердце из груди? Выбросят в окно? — существовало лишь одно объяснение.
— Лилит. Призрак, которого я якобы выдумала… помнишь? В существование которого ты никогда не верил. Она сказала мне, что ты вырвешь мне сердце и выбросишь меня в окно.
— Она так сказала тебе, да? — моя грудь заныла, и казалось, будто комната вокруг меркла. — Как она может до сих пор быть здесь?
— Похоже, она продолжила жить в почве, — её рот то открывался, то закрывался, словно она колебалась, сказать ли больше.
Я уставился на неё.
— И она пытается убедить тебя, что ты — зло? И что я убью тебя?
— Что-то типа того.
Ну естественно, бл*дь. Если злобное присутствие Лилит каким-то образом задержалось после смерти… ну естественно, она попытается расстроить мой брак. За всё своё долгое существование я ни разу не встречал кого-либо, столь искусно владеющего обманом.
— Что бы ни осталось от Лилит здесь, какую бы магию она ни использовала из могилы… она пытается манипулировать тобой. Она пытается рассорить нас, отравить твой разум ложью. Ты не демон. Я вижу по твоим глазам, что ты смертная. Я чую по запаху, что ты смертная. Я чувствую твои эмоции. Мне всё равно, что сказала твоя мать. Откуда тебе знать, что Лилит не добралась и до неё? Или что её слова не являются бредом безумной женщины? За века я встречал предостаточно демонов, и ты вообще на них не похожа. Ты точно смертная, как и я точно ангел.
Я услышал, как она медленно и протяжно выдохнула. Она тряслась так сильно, что я понимал — её страх был искренним.
— А смертная может превратиться в демона?
— Нет, — я резко вдохнул. — Во всяком случае, я никогда не слышал, чтобы такое было возможным.
На мгновение мой взгляд скользнул к символу, вырезанному на стене — к тому злобному символу Лилит. Сеятельница терзала Лилу, не так ли? Ментально… физически. Раскаяние разрывало меня на части.
— Мне стоило поверить в твои слова про призрака. Кем бы она ни являлась.
Лила смотрела на меня, и её тёмные глаза блестели от слёз.
— Я теперь научилась читать получше. Я читала про Сеятеля. Я узнала её символ, и я вспомнила, что видела его здесь. Она выбивает из меня всё дерьмо. Она говорит, что ты вырвешь мне сердце и выбросишь мой труп в ров. Ей нравится показывать мне, как это будет ощущаться — листья у меня в горле, мутная вода у меня во рту. Ей кажется, будто я недостаточно серьёзно отношусь к этой угрозе. Если я превращусь в демона, ты так и сделаешь, да?
