— Леди Мелани, давно не виделись.
Глава 35
Чтоб его морским узлом завязало и не развязало!
Не ответить на публике неприлично.
— Лорд, — прохладно откликнулась я и отвернулась, показывая, что разговор окончен.
Эдвин не смутился, подвинул свой стул к заборчику вплотную и заговорил тихо-тихо, только для меня:
— Считается, моя драгоценная Мелани, что места на вступительном экзамене распределяются случайным образом. Я имею в виду места, на которых мы сидим. Вы верите, что то, что вы оказались… со мной, это случайность?
Я невольно вздрогнула, когда он обратился ко мне по имени.
Слишком вольно, недопустимо.
У него при себе заглушающий артефакт? Скорее всего. Иначе бы он не говорил в столь развязной манере.
— Вы забываетесь, лорд.
— Вы храбритесь, Мелани? Вы же, оказывается, умная девочка. Вы не могли не осознать, что шутить с распределением мест я бы не стал, ведь это было бы жалко. Я зашел гораздо дальше, леди. На жеребьевке я стану вашим визави, и я вас уверяю, на МехАрт вы не поступите, потому что вы даже первый, непрофильный экзамен провалите, лопнете, как раздувшаяся от самомнения провинциалка. Я просто не позволю своей будущей жене общаться с герцогом, Мели.
— Вы много о себе возомнили, Эдвин. Если кто сегодня и лопнет, то только вы, — отрезала я. Раз он позволяет себе вольности и оскорбления — буду отвечать тем же. Может, передумает связываться с хамкой… хотя кого я обманываю?
Одно его письмо с угрозами чего стоит. Можно заподозрить Эдвина в глупости — что за выступление, зачем? Но увы. Я слишком хорошо знаю бывшего мужа. Он ничего не делает просто так. И записка наверняка уже рассыпалась пылью, не оставив мне доказательств.
Ладно, вернемся к экзамену.
Каждое выступление состояло из двух частей. Сперва абитуриент выбирает одну из общих дисциплин, делящихся на практические и высокие, к которым относится искусство иллюзий, например. В паре со студентом — чтобы гарантировать элемент неожиданности — абитуриент показывает свое мастерство. Затем старший наблюдатель, возглавляющий экзаменационную комиссию, задает несколько вопросов, обычно по выступлению, на которые абитуриент дает развернутый ответ, подкрепленный примерами из истории и литературы.
— Первый жребий, — объявил глава комиссии.
Я вынырнула из размышлений.
Надо же, даже про Эдвина сумела забыть…
Зря он меня пугает. Если он окажется со мной в паре, все, что он может, — создать мне трудности в парной работе. Представим, что он договорился и мне зададут каверзные сверхсложные вопросы. Я справлюсь, и не принять меня не смогут, потому что публичность на моей стороне.
Я просто выступлю так, что комар носа не подточит.
И я даже не против, что в паре со мной встанет бывший муж — если ему хочется опозориться… Да, на его стороне коварство и три курса академии. А на моей — двадцать лет опыта тихой подрывной деятельности. Когда-то она была вся в его интересах. Теперь будет наоборот.
Из барабана выскочил шарик.
Преподаватель поднял его двумя пальцами и зачитал имя:
— Леди Кэтрин Гарльтон.
Кузине выпало быть первой?! Что за ерунда? Я заметила краем глаза, как вскинулся Эдвин.
В прошлом кузина была одной из потока, где-то во второй половине. Но первой? Как-то подозрительно.
Кэтрин выпорхнула на подмостки, лучезарно улыбнулась и, как требуют правила, поприветствовала комиссию глубоким реверансом.
— Леди Кэтрин Гарльтон, вашим визави станет… — Барабан крутанулся.
Кэт уставилась на выкатившийся шарик со смесью жгучей надежды и благоговения.
— Студентка Мэрис Янламер.
Разочарование на лице Кэтрин отразилось настолько явное, что даже неприлично.
Если честно — ее позор мне на руку.
И это дядя с тетей должны были думать, что Кэт не в том состоянии, чтобы достойно выступить. Но им не хотелось, чтобы она теряла год. Итог закономерный.
Кэтрин опустила голову, но тотчас вскинулась, силясь разглядеть зал, и на свою беду она увидела не только Эдвина, но и сидящую рядом с ним меня, отделенную всего лишь символическим ажурным бортиком.
Даже мне издали было видно, какой ненавистью и ревностью полыхнули ее глаза. Но тут можно кое-что поправить. Я посмотрела ей в лицо, потом демонстративно покосилась на Эдвина, на других девиц, пожирающих его взглядами (все же он до безобразия хорош), и показала пальцами знак «охрана», как букву из учебника для малышей.
Кэтрин моргнула и выдохнула. Ну да, ну да, я стерегу ее сокровище от других хищниц. Как настоящая сестра.
Визави Кэт поднялась на сцену, тоже поприветствовала комиссию — для студентов сейчас тоже своего рода экзамен.
— Какую дисциплину вы желаете выбрать, леди? — вновь заговорил глава комиссии.
Кузина готовилась к танцу. Мелодию создаст визави, а сама Кэтрин — иллюзорного партнера, с которым и исполнит танец. Зрелищно и относительно просто, потому что демонстрируется почти полностью домашняя заготовка. Мелодия может быть незнакомой, но такт остается тактом. Всего-то нужно подготовить пару вариаций каждого из возможных танцев, благо их по пальцам рук пересчитать.
— Искусство иллюзий! — почти выкрикнула Кэтрин с непонятным вызовом.
Я недоуменно выгнула бровь.
Какие, в воду, иллюзии? Кэтрин в них недостаточно хороша, чтобы импровизировать.
— Прекрасный выбор, — кивнул преподаватель.
Среди «дамских» дисциплин самая сложная.
Мэрис Янламер шагнула вперед, махнула рукой, и на подмостках появился лужок, обнимающий заросший камышами пруд.
«Пейзажная» иллюзия — обычный выбор, легкий. Кэтрин может пойти двумя путями: достроить картинку, например, добавить цветов, лес в отдалении, замок, что угодно, лишь бы вписывалось в изначальную задумку, либо оживить, что ценится выше, — заставить лебедя вспорхнуть с водной глади и сделать круг над зрителями, как вариант.
Только Кэтрин…
— О, — выдохнула я.
Не обратив ни малейшего внимания на пейзаж, Кэт изобразила герб ди Монтеро, только без рамки щита.
Ее визави явно растерялась, не зная, как реагировать на вопиющее нарушение — Кэтрин изобразила свое, без оглядки на заданную напарницей тему.
Студентка добавила арку, обрамляя герб.
Кэтрин зло дернулась и превратила арку… в щит.
— Прекрасная демонстрация, — остановил Кэт глава комиссии.
Его слова не следовало понимать буквально — это была лишь традиционная фраза, завершающая первый этап выступления. — Леди, пожалуйста, расскажите нам, какой смысл вы вложили в ваше изображение.
— Роза — по-царски прекрасный цветок, но ее красота не безответна, шипы…
— О, — повторила я.
Ответ Кэтрин — это не просто метафоры. Она наизусть рассказывала официальное описание герба ди Монтеро. Если до этого еще не все поняли, почему у пруда вымахала несоразмерно огромная роза, оплетающая колючим стеблем поверженного ею дракона, то теперь дотумкают даже самые непрошибаемые тугодумы.
— Прекрасный ответ, — лживо похвалил преподаватель.
Результаты объявят после завершения всех выступлений, но лично у меня сомнений нет — Кэтрин провалилась. Или нет? Вообще-то с формальной точки зрения механика иллюзии вышла безупречной. Другое дело — репутация. Так открыто заявлять о намерениях для леди — непозволительно.
Осчастливленная похвалой, кузина начала спускаться со сцены. Ее визави улизнула раньше.
— Одну минуту, леди Гарльтон.
В секторе, отведенном для особых гостей, поднялся лорд Митор Давир, главный придворный целитель-менталист и хороший друг нынешнего министра охраны здоровья.
— Лорд?
Буквально через месяц министр уйдет в отставку, а следом пост покинет глубоко пожилой лорд Давир. К тому моменту, как моя семья вернется с материка, его уже не будет в столице.
Но сейчас он влиятельный человек, с которым не будут спорить попусту.
А еще он… друг деда Гранта Эмерсона!
— Ваше выступление настолько поразительно, леди Гарльтон, что прямо сейчас я прошу вас пройти со мной. У меня будет пара вопросов.
